– Дача ложных показаний уголовно наказуема, – сухо возразил следователь. – Но если вы хотели принести свои извинения, то считайте, что они приняты. Однако это не освобождает вас от необходимости отправиться вместе с нами.
Михаил поднял на Лену глаза и проронил:
– Леночка, я тебя люблю. Верь мне! Но… Но в тот вечер я был с Региной. Так получилось…
– Ага, – следователь встрепенулся. – Значит, теперь вы утверждаете, что в вечер убийства гражданки Тимчук были вместе с Региной Владимировной Станкевич. Подробнее! Чем вы занимались?
Вопрос показался Лене ужасным. Каждое слово, как обоюдоострый кинжал, вонзалось в ее душу. Михаил был с Региной? Но как же так, он утверждал, что она ему антипатична, что он не любит женщин, которые сами вешаются на шею, что для него существует только одна – Лена.
– Мы… Я… Мы с ней были вместе. Вы понимаете, что я хочу сказать, – прошептал Михаил. Он опустил голову. Лене вдруг стало его невыносимо жалко. – Регина может подтвердить. Лена, прости. Это было не только в тот раз…
Значит, все то время, когда он якобы не мог остаться у нее ночевать из-за работы, приезда родственников или еще каких-то причин, Михаил проводил с Региной. Потому-то та и вела себя столь вызывающе. В тот вечер в кафе, когда Лена ждала его и к ней привязалась Тимчук, в кафе пришла Регина. Наверняка они были вместе, и Станкевич последовала за Михаилом.
– Мы обязательно проверим ваше заявление, Михаил Евгеньевич, – произнес следователь. – Я частично рад, что вы все же решили сказать правду. Ага, вы хотите сообщить мне еще что-то?
– Да, – признался Косов. – Я знаю, кто звонил Тимчук. Я как раз вернулся в отдел… Это была Регина. Я не слышал разговора, но я отчетливо запомнил, как она положила трубку Лениного телефона. Часы показывали тринадцать двадцать.
– И почему же вы утаили эту информацию? – сказал недовольно следователь. – Михаил Евгеньевич, вы по-прежнему считаетесь задержанным. Мы обязательно проверим ваши показания. А теперь нам пора!
Михаил вышел в сопровождении милиционеров. На пороге он задержался, видимо, ему хотелось обернуться и взглянуть на Лену, которая смотрела ему в спину. Так и не оглянувшись, он вышел прочь.
– Ну что он сказал? – набросилась на нее Тамара Павловна. – Ленка, говори! Я извелась вся! Двери же звуконепроницаемые, заразы, ничего не подслушаешь!
– Ничего, – произнесла Лена. – Нам надо работать, нам всем надо работать!
Оставив недоумевающую Воеводину, Елена уселась за компьютер. Но работа не шла. Слезы внезапно покатились из глаз, Лена выбежала из комнаты, оказалась в курилке. Никто не должен видеть, что она плачет. Плачет из-за него. Из-за Михаила.
– Плачь, плачь, – произнесла Тамара Павловна, которая появилась вслед за ней. Ее теплая рука легла на плечо Лене. Та, давясь рыданиями, силилась зажечь сигарету. Но зажигалка только чиркала, не высекая пламени.
– Тамара, у тебя есть зажигалка? – произнесла наконец Лена, немного успокоившись. Воеводина поступила мудро, ничего не спрашивая у нее и ничего не советуя. В курилку заглянул хитрый Медведев, его лицо вытянулось при виде залитой слезами Лены. Тамара Павловна сердито рявкнула:
– Давай, ханурик, вали отсюда, не видишь, сегодня здесь внеочередной женский день!
Виктор проворно закрыл дверь, зная, что Тамара Павловна, если что-то будет не по ней, может применить и физическую силу.
