Похититель крепко схватил малышку, та попыталась вывернуться, а затем укусила его в руку, затянутую перчаткой. Он выругался и прижал к личику Терезы тряпку с хлороформом. Девочка обмякла, провалившись в наркотический сон. Его сообщник быстро связал гувернантку и залепил ей скотчем рот. Когда Женевьева придет в себя, то не сможет оповестить полицию о произошедшем. А Дениза заявится домой далеко за полночь, к тому времени они будут уже далеко от Бертрана.
Не произнося ни слова, нападавшие удалились. Пикап стоял у самых ворот виллы. Если кто-то и видел его со стороны, то решил бы, что обитатели виллы заказали пиццу. Бесчувственную Терезу принял третий мужчина, двое других заскочили внутрь пикапа. Четвертый – водитель медленно тронул машину с места. Они уже много раз совершали подобные нападения, и сегодня, практически как всегда, все прошло по плану.
Один из похитителей достал мобильный телефон, набрал номер и произнес вполне будничным тоном:
– Мадемуазель прибыла в гости.
Больше ничего не требовалось, собеседник понял, что операция по похищению малышки Терезы Ровиго прошла успешно. Не привлекая внимания, пикап двинулся в сторону порта, миновал стоянку роскошных яхт. Там было полно народу. Проехав еще несколько сотен метров, пикап оказался в зоне товарного порта. Туристов там не было. Старые складские помещения, грязный гравий, мусор. Таким непрезентабельным был Бертран на задворках. Пикап остановился. Двое мужчин, уже избавившихся от страшных масок, завернули спящую девочку в темный плащ. Один из них подхватил ее на плечо. Трое покинули пикап, водитель двинулся с места. Ему предстояло выехать из Бертрана во Францию, а затем уничтожить машину.
Трое похитителей направились узкими проулками к морю. Над ними раскинулось звездное небо, рядом не было ни души. Еще бы, в район старого порта не заглядывали даже бродяги и наркоманы. Говорили, что здесь обитают призраки. Когда-то, еще в начале двадцатого века, при спуске на воду огромного лайнера (тогда тут располагались доки) произошла катастрофа, погибло множество рабочих. И теперь якобы их неприкаянные души по ночам бродят около моря и жалуются, подвывая, на свою судьбу. Но похитители не боялись привидений, именно из-за безлюдности они выбрали зону старых складов для того, чтобы удалиться из княжества. Их тут никто не увидит, никто не станет свидетелем их злодеяния. Через несколько месяцев склады должны будут снести, и на их месте возникнет современный жилой комплекс для миллионеров. Но пока преступники здесь в полном одиночестве.
Похитители прошли к обветшалому причалу. Там их ждал скоростной катер. Тот, кто нес на плече Терезу, вдруг обернулся. Ему показалось, что раздался скрип. Так и есть, на фонарном столбе раскачивается старый плафон. Вот они и в катере. И все же похититель, который нес Терезу, никак не мог отделаться от ощущения, что за ними кто-то следит… Через несколько секунд они уже удалялись по морю к яхте с потушенными огнями, которая ждала их на выходе из бухты. Мужчина, державший на руках девочку, всматривался в темноту. Ему вдруг показалось, что в сгустившейся тьме кто-то скользнул к причалу. Он, матерый преступник, вдруг ощутил страх. А что если это на самом деле призрак одного из рабочих, погибших сто лет назад?
Кто бы это ни был, он не сможет остановить их. Тереза Ровиго стала жертвой похищения, и вскоре об этом узнает весь мир. Ее мать, киноактриса Дениза, будет надеяться, что за дочь потребуют выкуп, но тщетно, этого не произойдет. Тот, на кого они работают, никогда не требует выкупа. Дети просто исчезают, а затем… Что происходит с ними потом, не знал никто из похитителей. Им платили не за то, чтобы они задавали вопросы. Нужно приготовиться, через два месяца им предстоит похитить несколько детей из Канады…
И все же в старом порту кто-то был, подумал в который раз похититель, когда они прибыли на яхту. Какая разница, этот кто-то, если что и видел, все равно ничего не понял. Призраки не приносят вреда.
КИРИЛЛ
Время действия: 30 мая
Место действия: Великое княжество Бертранское (Лазурное побережье)
Единственный выход, который я видел для себя из сложившейся ситуации, был очевиден. Самоубийство – и никаких терзаний.
Вот и все, что мне оставалось сделать. Покончить с собой – таков трагический финал моей жизни, имя которой – фарс. Окончательное решение временных проблем.
Что ж, видимо, для этого действительно пришло время. Мысль о том, чтобы разрубить гордиев узел кошмарных обстоятельств таким незатейливым способом, пришла ко мне в тот момент, когда я всматривался в собственное отражение, находясь в пентхаузе самого роскошного отеля княжества Бертранского.
– Ну что, старый дурень, теперь-то ты понимаешь, что жизнь твоя закончилась, – спросил я сам у себя. Отражение предпочло промолчать. Я провел пальцами по своему лицу. Боже, неужели с тех пор, как мне было двадцать, прошло больше сорока лет? Да нет же, почти пятьдесят! В прошлом месяце мне исполнилось шестьдесят восемь.
Я всмотрелся в свое отражение. Старость – это остров, окруженный смертью. Ведь когда-то я был красив, более того, я переспал почти со всеми наиболее желанными женщинами мира. С теми во всяком случае, которые блистали в голливудских фильмах.
Серая, морщинистая кожа, узкие красные глаза, резкие морщины, седина, уступающая место обширной лысине. А фигура? Когда-то идеальная, сейчас она напоминала мешок картошки – вот он, результат постоянных излишеств и пороков!
Но, несмотря на неизбежные проявления старости, женщины по-прежнему ценят во мне непонятный магнетизм и животную сексуальность. Они закрывают глаза на мой возраст, на то, что я давно из героя-любовника перешел в разряд пародийных фигур. Только несколько месяцев назад мое имя было в списке трех наиболее сексуальных и привлекательных мужчин-актеров. Двое других – Брэд Питт и Джордж Клуни – годятся мне по возрасту если и не во внуки, то уж точно в сыновья. И что же такого нашли во мне женщины? Во мне, Кирилле Терце, шестидесяти восьми лет от роду, обладателе трех «Оскаров» за лучшую мужскую роль?
В тот вечер, ужаснувшись своему отражению, я разбил зеркало бутылкой, которую держал в руке. Бутылка – вот моя единственная подружка уже многие годы. Вот и тогда я мешал виски «Джон Уокер» с рисовой водкой и запивал все это пенистым шампанским.
Мои бабка с дедом прибыли в Америку из России вскоре после революции. Точнее, из Грузии. Ведь я – потомок княжеского рода, моя полная фамилия – Терцишвили, однако Терц лучше звучит для американского уха. Бабка и дед так и не смогли приспособиться к жизни за океаном, от их семейного состояния моему отцу ничего не перепало. Впрочем, дед, кажется, промотал это состояние еще до того, как к власти в России пришли большевики.
Дед и бабка умерли вскоре после того, как осели в Нью-Йорке. Мой отец по счастливой случайности попал в добрые руки, его приемные родители были фермерами из Кентукки. Им требовались рабочие руки. Отец, грузинский князь, стал работником на кукурузных и пшеничных плантациях. Там он и познакомился с моей матерью, которая происходила из ирландской семьи.
