– Да, меня занимают убийства прошлых лет, – кивнула я, – однако вовсе не цветочная серия. Расскажите-ка лучше о том, что произошло в августе 1979 года. А также о некоем малоприятном жителе Староникольска по фамилии Пересветов и о его дочке.
Дама крякнула и замахала руками:
– Что вы, что вы! «Цветочные убийства» гораздо интереснее! Кстати, я знаю маньяка, хотя, конечно, и не подозревала тогда, что тот человек является маньяком. Он душил свои жертвы и оставлял около их тел определенный цветок. Началось все с лилии, а закончилось розой...
Определенно, в Староникольске никто не хотел вести речь о том, что произошло в семьдесят девятом году! Но почему? Это что, коллективная психологическая травма?
Я прервала даму, начавшую презентовать мне заученный текст, и заявила:
– Если не хотите рассказывать о Пересветове, то скажите, по крайней мере, в чем же там дело было? Почему все молчат, как будто воды в рот набрали?
Хранительница, осмотревшись по сторонам (что, впрочем, было излишней предосторожностью, так как, кроме Таечки и Дениса, оставшихся в соседнем зале, в музее никого не было), прошептала:
– Приказ начальства! Директор вчера вызвал всех на планерку и сказал, что ни под каким соусом нельзя отвечать на вопросы посетителей и в особенности любопытных приезжих относительно того, что случилось здесь в августе семьдесят девятого. Иначе сразу же грозит увольнение! Такие меры не директор выдумал, а наш новый мэр. Он лично отдал распоряжение, и все потому, что у него побывала московская писательница...
Вот и прояснилась причина молчания жителей Староникольска – провинциальный мэр решил оказать услугу столичной знаменитости!
– Но ведь вам запрещено говорить об этом в рабочее время. А как быть с нерабочим? – коварно заметила я. – Тогда вам никто не может запретить поделиться со мной информацией. И я готова заплатить! Сколько вы получаете в месяц?
Дама замялась, а я сказала:
– Умножьте свой оклад на три. Но при условии, что вы расскажете нам все в подробностях!
Работница музея быстро согласилась:
– Хорошо. Только деньги вперед! Я ведь здешняя старожилка, все знаю. И покойного Аристарха Борисовича Пересветова тоже знала...
В зал вошли Денис с Таечкой, а вслед за ними – дама с величественной прической и надменным выражением лица. Увидев ее, моя собеседница стушевалась и принялась громко декламировать:
– ...Что в итоге и позволило изобличить «цветочного убийцу». Самым занимательным оказался следующий факт: родственными узами были связаны не только убийца и его подражатель, но и...
Вошедшая дама произнесла:
– Маргарита Вениаминовна, потом зайдите в дирекцию! И помните о том, что обсуждалось на планерке!
Неприятная особа удалилась, и моя собеседница передразнила даму:
– «И помните, что обсуждалось на планерке...» Инна метит в директорское кресло, вот всех и стращает и выслуживается перед начальством. Подходите сегодня часов в десять вечера сюда, в музей. Я допоздна работаю – сейчас идет ревизия экспонатов в запасниках, и ее свалили на меня. Я вам все расскажу! Только не забудьте деньги принести!
Я кивнула Таечке и Денису, и мы покинули музей. Я поведала своим напарникам о том, что мне удалось узнать, и о предложении работницы музея Маргариты Вениаминовны. Таечка чрезвычайно обрадовалась:
– Значит, мы наконец узнаем всю историю? О, я уже в нетерпении! Но что же тогда произошло! И главное – кто является убийцей?
– Придется набраться выдержки, – сказала ей я, ужасно гордясь тем, что именно с моей подачи был организован разговор с источником информации. Я ожидала, что Денис меня похвалит, но он ничего не сказал. Кажется, даже расстроился. Вот и пытайся понять после этого мужиков! Сами не знают, чего хотят, а обвиняют в подобном грехе женщин!
Времени у нас было навалом, и мы решили прогуляться по Староникольску. Тем более что погода располагала к променаду. Таечка напомнила о старенькой тетке писательницы Ухтомской, но я только отмахнулась:
– Она ничего не скажет! Или ты думаешь, что тетка решит топить собственную племянницу?
В городе, как я поняла, недавно прошли выборы мэра – заборы, столбы и стены были украшены плакатами с изображением серьезного господина с модной бородкой и откормленным лицом. На плакатах мелькала и супруга нынешнего градоначальника, этакая стильная томная блондинка, являвшаяся председательницей некоего благотворительного фонда помощи сиротам и инвалидам Великой Отечественной войны. Лицо дамы показалось мне смутно знакомым. Впрочем, таких крашеных блондинок с кукольными личиками везде навалом!
Мы зашли в ресторан «Золотой дракон», оказавшийся лучшим заведением Староникольска, и как раз вкушали десерт – клубничный тортик, когда по залу пронесся шумок и появилась та самая блондинка, супруга мэра, в сопровождении нескольких дам, старавшихся во всем ей угодить. Я еще раз всмотрелась в провинциальную Клеопатру и обомлела – передо мной стояла Вика, та самая моя школьная подружка, благодаря которой я и начала карьеру модели! Вика же, насколько мне было известно, так ничего тогда и не добилась, а винила во всем меня, подлую змеюку, которая обманула ее доверие и помешала ее грандиозной карьере. Я же прекрасно помнила, как Вика обращалась со мной, словно с прислугой, и заставляла таскать корзинку со свой таксой Нюшей.
Смешнее всего, что одна из дам, находившихся в свите мэрши, тоже тащила корзинку, и в ней сейчас спала такса. Ну надо же, как все в жизни имеет обыкновение повторяться!
– Виктория Альфредовна, мы так польщены... Для нас большая честь принимать вас… – Около Вики, облаченной в удивительно узкое и прозрачное, никак не подходившее для обеда в ресторане платье, суетился невысокий тип, наверное, метрдотель или сам владелец «Золотого дракона».
Вика только изобразила на своем кукольном личике скучающую мину, скинула соболиный палантин (и зачем он ей только? Не иначе как покрасоваться!), полностью диссонировавший с ее вычурным платьем, поправила роскошное ожерелье на шейке и сказала недовольным тоном:
– Вы же обещали, что ресторан будет только для меня и моих... моих сопровождающих!
Метрдотель склонился и попытался оправдаться:
– Ваш визит был назначен на три часа, к тому времени мы бы закрылись, а сейчас всего...
Вика, тяжко вздохнув, опустилась на стул и стала листать меню.
Ну что же, она ничуть не изменилась – в смысле характера. Внешне Вика, конечно, обрела лоск дорогой содержанки, внезапно составившей отличную партию и вышедшей замуж за провинциального политика. Но сколько в ней было заносчивости, сколько гонора и нереализованных амбиций! Наверняка Вика до сих пор не может смириться с тем, что вынуждена царить в провинциальном городке, а не пленять всех своей красотой на подиумах Парижа, Лондона или Милана.
Но мне не было ее жаль. Вика сама виновата в том, что тогда у нее не заладилось с карьерой. Однако я подозревала, что во всех своих несчастьях она по-прежнему винит единственного человека – неблагодарную тварь и ренегатку Арину Винокурову.