– Эх, Ленка, не заслуживает он тебя, – сказала наконец Воеводина. – Я только сейчас, когда ты выбежала вся в слезах, поняла, в чем Мишаня каялся. Он же спал с Регинкой, этой адмиральской дочкой! Мишка не только идиот, что променял тебя на нее, так у него еще и вкус отвратительный – надо же, польстился на ходячую крокодилу. Или он у нас юный натуралист?
Лена зажгла наконец сигарету. Боль немного прошла, голова снова начала соображать. Тамара Павловна обняла ее за плечи и сказала:
– Ничего, нового себе найдешь! Вот Дима Львович – парень хоть куда, хоть и женатый. Ладно, тебе надо сейчас отдохнуть. Маршируй домой, а то Медведь и иже с ним все равно тебе покоя не дадут, вопросами задавят и хитрыми взглядами. Иди, иди, я тебя перед Димой Львовичем прикрою!
Лена так и поступила. Она прогулялась от корпусов завода до коттеджа. Поставила диск, что-то приторно веселое, но ей такое и нужно. И снова принялась реветь. Вечером к ней зашла Тамара Павловна: узнать, как дела.
– Ты что, думаешь, одна в такой ситуации, Ленка? Раскрою тебе самый охраняемый секрет: из трех моих мужей все три ушли от меня сами! Сами, скотины! Хотя я всем и твержу обратное, но это, так сказать, чтобы марку держать. А вот полюбовников я бросаю первой. Мщу всем брошенным женщинам! Эх, Лена, Лена, не надо было тебе отпускать от себя Эдика Хаммерштейна!
Елена сквозь слезы улыбнулась. Тамара Павловна права: жизнь не заканчивается из-за одной измены. Настанет завтра, и послезавтра, и все забудется…
С таким настроем Лена забралась в кровать. Но ведь именно в этой кровати они занимались с Михаилом любовью. А он бегал от нее к Регине. Или – от Регины к ней? Лена не испытывала к той ненависти или злобы. Она даже задалась вопросом – Михаил заявил, что именно Регина звонила Тимчук. Но так ли это? Какая связь между Тимчук и Региной? Никакой, они совершенно не знали друг друга.
Звонок раздался около половины третьего. Лена, встрепенувшись, подумала, что проснулась от ночного кошмара, так у нее билось сердце, а лицо было в поту. И только потом сообразила, что кто-то звонит в дверь.
Два часа двадцать семь минут. Кто может заявиться в такое время? Лена осторожно подошла к окну, отодвинула занавеску. Ее окно выходило прямо во двор, там горел мощный фонарь. Можно было видеть того, кто стоит на крыльце.
Регина! Взлохмаченная, в плащике и, кажется, шлепанцах. Но что ей надо? Лена, поколебавшись, спустилась вниз. Или та решила закатить скандал в самый глухой час ночи?
– Леночка, открой, прошу тебя! – Плачущий и истеричный голос Регины убедил Лену в том, что она пришла вовсе не для того, чтобы устроить сцену. – Лена, прошу тебя! Мне надо с тобой поговорить!
Елена открыла дверь и пропустила испуганную и совсем не похожую на себя Регину. Без обычного лоска, косметики и дорогих нарядов она выглядела по-иному. И Лене пришла в голову мысль, что ночная Регина, естественная и чуть ли не хныкающая, ей нравится гораздо больше, чем Регина дневная – спесивая, заносчивая и лживая.
– В чем дело? – задала Монастырская вопрос, вглядываясь в темноту. Ей вдруг показалось, что где-то слышны голоса, а небо в нескольких кварталах от ее коттеджа окрасилось багрянцем, как будто всходило солнце. Но до восхода еще два с лишним часа!
Регина захлопнула дверь и прошептала:
– Они хотели меня убить! Лена, они вломились в мой дом, чтобы убить меня!
Лена никак не могла сообразить, о чем ведет речь Регина. Или это – жестокая шутка, никчемный розыгрыш? Вряд ли Регина обладала чувством юмора вообще. Да и тем более сейчас, когда Михаил задержан по подозрению в убийстве, а сама Регина, как выяснилось, была его любовницей.
