Вика, сама любезность и гостеприимство, отвела нам с Таечкой апартаменты, выдержанные в ужасных перламутрово-розовых тонах. Ванна, конечно же, была из розового мрамора, в форме лилии, а краны – позолоченные. Вкус парвеню, отметила с удовлетворением.
Весь особняк, который, как успела похвастаться Вика, достался ее мужу всего лишь за тридцать тысяч долларов, был увешан портретами и фотографиями хозяйки. Вика в бальном платье, Вика с изумрудами на шее, Вика без нижнего белья, Вика с собачкой, Вика с котом, Вика с горностаем, Вика, Вика, Вика... Несчастная не понимала, как это смешно и жалко.
Долго пребывать в особняке мэра я не могла, поэтому сразу спросила хозяина, окажет ли он нам содействие. Предупрежденный Владимиром Ильичом, тот не посмел отказать. Городской архив и библиотека были к нашим услугам, однако там мы не нашли ничего нового. В статьях за август и сентябрь 1979 года были изложены и без того известные мне факты: коллекционер Пересветов и его дочка были убиты, часть коллекции похищена. В ходе расследования установили, что убийцей является некий гражданин Цыбулин, житель города Староникольска, – он пытался продать антиквару икону, принадлежавшую Пересветову. Цыбулин был немедленно задержан, на допросе отпирался, не мог толком объяснить, откуда у него взялись вещи, принадлежавшие убитому, но потом все же дал признательные показания. Изобличенного преступника приговорили к смертной казни и расстреляли год спустя. Вот, собственно, и все.
Нам требовался источник информации наподобие покойной Маргариты Вениаминовны, но не идти же к медиуму и не заниматься же столоверчением, дабы услышать продолжение ее рассказа! Да работница краеведческого музея, собственно, почти все и рассказала до того, как подавилась сушкой. Кто же, черт побери, мог вывести нас на след убийцы и Староникольского союза?
И тут меня осенило – ведь писательница Ухтомская родилась в Староникольске! Правда, Ухтомская – это фамилия, которую она взяла от своего первого, студенческого, мужа, брак с которым продлился меньше года, в действительности же у нее была неблагозвучная фамилия Веревкина. Да, Лариса Веревкина, автор захватывающих триллеров, – звучит смешно.
Я вспомнила о тетке писательницы, все еще проживавшей в городке. Если кто и мог нам поведать что-либо интересное, то как раз именно тетушка!
* * *
Информация была добыта в считаные минуты – Клавдия Иосифовна Веревкина, семидесяти шести лет от роду, обитала в Староникольске с самого момента своего рождения. Трижды была замужем и три раза становилась вдовой. Детей не имелось, существовали только пасынки и падчерицы, которые, впрочем, с мачехой отношений не поддерживали. Клавдия Иосифовна была некогда директором самого крупного городского универмага, влиятельной и могущественной фигурой в Староникольске. Теперь же она задирала нос из-за того, что ее племянница Лариса являлась одной из самых известных и богатых писательниц-детективщиц современной России.
Тетушка Клава, как я сразу окрестила мадам Веревкину, обитала – кто бы мог подумать иначе! – в небольшом особнячке в самом центре города. Домик словно сошел со старинной гравюры – с остроконечной черепичной крышей, двумя колоннами у входа и витым заборчиком.
Мы с Таечкой решили действовать напролом и отправились с визитом к достопочтенной Клавдии Иосифовне. Если старуха что-то и знает, то надо действовать нагло, не дать времени ей опомниться и связаться с племянницей, выдавить из бывшей директрисы универмага все, что ей известно. А шестое чувство подсказывало мне, что тетушка что-нибудь да знает.
Дверь нам открыла молчаливая девица в белом фартуке. Надо же, у Клавдии Иосифовны имеется прислуга! Бабка явно не относилась к числу малоимущих пенсионерок, которые перебиваются с хлеба на воду.
