Министр отбросил дорогую ручку, внимательно посмотрел на комиссара.
– Ну что же, Гарсиа, рассказывайте!
Пока комиссар излагал имевшиеся в его распоряжении факты, на столе у министра несколько раз звонил один из многочисленных телефонных аппаратов и мигала лампочка селекторной связи. Полковник, казалось, не замечал этого, ловя каждое слово Умберто Гарсиа.
– Никто ни в прокуратуре, ни в полицейском управлении не заинтересован в моей версии, – завершил свой доклад комиссар. – Поэтому, ваше высокопревосходительство, я и решил обратиться непосредственно к вам. Вы можете принять соответствующие меры и сделать так, чтобы Софья Ноготкофф-Оболенская была освобождена, а обвинения против нее сняты.
Министр задумчиво посмотрел на комиссара:
– Если вам верить, то ограбление было организовано мадам фон Лаутербах, которой ассистировал месье...
– Карл Новак, – подсказал Гарсиа.
– Да, да, Новак. А их покрывает кузина великого князя Бертранского ее светлость Луиза-Аврора Гримбург. – Министр помолчал немного и добавил: – Мне известна ваша репутация, Гарсиа. Явись ко мне кто-либо другой со столь невероятной историей, я бы вышвырнул безумца вон и приказал уволить его из полиции в двадцать четыре секунды. Однако вам, Гарсиа, я верю. Да, да, вам я верю.
Полковник Рауль Бартарьега смолк, о чем-то размышляя, и внезапно произнес:
– Гарсиа, вам понятно, что обвинения в адрес двоюродной сестры великого князя будут иметь далеко идущие последствия? Бертран является союзником администрации президента США, в Бертране имеется американская военная база и резидентура ЦРУ, а у нас с Вашингтоном, как вы знаете, особые отношения. Поэтому приказываю вам никого более не посвящать в ваши подозрения и публично их не высказывать. Я приму надлежащие меры, и виновные понесут наказание, можете быть в этом уверены!
– Господин министр, меня заботит судьба Софьи, – сказал комиссар Гарсиа. – Пребывание в тюрьме не идет ей на пользу, поэтому прошу сделать так, чтобы ее освободили в ближайшее время.
– Да-да, девушку освободят, – заявил полковник Рауль Бартарьега. – Однако не торопитесь, Гарсиа, не требуйте от меня, чтобы это случилось непременно сегодня! Если она выйдет на свободу завтра или послезавтра, мир не рухнет. Мне потребуется время, чтобы все уладить.
Министр напряженно размышлял. Комиссар Гарсиа произнес:
– Ваше высокопревосходительство, я понимаю, что арест мадам фон Лаутербах, Карла Новака и задержание княгини Луизы-Авроры Гримбург вызовут дипломатический скандал, но другого выхода нет. Софья невиновна, и я представил вам доказательства этого.
– Не спешите, – поморщился министр. – Гарсиа, вы мне обещали, что в течение сорока восьми часов будете держать язык за зубами. Я должен переговорить с президентом. Виновные понесут наказание, не сомневайтесь, а ваша Софья, или как там ее, выйдет на свободу. А теперь ступайте, я вскоре свяжусь с вами. Вам и будет поручено задержание подозреваемых.
Комиссар, который в душе был рад, что его дерзкая попытка увенчалась успехом, вышел из кабинета министра. На столе полковника вновь затренькал телефон. Взяв трубку, он сказал секретарю:
– Меня ни для кого нет! Ну и что из того, что звонят из президентского дворца? Скажите им, что не можете меня найти.
Полковник вышел из-за стола, сделал несколько кругов по кабинету и остановился напротив портрета президента. Недавно этот человек, его близкий друг, был полковником, и вот – стал главой государства и превратился в маршала. Он сделал своего приятеля и сослуживца Рауля Бартарьегу министром, но...
Но полковник мечтал о большем. Президент был слабоволен, глуп и жаден. Коста-Бьянке требуются радикальные изменения, а идти на них президент не готов. Будь он, Бартарьега, на его месте, то, не задумываясь, подавил бы очаги сопротивления, расстрелял бы мятежников и призвал к порядку распоясавшихся олигархов. Президент обострил отношения с Америкой, прервал поставки нефти, велел арестовать семерых агентов ЦРУ, прикрыл военно-морскую базу, запретил американским авианосцам заходить в порты Коста-Бьянки, грозил выслать американского посла и даже объявил себя – о ужас! – поклонником Фиделя Кастро. Будь полковник Бартарьега президентом, он не стал бы провоцировать Вашингтон. Всем хорошо известно, что американцы сейчас активно работают над демонтажем режима нынешнего президента, и весь вопрос в том, кто унаследует его кресло... И неуемный комиссар с его опасной теорией о причастности кузины великого князя к ограблению совсем не ко времени. В Белом доме такая новость вызовет недовольство, и человек, который будет способствовать развитию скандала, лишится шансов сделать карьеру после смены режима и президента.
Рауль Бартарьега понял, что должен делать. Министр сорвал трубку телефона и скомандовал секретарю:
– Соедини меня немедленно с бертранским посольством, скажи, что я желаю побеседовать с княгиней Луизой-Авророй.
* * *
Войдя в апартаменты Луизы-Авроры, полковник Бартарьега сразу понял, что его визита боятся. Княгиня, фальшиво улыбаясь, немедленно завела речь о погоде, Карл Новак, сидевший в кресле, наоборот, молчал. Эстелла фон Лаутербах, сплетая и расплетая пальцы в замок, стояла около бара.
– Княгиня, давайте перейдем непосредственно к делу, – прервал светскую фразу Луизы-Авроры министр, заметив, что Новак и Эстелла переглянулись. Полковник неожиданно заявил: – Мне все известно, дамы и господа!
– Что именно? – мрачно спросил Карл Новак.
Бартарьега улыбнулся и ответил:
– То, как были похищены драгоценности Гримбургов.
– Нашли чем удивить, сеньор министр! – выпалила Луиза-Аврора. – Об этом всем известно: негодная Софья Ноготкофф-Оболенская, связавшись с мафией...
– О, но ведь та версия, которая презентована общественности, не соответствует реальному положению вещей, ведь так, княгиня? – прервал ее министр.
– С чего вы взяли? – прошептала Луиза-Аврора, и в ее глазах сверкнул страх. – Я доверяю полиции республики Коста-Бьянка и не сомневаюсь в том, что она задержала подлинного виновного!
– Ах, княгиня, – расхохотался министр внутренних дел, – ваша вера меня умиляет! Даже я знаю, что зачастую невиновные оказываются за решеткой, а истинные преступники избегают наказания.
Эстелла фон Лаутербах заволновалась:
– Но какое отношение все это имеет к... к ограблению историко-искусствоведческого музея, сеньор министр? Мы все были уверены, что вы навестили нас, дабы сообщить, что дело закрыто!
– Мадам, – ответил Рауль Бартарьега, – дело будет закрыто, когда суд вынесет приговор, а преступники отправятся в тюрьму или в камеру смертников – не раньше. Но до этого еще очень далеко!
– Ваши слова пугают меня! – капризно заметила Луиза-Аврора. – И вообще, почему мы ведем разговор на такую жуткую тему? Министр, я уверена, что мой кузен, великий князь, наградит вас за быстрое и успешное раскрытие «ограбления века» высшим орденом Бертрана. Я сама буду просить его об этом!
