— Но я не могу… — Ольгу снова начали одолевать
сомнения.
— Послушай, девочка, ты же не давала подписку о
невыезде? У тебя нет никаких обязательств.
— Зачем ты это сделал. Иона? Ведь они сразу поймут, что
это ты. И охранники расскажут, когда придут в себя.
— Плевать, — беспечно сказал Иона. — Теперь
это не имеет никакого значения. Теперь главное — это ты. Я не могу тебя
потерять.
— В каком смысле?
Он посмотрел на нее и впервые за все это время улыбнулся.
— В том смысле, что ты, как новичок, вполне можешь
вылететь из седла на повороте. Но мы не будем превышать максимальную скорость
шестьдесят километров в час.
— Иона! Но ведь сейчас снег… Мы же застрянем
где-нибудь! — К ней постепенно возвращалась жизнь. Да, еще никогда ей не
хотелось жить так, как сейчас.
— Надень шлем.
— Шлем?
— Он на багажнике… Мало ли…
— А ты?
— Кажется, я уже говорил тебе: я ненавижу головные
уборы.
Ольга надела горнолыжный шлем, лежавший позади нее.
— Ну что, готова?
— Да.
— Тогда держись крепче. Отъезжаем…
Иона запустил двигатель, и спустя несколько секунд снегоход
рванул с места.
…Она заснула. Без всякого снотворного, несмотря на снег,
несмотря на холод, несмотря на тряску, несмотря на спину Ионы, к которой она
прижималась всем лицом. Заснула — глупее не придумаешь. Ионе даже пришлось
потратить какое-то время, чтобы разбудить ее, когда снегоход остановился.
Иона — именно его она увидела, когда наконец-то открыла
занесенные снегом глаза.
— Ну ты даешь, — искренне удивился Иона. —
Спать в такое время и в таком месте.
— Прости…
— Ладно, не извиняйся.
— Куда это мы приехали?
— Туда, где тебя никто не найдет.
Слова Ионы моментально вернули ее к скорбной
действительности, к клейму душевнобольной: послав все к черту, отправиться
куда-то с Ионой — это был минутный порыв, за который придется дорого заплатить.
Ольга тотчас же пожалела, что поддалась ему. Невозможно убежать от себя самой —
даже на снегоходе, даже прижавшись к спине человека, который искренне хочет
тебе помочь.
Нет, он не хочет помочь. Он хочет спасти. Спасти ее для
себя. Именно так поступают эгоистичные звери. Ольга уперлась кулаками в плечи
Ионы.
— Зря ты все это затеял.
— Не зря, — упрямо сказал он. — Хочешь
провести остаток дней в психушке?
— Так было бы лучше для всех.
— Не сомневаюсь. Особенно для тех, кто тебя подставил.
— Что ты имеешь в виду?
— Идем. — Он уклонился от вопроса. — Идем,
иначе нас занесет снегом.
…Сторожка выросла как будто из-под земли, и это страшно удивило
Ольгу. Крошечный домик не был виден даже с расстояния трех шагов, и, как Иона
нашел его в метели, оставалось для нее загадкой.
— Что это? — спросила Ольга.
— Раньше здесь была альпинистская база, тренировочный
лагерь, в пятистах метрах — нижняя точка восхождения. Здесь уже лет десять
никого не было. Я наткнулся на нее совершенно случайно, кое-что подшаманил…
Словом, здесь можно переждать.
— Что переждать?
— Да что угодно, — в голосе Ионы прозвучала
угроза, но Ольга не расслышала ее. — Идем.
Как только они оказались внутри сторожки, Ольга сразу же
поняла, что похищение Европы, задуманное Ионой, — не экспромт, а хорошо
спланированная акция. Сторожка была. готова дать приют заблудившемуся в снегах
путнику: в маленьком, выложенном обломками скал камине тлел огонь; рядом с
камином лежали подсушенные дрова. Интерьер дополняли грубо сколоченный низкий
стол и пара лавок вдоль стен. На некоем подобии кровати, устланном сосновыми
ветками, были аккуратно сложены спальники.
— Здесь очень мило, — сказала Ольга.
— Не очень, но на первое время сойдет. — Иона,
возившийся с дровами, повернул голову в ее сторону.
— На первое время? — Ольга грустно посмотрела на
него. — Ты собираешься прятать меня в горах до скончания века?
— Посмотрим по обстоятельствам. Во всяком случае, тебе
не стоит светиться до тех пор, пока вся эта история не закончится.
— Она не закончится. Мне не нужно было ехать с тобой.
Не знаю даже, что на меня нашло.
Ольга подошла к камину, присела рядом с Ионой и стала
смотреть на весело разгорающийся огонь. Почему она решилась бежать из коттеджа,
ведь дело было не только в Ионе?
Она могла остаться, сказать ему: я никуда не поеду, я буду
ждать возмездия. И остаться. Не поволок бы он ее силой, в самом деле!
Она искоса взглянула на своего неожиданного спасителя, на
его не терпящий возражений подбородок, на решительную складку у губ: нет, такой
бы, пожалуй, поволок. Связал бы ее, как за секунду до этого
охранников-преферансистов, и поволок. Силком бы загнал в свободное от
психлечебниц будущее. Все произошедшее казалось сном, но это был сон из той
категории снов, от которых Ольга давно отвыкла: ясный и восхитительно,
реальный.
Никакого безумия.
Безумием теперь казались таблетки, сложенные в каре.
Она подала апелляцию об отсрочке приговора и теперь будет
ждать результата.
— Зачем ты это сделал? — снова спросила она у
Ионы.
— Так нужно, — не поворачивая головы, ответил он и
подбросил поленья в камин.
— Ты не знаешь… Убит мой отец.
— Об этом знают все.
— А то, что это сделала я, тоже знают все? — Слова
дались ей с трудом, но она не могла их не произнести.
— Да. Теперь уже все. — Он не стал утешительно
лгать Ольге.
И зачем она только с ним поехала!
— И ты не боишься?
— Чего? — искренне удивился Иона.
— Что ты проснешься от того, что я занесу над тобой
нож?
— У меня нет ножа. Только ледоруб.
— Ледоруб еще лучше.
— Я вообще не буду спать, если это тебя утешит.
— Во всяком случае, это может обезопасить тебя.
Он ощупал взглядом ее лицо и засмеялся. Он смеялся так
долго, что Ольга устала ждать финального аккорда этого гомерического хохота.
— Кем ты себя мнишь? — отсмеявшись, спросил
он. — Машиной для убийства, что ли?
— Я не хочу обсуждать с тобой это. Но если уж так
получилось… Если я сделала глупость и отправилась с тобой на этом дурацком
снегоходе. Будь осторожен. Иона. Будь осторожен со мной.
