– Ты облил меня, баловник, – услышала она голос любовницы. – Уверена, что специально, чтобы я пошла в душ. Ну, я иду.
– Я с тобой, милашка, – сказал Эслингер. Послышался звук поцелуя, какая-то возня. – Нет, Ричи, жди меня тут. Я запрусь изнутри. Я не люблю в душе, ты прижимаешь меня к стенке, это не особенно приятно. Я через три минуты…
– А мне нравится, – ответил тот, вздыхая.
Раздались шаги уходящей любовницы, спальня погрузилась в полную темноту. Сбросив форменную одежду, Инна неслышно подошла к кровати, на которой виднелся темный силуэт Эслингера. Она нырнула на шелковое белье.
– Ты уже тут, малышка? – спросил тот. – Быстро… Или ты не вытерпела и хочешь, чтобы я слизал с тебя все шампанское? Я готов.
Он протянул руку к Инне и начал ее поглаживать.
– Я в этом не сомневаюсь, – прошептала Инна, доставая пистолет.
– Эй, ты что, похудела? – спросил удивленно Эслингер. Его рука упорно шарила по ее груди и животу. – Вот это да, ты стала Венерой Милосской, прямо чудо, это тебе наши упражнения пошли на пользу. Запомни, секс – лучший способ похудеть.
– Запомню, Ричи, – прошептала Инна, слыша, как в душе потекла вода. Никто ничего не услышит…
Приставив к шее Эслингера дуло, она плавно спустила курок. Выстрел был практически не слышен, бездыханное тело банкира, дернувшись, откинулось на подушки. Кровь побежала на кремовый шелк простыней…
Инна была уже в своем номере, когда услышала истеричные вопли любовницы Эслингера и увидела перепуганный персонал, бегущий к лифту. Подхватив сумку, она спустилась вниз. Портье был растерян.
– Что-то случилось? – спросила Инна, отдавая ему ключи.
Тот, замявшись, ответил:
– Несчастный случай. Один из наших постояльцев получил ранение. Хотя, может быть, это и убийство. Его спутница ведет себя неадекватно…
– Убийство? – протянула Инна. – Надо же, а мне так понравилось в вашем отеле. Убийство…
Оставив чаевые, она вышла на улицу, взяла такси и поехала в аэропорт.
Совсем скоро в одном из депонариев тихого банковского отделения в итальянском городишке она обнаружила ровно сто тысяч долларов в стодолларовых купюрах.
Инна заметила, что то, чем она занимается, стало приносить ей какое-то удовлетворение. Однако она прекрасно понимала, что это противоестественно. Но ей нравилось разрабатывать наиболее сложные варианты совершения преступления и браться за те дела, от которых отказывались другие исполнители, работавшие на фирму.
Как-то осенью она получила послание, в котором содержалось имя новой жертвы. Сумма, которая предлагалась за положительный исход дела, равнялась полумиллиону долларов.
– Высоко берешь, женушка, – присвистнул Эрик. – Похоже, руководство заметило тебя и оценило по заслугам. К таким контрактам я пришел лет через пять после начала моей деятельности. Кстати, мне предлагают такую же сумму, и в октябре придется отправиться на недельку в Канаду. Если мы потом объединим гонорары, то сможем приобрести на аукционе Дали одну из его ранних работ. Как ты смотришь на это?
– Отлично, – ответила Инна, вчитываясь в подробности нового дела. – Думаю, я возьмусь за это.
Дело предстояло крупное, нужно было устранить вице-президента одного из диктаторских островных государств Карибского бассейна. Вся сложность заключалось в том, что и сам президент страны, и вице-президент пришли к власти путем переворота и теперь были начеку, каждую минуту ожидая покушения или бунта. Охрана в президентском дворце, где работала и жертва, была высококлассной и профессиональной. Но Инну это не смущало. Она знала, что перед ней не устоит ни один дворец.
Помимо убийства, требовалось найти кое-какие документы, местонахождение которых в кабинете вице-президента указывалось точно – стенной сейф, – и вывезти их из страны. Темно-синяя папка с несколькими страницами, на которых указывались номера счетов и наименования банков, где новая военная хунта хранила сотни миллионов долларов, выкачанных с острова. Кому-то это было нужно, скорее всего, оппозиции, которая, убив вице-президента, бросала тень на президента и одновременно получала в свое распоряжение тайные счета.
Подготовиться к этому делу следовало основательно, помимо того, что доступ иностранным лицам на остров был ограничен до минимума, там свирепствовала какая-то болезнь среди домашних животных, и под этим предлогом президент, объявив карантин, ввел чрезвычайное положение и приказал подвергать всех подозрительных лиц, прибывающих в страну, тщательному досмотру.
Инна смогла подделать документы и направление, гласившее, что мадам Урсула Ришар, доктор-ветеринар, сотрудница Пастеровского института, прибывает на остров с единственной гуманной целью – помочь дружественной стране (бывшей французской колонии) справиться с эпидемией цуцугамуши. Теперь Инна выглядела респектабельно – очки в роговой оправе, полноватая фигура, строгое лицо, седеющие волосы, собранные на затылке в пучок. Настоящий «синий чулок», женщина, погрузившаяся в дебри эпидемиологии и сложности трансмиссивных заболеваний у скота.
– Добро пожаловать, мадам Ришар, – произнес таможенник, высоченный негр с угрюмым выражением лица. – Открывайте чемодан.
Подвергнув тщательному досмотру весь нехитрый багаж врача-ветеринара, таможенник сказал:
– Надеюсь, что единственная цель вашего пребывания на нашем острове – борьба с этой заразой. Учтите, к иностранцам у нас отношение подозрительное, особенно к американцам и тем, из соцлагеря. Если полиция или отряды специального назначения обнаружат вас за каким-то сомнительным занятием – например, вы делаете снимки наших военных частей или занимаетесь спекуляцией, – то согласно указу президента Жирара вы подлежите расстрелу на месте. Никакие правозащитные организации или ООН вам не помогут. Вас просто поставят к стенке и отправят на тот свет. Занимайтесь своим делом – и все будет в порядке. Еще раз добро пожаловать на наш остров!
На тарахтящей грязно-желтой машине такси, которая сохранилась здесь еще со времен, когда остров был зоной влияния американцев и великолепным курортом, Инна поехала в отель.
Улицы были грязны, людей практически не видно, то и дело мелькали военные, бронетранспортеры. Их автомобиль остановили дважды, причем каждый раз полиция изучала документы Инны с пристрастием, но, не обнаружив ни малейшего несоответствия, пропускала. Инна мысленно поблагодарила Эрика за то, что он заставил ее в свое время заняться и французским, и теперь, говоря на нем бегло, по крайней мере на этом острове, где бытовала смесь французского, испанского, португальского и английского, она смогла сойти за парижанку.
Отель оказался отвратительной вонючей дырой, однако безумно дорогой. Комната с дырявой ванной, ржавым душем и сколопендрами на облупившейся стене считалась люксом, и за нее требовалось выложить триста американских долларов или пятьсот пятьдесят франков за два дня. Инна, даже не играя роль мадам Ришар, критически оценила санэпидемиологическое состояние номера, но, понимая, что не получит ничего иного, согласилась поселиться в нем.
