– Да нет же, профессор, – возразила Николетта, – очень хорошо понимаете. Вы же хотите и после своей фиктивной гибели или таинственного исчезновения остаться одним из самых великих ученых в области генетики. Законное желание… Но мне думается, что вся слава должна принадлежать на самом деле не вам, герр Дюрстер, а вашему младшему брату Себастьяну, погибшему на Килиманджаро более двадцати лет назад!
– Не говорите ерунды! – внезапно осипшим голосом прошептал профессор. Николетта использовала самый простой прием – с уверенностью говорила о том, чего точно не знает. Так она поступала, когда ей нужно было расколоть подозреваемого, теперь она убедилась, что профессор крайне взволнован и напуган. Значит, она попала в точку. Неясные подозрения зародились у нее в тот момент, когда она читала биографию Дюрстера. Это увлечение альпинизмом, гибель младшего брата… Себастьян Дюрстер, как удалось ей узнать, был восходящей звездой генетики, его старший брат Вольфганг находился в тени, был его подручным и ассистентом, не более того. Если бы Себастьян тогда не погиб, сорвавшись в ледяную расщелину, то наверняка бы сейчас блистал на научном небосклоне именно он, а не Вольфганг.
– Разве это ерунда, профессор? – спросила Николетта. – Я думаю, что вы помогли своему брату исчезнуть. Ведь вы были вдвоем, свидетелей его смерти не имелось. По вашим словам, брат сорвался вниз, вы сами едва не погибли. Его тела так и не нашли, оно до сих пор находится в одной из расщелин Килиманджаро. Однако я где-то читала, что спустя многие годы, если тело находится под воздействием низких температур, можно без особого труда установить причину смерти. От чего на самом деле умер ваш брат? Сорвался ли он – или вы сбросили его в бездну? Наверняка рядом с Себастьяном находятся остатки экипировки, например трос, который, по вашим словам, внезапно разорвался. Или вы перерезали его? Что, если кто-то решит проверить правдивость вашей версии, обнаружит тело Себастьяна, подвергнет исследованиям амуницию? И что тогда выяснится, герр профессор?
Дюрстер залпом осушил бокал и ответил:
– Вы сумасшедшая! Этой истории уже много лет. Все знают, что это был несчастный случай. Себастьян отчасти сам виноват в случившемся, он был слишком беспечным и самоуверенным…
– Так ли это? – спросила Николетта. – Газеты ухватятся за такой материал – еще бы, знаменитый генетик подозревается в том, что убил собственного гениального брата, чтобы занять его место в научном мире и присвоить его труды. После смерти Себастьяна вы использовали его разработки, чтобы сделать себе имя и карьеру. Не так ли? Ваша безукоризненная репутация будет разрушена, герр Дюрстер.
Дюрстер сжал бокал так, что тот треснул. Профессор произнес:
– Все, что вы говорите, – ложь и инсинуации. Вы – сумасшедшая! Вы не посмеете втоптать мою репутацию в грязь!
– Еще как посмею, – заверила его Николетта. – Тогда от образа великого ученого мало что останется, никто не вспомнит о ваших научных новациях, для всех вы будете «тем самым братоубийцей», Каином, который лишил жизни собственного брата из-за зависти и ненависти. Уверяю вас, я приложу все усилия, чтобы разрушить вашу карьеру! На это потребуются годы, но я сделаю это. Тем более, вы знаете, иногда достаточно только намека, недоказанного подозрения, чтобы сделать человека парией. Но у вас есть выбор, профессор: или вы расскажете мне обо всем, что вам известно про концерн «Хаммерштейн», в том числе про похищения детей, и я забуду про гибель вашего брата, или мне придется обратиться к прессе. Вы же знаете, современные средства массовой информации любят низвергать кумиров, которых сами и создали. Вы – как раз такой случай, профессор Дюрстер!
Дюрстер заказал еще пива и ответил:
– Вы – сатана! Я всегда знал, что кто-то рано или поздно начнет копаться в гибели Себастьяна. Все эти годы я жил в постоянном подсознательном страхе: вот-вот появится заметка о том, что его тело нашли в расщелине на Килиманджаро…
Профессор замолчал, думая о чем-то. Николетте приходилось иметь дело со многими людьми, которые пошли на убийство каждый по своим мотивам. И всякий раз она понимала: этот ужасный поступок опустошает человека, даже если тот старается доказать себе обратное и какое-то время чувствует себя героем.
– Себастьян заслужил это, – произнес Вольфганг Дюрстер. – Что же, я согласен. Вы шантажируете меня, но я сам оказался заложником собственного имени. Я стремился к всемирной славе и признанию, добился этого – и что? Именно слава и признание обернулись против меня! Я знаю пару людей, которые ухватятся за вашу теорию и начнут раскручивать ее. Я не могу позволить, чтобы дело моей жизни пошло прахом!
Николетта так и не поняла, что имеет в виду Дюрстер. Кажется, для профессора делом всей жизни было обманывать окружающих и выстраивать на крови брата карьеру, а наука осталась на втором плане.
– И работа на «Хаммерштейн» была моей основной ошибкой, – продолжал Дюрстер. – Но именно Магнус финансировал все мои исследования. Итак, что вам надо? Вы хотите знать правду о том, что происходит в концерне? Вы уверены, что вам нужна эта правда?
– Да, – четко проговорила Николетта. – Профессор, я обещаю вам, что оставлю вас наедине с вашей совестью, как только вы расскажете мне, что на самом деле творится за стенами лабораторий концерна.
Дюрстер начал свой рассказ:
– Есть два «Хаммерштейна» – с одной стороны, это процветающий концерн по производству косметики, один из мировых лидеров. Теперь, после объединения с «Омегой», он вообще займет второе место в мире. А со временем – и первое. Так вот, как косметический концерн «Хаммерштейн» соблюдает все нормы законов, платит исправно налоги. Магнус следит за этим. Но есть и другой, тайный «Хаммерштейн». Это лаборатории и секретные цехи в России, Китае, Индонезии, подальше от бдительных проверок и поближе к коррумпированным чиновникам, которые за взятки закрывают глаза на все. Цезарь Кролл, правая рука Магнуса, создал службу безопасности, которая на самом деле похожа на команду головорезов.
– Мы имели счастье столкнуться с ними сегодня, – сказала Николетта.
Дюрстер кивнул:
– О, поверьте мне, они способны на все: убийства, шантаж, запугивания…
– Похищения, – вставила Кордеро.
Дюрстер с ухмылкой согласился:
– И на похищения в том числе. Используя деньги Магнуса, мне удалось добиться поразительных успехов. Под моим началом команда генетиков и химиков синтезировала особое вещество, которое я обозначил бы как искусственный вирус. Не буду вдаваться в подробности, этот вирус был побочным продуктом при поиске косметических новинок. В науке так часто бывает: сногсшибательное открытие делается на периферии науки, случайно. Как, например, веронал, пенициллин или «Виагра»…
Дюрстер, дождавшись, пока официантка поставит перед ним еще один бокал с пивом, продолжил:
– Так вот, этот вирус можно использовать для лечения ряда тяжелых заболеваний, что стало бы подлинным переворотом в медицине. Но Магнус усмотрел в открытии свою выгоду. Если бы он поставил производство на поток, то озолотился бы. Однако деньги ему не требовались, ему была необходима власть. И вирус помог ему ее достичь…
