И прежде, чем Ольга успела что-нибудь сказать, Наталья
оставила ее.
"Получается неплохо, — отметила про себя
Ольга, — меня окружают пижонистые профессионалы, надо же! А без палок
получается даже эффектнее.
Ничего она с собой не сделает, напрасно я боялась".
— Опять вас донимает эта сумасшедшая? — Ну,
конечно же, это Иона. Он уже вернулся: самый добросовестный из ее попечителей.
— А где Марк? — спросила Ольга.
— А где ваша подруга?
— Укатила. Где Марк?
— Не знаю. — Перехватив исполненный тревоги взгляд
Ольги, Иона ободряюще улыбнулся. — Да вы не волнуйтесь, я видел его внизу.
Он благополучно приземлился.
— А почему же он не поднялся ко мне?
— Не знаю.
Ольга даже не успела обидеться: Иона лихо подкатил к ней
вплотную, высекая из-под лыж ослепительно яркие брызги снега. Оказавшись в
опасной близости от молодой женщины, Иона положил руку на перчатку Ольги.
— Ну что, приступим к обучению?
— Потащите меня на трассу для новичков? Мне ее все
настоятельно рекомендуют. С самого утра.
— Нет. Хочу предложить вам альтернативный вариант.
— Это далеко?
— Ближе, чем вы можете себе представить.
Ольга еще раз внимательно осмотрела окрестности и маячащую
где-то вдали тушу фуникулера. Никакого намека на любимого мужа. «Ну и черт с
тобой, Марк, раз ты так ко мне относишься! Укачу с твоим братом и буду
кокетничать с ним напропалую».
— Я согласна. Только предупреждаю — я не очень хорошая
ученица.
— А я не очень хороший учитель. Так что мы квиты.
— Учтите, вы взваливаете на себя непосильную ношу.
— Посильную.
Иона так откровенно и недвусмысленно заглянул ей в глаза,
что Ольга даже не нашлась, что ответить. Вот Инка — та обязательно придумала бы
что-нибудь веселенькое, что-нибудь пикантное, как раз на грани фола. Ольга же
не нашла ничего лучшего, как попытаться пожурить Иону:
— По-моему, то, что вы делаете, называется запрещенным
приемом.
— Запрещенным для меня или для вас?
— Для вас. Он все-таки ваш брат.
— В некоторых вещах каждый за себя. Впрочем, у вас ведь
тоже есть возможность выбрать.
— Все, хватит. Я не хочу больше ничего слушать. Если вы
собрались учить меня — учите.
…Они шли очень медленно: Ольга нарочно едва передвигала
ноги, чтобы заставить Иону хоть немного позлиться. Но он оказался терпелив,
хотя расстояние, которое они преодолели за полчаса, он мог бы покрыть за пять
минут.
— Ну вот мы и на месте. Как вам лягушатник?
— Вполне.
Место действительно оказалось замечательным: с трех сторон
его окружали скалы, вниз же несколькими уступами уходил относительно пологий
склон, который заканчивался небольшим, гладким, как стол, плато. Иона спустился
к плато несколько раз — с самой разной скоростью. Закончив обкатку, он снова
вернулся к Ольге.
— Снег отличный, Ольга, вам будет легко.
— А я… — настороженно спросила Ольга.
— Нет, с плато вы не свалитесь, даже если разовьете
крейсерскую скорость. Ну что, созрели к восприятию нескольких теоретических
уроков?
— И даже перезрела.
В течение последующего часа Иона показывал Ольге основные
приемы спуска и подъема, корректировал посадку, нагрузку на лыжи и радиус
поворотов.
— А ноги держите пошире, Ольга, у вас ведь карвинговые
лыжи… Узкое ведение теперь не актуально. Вы поняли меня?.. Если попадется лед —
давите на лыжи полностью, а связка будет выглядеть так: влево, вправо, длинный
поворот, короткий поворот, легкое скольжение…
Как ни странно, она совсем забыла и о Марке, и об Инессе, ей
нравилось все-близкие скалы, почти смыкающиеся над головой, твердый
крупнозернистый снег, скольжение нежной, почти восковой поверхности лыж. Она
даже съехала с первого уступа — осторожно и старательно. Она вообще была
осторожным человеком.
— Ну что? — спросила она у Ионы, когда в очередной
раз поднялась наверх.
— Неплохо, — сказал он, впрочем, без особого
энтузиазма. — Совсем неплохо. Только…
— Что? Я делаю что-то не так?
— Все так, только очень уж старательно.
— Я думала, что как раз это не является
недостатком. — Щеки ее вспыхнули. Непонятно почему: неужели ей так хочется
нравиться этому человеку? Нравиться и во всем оправдывать ожидания.
— Это не недостаток. Просто для горных лыж одной
старательности маловато.
— Нужно что-то еще? — допытывалась Ольга. Впрочем,
все и так ясно: вставать рано и тренировок не пропускать. Терпение и труд все
перетрут.
— Вдохновение. Именно так. Вдохновение.
Марк, в лексиконе которого не было таких безнадежно
устаревших слов, называл это куражом. Или — после фуршета с иностранными
инвесторами, на псевдоанглийский манер — драйв: термин стареющих хиппи,
инвалидов Вудстока.
Кураж — вот чего всегда не хватало Ольге. С вдохновением все
было проще, стоило только открыть Сесара Вальехо и погрузиться в его поэзию.
Но, видимо, у Ионы были совсем другие представления о вдохновении.
— Вы когда-нибудь занимались любовью?
— Я не давала вам права… — Ольга покраснела.
— Вы не поняли… Я не хотел вас обидеть. Я просто хотел
сказать… Ведь для того, чтобы заниматься любовью, тоже нужно вдохновение… Иначе
это просто акробатика… Фристайл…
Не больше.
— Для того, чтобы заниматься любовью, нужно любить.
Только и всего, — с тихой злостью сказала Ольга и —
неожиданно для Ионы — понеслась вниз.
К черту эти уступы, к черту это плато, только сейчас нужно
пригнуться и перенести тяжесть на внешнюю лыжу, кажется, именно так учил ее
Иона… К черту этого Иону с его дурацкими постулатами, сопляк, даже понятия не
имеющий о любви… Как он мог, как он только посмел, что он может знать…
Случайные девочки в случайно подобранных горнолыжных ботинках, необязательные
поцелуи, от которых за версту разит пивом, шары в кегельбане, презервативы,
небрежно заткнутые в задний карман джинсов; ломти жареного картофеля на
простынях, в узкой щели между двумя телами, — вот и вся его любовь… Вот и
все его вдохновение в любви…
Она не выдержала темпа, она не справилась с поворотом — и
покатилась вниз по склону, путаясь в лыжах и палках, путаясь в презрительных
словах, которые собиралась сказать Ионе, но так и не сказала…
Сопляк, самоуверенный сопляк, положивший взгляд на то, что
ему не принадлежит. Позволивший себе так ненавязчиво хамить… Кажется, все в
порядке, даже колено не беспокоит, а ведь она ударилась коленом…
