Слишком бурная реакция мэтра, его дрожащий от фальшивого негодования голосок, сжатые в кулачки сухонькие ручки и страх, затаившийся в глазках, убедили Софью в справедливости своих подозрений.
– Княгиня Елизавета Ноготкофф-Оболенская, – произнесла она, и экс-нотариус вздрогнул, как будто его ударили по лицу плетью.
– Мне об этом ничего не известно! – выпалил он.
– О чем именно, месье? – осведомилась Софья.
Мэтр быстро заморгал и прошипел:
– Не ловите меня на словах, мадам! Вы не пришьете мне еще одно дело!
– Сколько вам требуется? – спросила Софья. – Я же знаю, что вы любите деньги, месье.
– Двести тысяч, – облизнувшись, заявил Буланье. – Если хотите знать о том, что тогда произошло, двести тысяч на мой счет в Швейцарии – чертовы следователи до него не добрались.
– Двести тысяч – большая сумма, – ответила Софья. – И сдается мне, месье, что вы получили по заслугам. Мне известно, что вы помогли Аде Ноготкофф-Оболенской получить состояние ее бабушки.
– Неправда! – завопил мэтр.
– А мне и не требуется ваше признание, – спокойно возразила Софья. – Как вы думаете, месье, если я дам прокуратуре наводку и она займется этим делом, то сколько вы получите в довесок к оставшимся шести годам? А если хорошенько покопаться в вашей биографии, то наверняка можно будет найти еще несколько подозрительных гешефтов. Тогда тайный счет в Швейцарии вам не понадобится, ведь воспользоваться им вы не сможете.
– Улик нет! – выпалил Буланье.
– Вы так уверены? – спросила Софья. – Вижу, что не особенно. Да и следствие может узнать о вашей сокровищнице в Швейцарии, а если ее конфискуют, – ведь там вы наверняка храните деньги, полученные нелегальным путем, – или хотя бы заморозят счет, то вы останетесь без средств к существованию.
– Только попробуй это сделать, и ты – покойница! – прошипел Александр Буланье. – Запомни, у меня полно друзей, которые позаботятся о том, чтобы твое тело выловили из моря...
– Вы угрожаете мне, месье? – произнесла Софья и вынула из кармана диктофон. – Ах, как неразумно с вашей стороны! Вы уже наговорили достаточно, чтобы ваша персона снова привлекла внимание правосудия. Да и где, собственно, ваши друзья? Вы сидите в тюрьме, всеми брошенный и забытый... Даже вашей собственной семье вы не нужны!
Нотариус несколько секунд таращился на диктофон, затем неуверенно произнес:
– Обещай, что не будешь стучать на меня прокурорам.
– Обещаю, месье, – ответила Софья, – но в обмен на это вы расскажете мне все, что вам известно о завещании, составленном по поручению Ады Ноготкофф-Оболенской.
– Выключи, – потребовал бывший нотариус, указав на диктофон. – То, что я сейчас скажу, ты все равно не сможешь использовать против меня. Я буду все отрицать. Эта баба, Ада, вышла на меня через Эдуарда...
– Кто это? – спросила Софья.
– Не перебивай и слушай, – велел Буланье и оглянулся по сторонам.
Охранник читал в углу газету, явно не прислушиваясь к беседе Софьи и осужденного нотариуса.
– Было дело, работал я на него, на Эдуарда. Он – карточный шулер, в одиночку и вместе с дружками дурил игорные дома на Лазурном побережье. Эта Ада связалась с ним, втюрилась, естественно, и ради красавчика Эдуарда на все была готова. Он жиголо, умеет вскружить женщинам голову. Он приучил ее к игре, она продула чрезвычайно много, а еще больше отдала Эдуарду, чтобы тот мог свои махинации прокручивать...
Софья поняла, почему Ада вечно нуждалась в деньгах. Узнай бабушка, что любовник ее внучки – шулер и бандит, она бы не дала ей ни сантима!
– Ада ради него понаделала долгов, связалась с опасными людьми, которые хотели получить деньги. Отдать она их не могла, украсть – тоже, да и ее Эдуарда выперли из всех казино, на хвосте у него сидел Интерпол. Что оставалось делать? А у Ады богатая бабка была, эта самая княгиня. Тут еще сестрицу Ады арестовали где-то в Южной Америке, вроде она организовала ограбление музея, откуда драгоценности Гримбургов умыкнули. Наверняка страсть к преступным операциям сидит в генах у девиц!
Буланье осклабился и хихикнул.
– С Эдуардом я давно знался, кое-какие делишки для него проворачивал, он мне хорошо платил. Вот он и предложил обмануть старуху. Получилось все проще простого: когда я к ней в особняк пожаловал, она была уже очень слаба. Ада переполошилась: если старуха умрет, то по завещанию ее сестра-воровка получит половину, а малышке этого ой как не хотелось. Я бы на ее месте тоже рожу скривил – зачем сестрице дарить десяток-другой миллионов? Ее все равно потом к пожизненному приговорили за ограбление...
Софья с отвращением посмотрела на мэтра: похоже, для него в жизни все вертелось вокруг денег, обмана и того, как выйти сухим из воды.
– Что, не нравится мой рассказ? Старуха была уверена, что подписывает завещание, согласно которому ее внучка Ада получает все, но с условием, что обещает заботиться о сестре и помочь ей выиграть процесс. Сирена... Сесилия... Как же звали другую внучку?
– Софья!
– Я это тут же в спальне и отпечатал, а другое завещание у меня было наготове – по нему Ада получала абсолютно все, без всяких условий. Старухе я завещание прочитал, а на подпись подсунул второе. Она даже читать не стала, да и не в состоянии все равно была, кончалась уже. Вот, собственно, и все!
Значит, Софья была права в своих подозрениях: Ада обманным путем, при помощи продажного нотариуса, заставила бабушку утвердить завещание!
– Месье, что произошло дальше? – потребовала Софья.
– Больше мне ничего не известно, – заявил экс-нотариус. Однако его глазки бегали из стороны в сторону, и Софья не сомневалась, что он врет.
– Ну ладно, то, что я сейчас вам скажу, своими глазами не видел, мне об этом Эдуард позднее сказал, когда радостный ходил: вовремя с кредиторами расплатился и тем самым себе жизнь продлил. Ада еще той штучкой оказалась! Старуха-княгиня хоть и была в плохом состоянии, но могла еще запросто протянуть некоторое время – пару недель, а то и месяцев. А Эдуарду и самой девчонке это было равносильно смертному приговору – им деньги требовались в течение нескольких дней.
– Что она сделала? – спросила, чувствуя бегущие по спине мурашки, Софья.
– Ну, подушкой она старуху душить не стала, – заявил с гадкой улыбочкой Буланье, – все же опасно было на такое идти. Да и стрихнином или цианистым калием больную потчевать не стоило, все равно она одной ногой в могиле стояла. А вот ускорить кончину позарез было нужно. У старухи случился приступ, и в тот момент в комнате с ней была только Ада. Она ей таблетки не дала и врачей не позвала, зато выдернула аппарат искусственного дыхания из розетки. Бабка и умерла. Мне об этом Эдуард по пьянке рассказал, хвастался тем, какая у него головастая подружка. Эй, с тобой все в порядке?
Софья на мгновение ощутила резкую боль, расколовшую череп надвое. Ада не только лишила ее наследства, обманув беспомощную бабушку, но и убила старушку! И все ради денег!
