– Прошу вас, ворота закроются автоматически, – произнес дворецкий.
Кирилл Терц обернулся к нему и сказал:
– Генри, скажите, сколько вам платят?
На лице вышколенного дворецкого отразилось недоумение, однако он быстро совладал с чувствами и ответил:
– Сэр, я могу уверить вас, что мистер Форбс Ллойд более чем щедр…
– Однако вы же не против получить ваше годовое жалование всего за несколько пустяковых сведений, – продолжал Кирилл. Лена поняла, что он пытается склонить дворецкого на свою сторону при помощи денег.
– Не буду лгать, это было бы чрезвычайно кстати, – заявил дворецкий. – Однако я предан моему хозяину и не могу вам ничем помочь. Так что прошу удалиться.
– Почему мы не видели вашей хозяйки? – задал вопрос Адам. – Ее вообще никто не видел, как и сына мистера Форбса Ллойда.
– Они ведут замкнутый образ жизни, – ответствовал Генри. Он указал головой на дверь: – Позволю себе проявить верх бестактности, однако вам – в ту сторону.
– Генри, вы получите сто тысяч долларов только за то, что разрешите нам осмотреться в особняке, – сказал Кирилл. – Нам нужно знать, что здесь происходит. Сто тысяч – за такой пустяк! Если нас поймают, мы скажем, что сами пробрались в дом.
Дворецкий, подумав, ответил:
– То, что мне известно, умрет со мной. Так что убирайтесь прочь! Никто не имеет права вмешиваться в жизнь мистера Найджела Форбса Ллойда. Ему и так пришлось перенести слишком многое…
– Что именно?! – вскричал Адам. – Черт вас побери, что же здесь случилось? И какое это имеет отношение к ребенку, которого Форбсы Ллойды купили у Хаммерштейна? Отвечайте! Вы должны помочь вашему хозяину, если он сам этого не понимает!
– Вам лучше не знать то, что мне известно, – проговорил дворецкий. – А теперь идите прочь. Мне платят более чем хорошо, но предложи вы даже миллион, я бы не предал мистера Найджела. Если вы не покинете особняк, мне придется применить силу.
Он указал на старинное ружье, которое украшало стену. Лена потянула Адама за рукав. Тот сдался и шагнул за порог. Внезапно раздался звук удара и легкий стон. Тело Генри стало оседать на паркет.
Лена увидела, что Кирилл с зажатой в руке бронзовой статуэткой с улыбкой победителя указывает на погрузившегося в беспамятство верного Генри.
– Другого выхода не оставалось, – сказал он, ставя статуэтку обратно на каменую подставку. – Дышит, с ним все в полном порядке, однако он не будет нам мешать. Итак…
Кирилл выразительно посмотрел на Адама, тот снова вошел в особняк и сказал:
– Ладно, будем считать, что я ничего не видел. Все, что мы делаем, незаконно…
– О, наш милый спектакль в Бельгии тоже был незаконен…
– Я должен быть с вами, чтобы оградить на случай непредвиденных обстоятельств от неприятностей, – завершил Сен-Реми. – Особняк просто огромен, это настоящий дворец. Поэтому разделимся. Кирилл, отправляйтесь по первому этажу, но старайтесь не попасть на глаза Форбсу Ллойду. Мы с Леной пойдем наверх…
– Остается еще подвал, – упрямо произнесла Елена. – И не думай, Адам, что я не справлюсь. Я вполне могу одна побывать там. Оружие? Возьму вот этот кинжал!
Она сорвала со стены ятаган, сверкавший тусклыми самоцветами. Кирилл произнес со смешком:
– Лучше и не спорьте, агент Сен-Реми. Елена права, у нас не так уж много времени. Помогите мне затащить Генри в комнату, надо изолировать его на тот случай, если он преждевременно придет в себя.
Мужчины перенесли находящегося без чувств дворецкого в соседнюю комнату, Кирилл запер дверь, а ключ положил себе в карман.
– Теперь осмотрим особняк. У каждого свой уровень. В путь!
Лена отправилась под нажимом Адама на второй этаж, он сказал, что подвал оставляет за собой. Ну что же, может, он и прав. Монастырская поднялась по огромной лестнице наверх. Масса комнат, обставленных богато и таких же пустынных, как и апартаменты внизу. Судя по всему, здесь никто не живет. Но почему? Чем объясняется такая мерзость запустения?
Она спряталась в одной из комнат, услышав шаги. Появился Найджел, он прошел по коридору куда-то вглубь. Очень занятно, в особняке, похоже, никого нет, кроме хозяина и его дворецкого. Нехорошие мысли о том, что миллионер мог тайно убить свою семью, зашевелились в голове у Лены. Какие еще причины были у него для того, чтобы жить в полной изоляции от внешнего мира?
Осторожно ступая по коврам, она приблизилась к двери, за которой исчез Форбс Ллойд. Она в отличие от других была не деревянная, а пластиковая, с большим стеклянным круглым окном посередине. Прямо как в больнице, подумала Лена.
Она заглянула в иллюминатор, перед ее глазами открылась неожиданная и в то же время тревожная картина. Комната и в самом деле была переоборудована в больничную палату. Окна закрыты жалюзи, около стены стоит кровать, на которой кто-то лежит. Сверкали и попискивали разнообразные приборы. Миллионер склонился над тем, кто лежал в кровати, поцеловал его, затем вышел прочь. Лене повезло, что он направился в противоположную сторону, иначе Найджел Форбс Ллойд обязательно бы увидел ее.
Выждав, пока он исчезнет, Лена вошла в комнату. В кровати находилась удивительно красивая женщина. Казалось, что она спит. Лена заметила массу проводков, которые соединяли тело женщины с приборами.
Так, приборы показывают параметры работы ее организма. Пульс, ритм сердцебиения, еще массу показателей. Но кто эта женщина и что с ней?
Ответ на первый вопрос пришел незамедлительно. На белой стене Лена увидела большую цветную фотографию – моложавый и счастливый Найджел Форбс Ллойд Третий, от которого сейчас осталась только бледная копия, женщина, та самая, что в кровати, может, чуть моложе, и мальчик лет двенадцати-тринадцати. Семейство в сборе… Но почему Клэр Форбс Ллойд лежит в этой импровизированной домашней клинике? Если с ней что-то случилось, почему она не находится под присмотром лучших врачей? Кроме того, ни одно из желтых изданий не сообщало о несчастном случае или болезни супруги Найджела.
Лена прикоснулась к руке Клэр. Теплая… Та внезапно открыла глаза, Лена отшатнулась. Но женщина никак не реагировала, Лена поняла, что она находится в коме или подобном состоянии. Она где-то читала, что больные, пребывающие в коме, могут реагировать на голос, свет, двигаться, открывать глаза, однако на самом деле живут в своем таинственном мире.
Присмотревшись, Монастырская увидела на шее у Клэр белесый шрам. Тот пересекал почти все горло и уходил вниз, на грудь. Боже, что с ней произошло? Неужели коматозное состояние, в котором пребывает Клэр, – это вина ее мужа? И он, боясь понести ответственность за то, что превратил жену в инвалида, прячет ее от всего света?
А как же их сын? Он может прятать и подростка от всех, чтобы тот не мог рассказать правду. Лена вышла из комнаты. Она прошла по коридору дальше, и в глаза ей бросилось, что последняя дверь на этаже железная.