Особнячок был забит старинной мебелью. Мое внимание привлекли картины на стенах – неужели подлинники? И вот к нам вышла хозяйка. Отчего-то я ожидала увидеть сгорбленную особу, а перед нами предстала моложавая дама с розовато-белым лицом без морщин и с гордой осанкой. Для своих семидесяти шести Клавдия Иосифовна выглядела просто потрясающе. Наверняка пользуется услугами косметического хирурга. Интересно, ей племянница операции оплачивает?
Тетушка была облачена в легкий белый брючный костюм, а шею, видимо, не поддающуюся косметической коррекции, обвивало черное боа. Кисти рук скрывали ажурные перчатки, а каждый из пальцев был увенчан роскошным перстнем. Вот вам и мадам Брошкина!
– Чем обязана? – проронила хозяйка, рассматривая нас настороженно и с едва скрываемой неприязнью. – К сожалению, вынуждена заметить, что договоренности о встрече у нас не было, поэтому уделить вам более двух-трех минут не могу!
Я решила не тянуть быка за бока и заявила:
– Нам все известно! И о вашей племяннице, и о Староникольском союзе! А также о том, что произошло на самом деле в ту роковую ночь в августе семьдесят девятого!
Клавдия Иосифовна чуть нахмурилась, в ее глазах промелькнул страх. Ага, значит, она действительно что-то знает! Тогда нам непременно нужно получить от нее сведения!
Таечка решила поддержать меня:
– И если вы немедленно не расскажете все, что вам известно, то мы...
Как всегда, Таечке следовало бы держать рот на замке. Хозяйка тут же расслабилась и заметила со смешком:
– Так зачем же мне что-то вам рассказывать, если вам и так все известно, дамы? – Затем Клавдия Иосифовна уперлась в меня колючим взглядом. – Кстати, я ведь вас знаю. Вы – та самая топ-модель, которую разыскивают по обвинению в убийстве трех человек!
– Разыскивали, – парировала я. – Потому что олигарха Виктора Максюту, друга вашей племянницы Ларисы, убила не я, а киллер, который охотится в том числе и за Ухтомской.
В холл вышел невысокий мужчина крайне неприятной наружности – крысиное личико, все в морщинах, тонкие губы, острые желтые зубки, глубоко посаженные глазки за очками в никелированной оправе, тщательно уложенные гелем седые волосы. Тип, как мне показалось, внимал каждому нашему слову. Одет он был в мешковатые штаны и клетчатую рубашку. На кадыкастой шее колыхалась нелепая синяя с золотыми блестками бабочка.
– Валерий Афанасьевич, я же велела вам подождать меня в библиотеке! – повернулась к мужчине тетушка. И тот, прижав к тощей груди какой-то фолиант, заявил неприятным скрипучим голоском:
– Я хочу купить у вас издание Костромского о русских мифах, уважаемая Клавдия Иосифовна...
– Я же сказала, что оно не продается! – оборвала его Веревкина. – И вообще, Валерий Афанасьевич, если мне взбредет в голову что-то продавать, то я не стану обращаться к вам, все равно много вы не заплатите. Лучше сразу отвезти в Москву или обратиться за границу!
Мужчина нервно облизал губы, мелькнул длинный малиновый язык, и мне внезапно сделалось тошно. Крайне отталкивающий тип!
Повернувшись к нам, тетушка воскликнула:
– А вы, две шантажистки, идите к черту! Вас, кажется, вчера задержали с поличным в краеведческом музее, где вы что-то пытались украсть? Смотрите, может так выйти, что я сейчас позвоню в милицию и скажу, будто теперь вы пытались ограбить меня! Если вам все известно, то мне нечего вам сказать! Эй, Нина, проводи... И вы, Валерий Афанасьевич, тоже можете уйти, вам здесь делать нечего! Не забывайте, уважаемый историк, я плачу вам деньги для того, чтобы вы разбирали мой архив и присматривали за библиотекой, а продавать вам я ничего не собираюсь. В деньгах я не нуждаюсь!
