– Я?.. Нет! – Оля запаниковала, глядя на Циммермана, внимательно следившего за самописцем, который регистрировал все показания датчиков.
– Вы вышли замуж в Лондоне?
– Да!
– Вашего мужа зовут Джордж Буш?
– Разумеется, нет! – Этот идиотский вопрос вывел ее из себя. Внутри рождался какой-то хохот, неуправляемый и истеричный.
– Вы работали в рекламном отделе концерна «Центурион»?
– Да!
– Это вы убили Элеонору Маккинзи?
Маленькая заминка. Секунды текут, как песок сквозь растопыренные пальцы… Оля смотрела на Циммермана, ничего не понимая. Внезапно перед глазами у нее возникло видение Элеоноры. Элеоноры, которую она берет за горло, вытаскивает из больничной кровати, срывает с нее капельницу и начинает душить.
– Нет… Нет…
– Вы желали ее смерти?
Желала ли она ее смерти?
– Да! – Ее голос звучит уверенно. Желать смерти и убить – далеко не одно и то же.
– Это вы убили своего мужа Клиффорда Маккинзи?
Она ли убила Клиффорда? Какой идиотский вопрос! Клиффорда, которого она любила… Именно – любила, в прошедшем времени. Больше она не испытывает к нему никаких чувств. Он ей безразличен. Но ведь она не убивала его? Или она ошибается? Нет, она не убивала его, его отравила Кимберли… Ее рука с сапфировым перстнем открыла мышеловку, взяла оттуда отравленный сыр и преподнесла Клиффу на черном блюдце. Черном, с таким милым черепом посередине…
– Да… То есть нет! Нет! Запишите, я хотела сказать «нет»! Нет! Я не убивала его! Нет! – Ольга стала кричать. Как она могла сказать, что убила Клиффа?
Циммерман, спокойно подождав, пока она закончит, продолжил:
– Вы хотели его смерти?
– Нет! – решительно сказала Оля, неуверенная, что это так. Ведь так часто она думала о том, что станет вдовой и потом, обладая деньгами, упадет в объятия Стивена. Ее Стива…
Последний вопрос вырвал ее из липких мечтаний и темных мыслей:
– Вы занимаетесь виндсерфингом?
– Я? Виндсерфингом? Нет!
Сеанс был окончен.
– Ты вся дрожишь, – сказал ей Стивен, когда она появилась в комнате, где он ждал ее. – Все так быстро… Ну как?
– По-моему, великолепно! – Ольга чувствовала, что страх ушел, сейчас неуемная эйфория заполняла ее. – Теперь объявят, что я невиновна, и они поймут…
– Пока организуем шумиху в газетах, дорогая, – произнес Стивен. – А потом сумеем развалить и обвинение Мэрдока. Но главное, что ты все выдержала. Как же я люблю тебя! – Он поцеловал ее.
– Когда будут результаты? – спросила она Стивена, кладя ему руки на плечи. Тот сумел ответить только через полминуты, высвобождаясь из ее объятий:
– Совсем скоро, еще минут двадцать, и весь мир узнает, что Ольга Маккинзи никого не убивала…
Когда Джо Циммерман и еще несколько экспертов, среди которых по настоянию Стивена присутствовал один независимый и чрезвычайно склочный профессор психологии, о котором все знали, что подкупить его просто невозможно, появились в конференц-зале, то напряжение достигло апогея. Послышались щелчки фотоаппаратов, журналисты вскочили со стульев, чтобы запечатлеть на пленку этот важный момент.
– Господа, – произнес Циммерман. – Только что мы закончили анализ тестирования миссис Ольги Маккинзи на полиграфе. Список вопросов у вас имеется? Тогда вы можете записать результаты…
– Какова вероятность ошибки? – задал кто-то вопрос.
– Чрезвычайно мизерная, – сразу встрял профессор психологии. – Обыкновенный человек с обыкновенными параметрами и способностями, которой и является миссис Маккинзи, не может обмануть полиграф. Для этого требуется прожить на Тибете по крайней мере семь лет, – сострил он, – или накачаться специальными средствами. В данном случае не было ни первого, ни второго…
– Итак, результаты, – оповестил всех Циммерман. – Реакция, трактуемая полиграфом как ложь, была допущена миссис Маккинзи в следующих случаях…
Ольга, помертвев, слушала, как на глазах рушатся ее надежды на лучшее. Она не могла поверить, но жесткий голос Циммермана долетал до нее сквозь оцепенение, из которого Ольгу не смогло вывести и то, что Стивен до боли сжимал ее ладонь.
– Вопрос номер семь: «Вы ли убили Элеонору Маккинзи?» Ответ тестируемой: «Нет» – полиграф расценил как чрезвычайно неправдоподобное заявление.
– Вопрос номер девять: «Вы ли убили своего мужа Клиффорда Маккинзи». Ответ тестируемой: «Да», потом «нет», бурная реакция». Мнение полиграфа – намеренная ложь.
– Вопрос номер десять: «Хотели ли вы убить Клиффорда Маккинзи?» Ответ тестируемой: «Нет». По оценке полиграфа – ложный… Это все, господа! Никаких комментариев и вопросов!
Ольгу окружили журналисты, толкавшие и перебивавшие друг друга, желая услышать ее мнение по поводу сенсационных результатов. Ольга помнила, что именно Стивен вывел ее в соседнюю комнату, закрывая от объективов и прижимая к себе. Но в ее ушах еще долго стоял гул от вспышек и единственный вопрос, заданный ехидным высоким фальцетом: «Миссис Маккинзи, признаете ли вы себя виновной в двух убийствах?»
И самое ужасное, что она была готова сказать: «Да! Признаю!»
Нью-Йорк, заседание суда,
24 сентября
Ольга видела, как зал бурно реагировал на ее появление. Это означало, что сенсация, которая разразилась вчера, по-прежнему была на слуху. Полиграф не может ошибаться – постоянно всплывало в ее сознании. Просто не может…
Ольга осознавала, что ее слова о том, что она невиновна, теперь совершенно ничего не значат. Ей не верит никто. Даже Стивен, который все время был уверен в том, что она не убивала, теперь и сам иногда бросал на нее взгляды, полные сомнения. Хорошо, что только сомнения. Однако Ольга чувствовала, что он продолжает любить ее. А это главное…
Когда около полудня был объявлен перерыв, Стивен наконец нашел время, чтобы поговорить с ней.
– Ты ведь веришь мне? – произнесла она тихо. Так, чтобы вездесущие журналисты, которые расположились всего в нескольких метрах от них, не могли занести эти слова в свои статьи.
– Разумеется, – ответил Стивен.
Однако его голос звучал как-то неуверенно и фальшиво. Ольга видела, как он отвел глаза. Да, она может потерять его…
– Не беспокойся, – словно читая ее мысли, сказал Стив. – Мне все равно, убила ты Элеонору или Клиффорда… Даже если да, то для меня это ничего не значит. У каждого есть свои причины для того или иного поступка. И я знаю, что ты сделала это из-за любви…
– Из-за любви к тебе, – с нажимом на последнем слове сказала Ольга. – Но все-таки поверь мне, я этого не совершала…
– Я верю, – сказал Стивен, хотя она видела, что это не так. Ну что ж, теперь уже ничего не поделаешь…
