– Быстрее залезай, – крикнула она. Соображать и медлить времени не было, я понял, что это – мое единственное спасение. Поэтому сумел-таки впрыгнуть в фургон, который с открытыми дверями стал набирать скорость. Сильные руки втащили меня внутрь, я видел, как полицейские бегут за фургоном, а их автомобили, разрывая воздух сиренами, разворачиваются для погони за нами.
Стальные двери закрылись. Фургон немилосердно трясло и заносило на поворотах. Я осмотрелся. Кроме симпатичной бандитки, которая явно была главной, в фургоне находилось еще шесть человек: двое дам и четверо мужчин. Еще трое сидели впереди, один за рулем, два других – на соседних сиденьях.
– Спасибо, – сказал я по-английски. – Вы спасли меня от полиции.
Девушка, снявшая бейсболку, внимательно посмотрела на меня и произнесла:
– Ты говоришь по-английски? Судя по акценту, ты из Штатов. Как и я сама. Рада познакомиться. Меня зовут Джей.
Я пожал ее руку, ощущая симпатию к этой боевой красотке. Тем временем наше положение стало критическим. Полиция настигала нас, несмотря на все мастерство водителя. В фургоне был оборудован небольшой склад. Я заметил упаковки с краской, коробки с тортами и прочие предметы, которые являются незаменимыми в борьбе антиглобалистов с транснациональными корпорациями-гигантами.
Я кое-что слышал о личностях, которые рискуют собственной свободой ради возможности забросать титана бизнеса наподобие Билла Гейтса тортами или облить надутого министра несмывающейся краской. Я знал, что некоторые из ячеек этой всемирной невооруженной организации по борьбе с супербогатыми очень хорошо законспирированы. Поймать антиглобалиста в некоторых случаях гораздо сложнее, чем выйти на след китайских триад или русской мафии.
Я наблюдал за невероятной погоней через небольшое окошко в дверце фургона. Полиция не могла постоянно удерживать один и тот же темп, поэтому, когда мы проскочили на светофор и дорогу автомобилям преследователей перегородил автобус, я понял, что мы смогли оторваться.
– Ушли, – сказал водитель через некоторое время, когда окрестности уже не оглашали вопли полицейских сирен. – Они почти схватили нас. Если бы я не тормознул, все было бы с самого начала в порядке. И кого мы с собой прихватили?
На меня подозрительно уставились. Они думают, что я – переодетый стукач или кто-то в этом роде? Внимательно присмотревшись ко мне, Джей больно дернула меня за фальшивую бородку. Та осталась у нее в руке.
– Смотрите, да он замаскирован! Точно полицейский! Ну, сейчас тебе не поздоровится! – произнес один из мужчин, бугай с внешностью разбойника. Однако Джей остановила его. Я сам снял парик. Джей присвистнула.
– Мистер, я, кажется, тебя знаю, – проговорила она. – Если не ошибаюсь, ты – Кирилл Терц?
Мне пришлось признать ее правоту. Льстило, что даже предводительница террористической группы знает меня.
– Мне нравятся твои фильмы, – сказала она. – Но как ты оказался в этой толпе и почему у тебя на лысине парик? Или ты тоже решил стать антиглобалистом?
Мы выехали за город. После сумасшедшей гонки пейзаж за окном изменился. Потянулись пригороды Рима, перемежаемые полями и островками лесов.
– Не совсем, – сказал я. – Я все вам расскажу, раз уж нахожусь в вашей власти. Но, может быть, мы выберем для признаний более удобное место?
– Джей, – сказала одна из девиц, – мы не можем взять старика с собой в нашу штаб-квартиру. А вдруг он стучит полиции? Или работает на Хаммерштейна? Он может нас заложить.
– Клянусь, что я ни на кого не работаю, за исключением киностудии в Голливуде, – начал я. – А она еще безжалостнее и жаднее Хаммерштейна.
Джей взмахнула рукой, и ее жест успокоил всех. Она произнесла непререкаемым тоном:
– Он поедет с нами. Кирилл Терц не работает ни на полицию, ни на Магнуса. Но на всякий случай завяжите ему глаза.
Один из антиглобалистов, повинуясь приказу Джей, надел мне на глаза черную повязку. Ну что ж, теперь оставалось только вслушиваться. Прелестная главарь банды тортометателей была мне симпатична. Мы находились в пути еще достаточно долгое время. Наконец фургон стал сбрасывать скорость.
– Приехали, – провозгласила Джей. – Выводите его, осторожнее!
Я едва не упал, когда выпрыгивал из фургона. Мне показалось, что я приземлился на мягкую землю. Потом кто-то ткнул меня в спину, я послушно пошел в неизвестном направлении. Спуск по лестнице вниз. И мы оказались в бункере борцов с крупным капиталом.
– Развяжите ему глаза, – отдала команду Джей. Наконец я смог увидеть, где же нахожусь. Это было просторное помещение, чем-то напоминающее мастерскую. Подлинный штаб людей, которые ведут войну с Хаммерштейном и ему подобными! Антиглобалисты разбрелись кто куда.
– Вот ты и в нашем логове, – произнесла Джей. – Рада тебя приветствовать, Кирилл. Скажу честно, мне всегда нравились твои фильмы.
– Зря мы его взяли, – произнес уже знакомый мне великан. – Он подозрительный какой-то, Джей. Не к добру все это, не к добру! Нас и так едва не поймали!
– Ну ничего, оторвались же, – возразила Джей. – Пошли, – обратилась она ко мне, – в мои апартаменты, ты ведь не откажешься от чашки кофе?
Я бы не отказался и от чего-нибудь покрепче. Мы миновали мастерскую, которая больше напоминала бомбоубежище, и прошли в небольшую комнату, обставленную с домашним уютом. Крошечная барная стойка, стол с компьютером, кровать, телевизор. По всей видимости, это и были апартаменты Джей.
– Рассказывай, – готовя кофе, произнесла она. – Только говори правду! Я чую, если кто-то врет. Каким ветром тебя, звезду Голливуда, Кирилла Терца, человека, который получает за каждый фильм по двадцать миллионов, занесло в Рим, в толпу, протестовавшую против политики транснационального косметического концерна?
– Хорошо, – сказал я, усаживаясь на колченогий табурет. – Однако услуга за услугу. Я вижу, что ты отличаешься от ребят, с которыми работаешь. Во-первых, ты явно американка. Во-вторых, ты… Ты утонченная и рафинированная. И не возражай мне, я уже достаточно много лет знаюсь с представителями высшего общества, чтобы отличить, кто есть кто. Так вот, ты одна из тех, с кем теперь борешься.
Джей улыбнулась, что сделало ее еще более красивой. Она произнесла:
– Ты прав, Кирилл. Когда-то, практически в прошлой жизни, у меня были деньги… Точнее, у моих родителей, они являлись и являются могущественными людьми… Но мне надоело это. Я знала, что эти деньги добываются путем обмана и оболванивания людей. Поэтому мне не хотелось принимать участие в подобном шоу. Я могла бы стать одной из них, но я чувствую себя намного лучше с моими товарищами по борьбе…
Без стука в комнату вошел тот самый бугай-антиглобалист, который подозрительно относился к моей персоне.
– Детка, как дела? – спросил он и поцеловал Джей. Мне показалось, что сделал он это намеренно. Он что, ревнует Джей ко мне? Просто смешно!
