Но мама уже снова уставилась в окно, и мысли ее опять были где-то далеко. Казалось, ее абсолютно ничего не волновало. И так всегда. Она будет вялой и сонной до тех пор, пока не ступит на съемочную площадку «Полета с шампанским».
— Делай, что хочешь, солнышко, — произнесла она минуту спустя, словно мои слова только сейчас дошли до нее. — Снимайся, ради бога, в «Полете с шампанским». Это замечательно.
Я сказала маме большое спасибо, а Марти наклонился ко мне, погладил меня по ноге и поцеловал. Вполне возможно, что я не придала бы этому никакого значения, но, когда Марти снова откинулся на сиденье, я неожиданно увидела выражение маминого лица.
Мама пристально смотрела на меня, и взгляд ее был твердым и напряженным. Словно весь наркотический туман на секунду рассеялся. И когда я улыбнулась, она не улыбнулась в ответ. Она уставилась на меня, будто собиралась что-то сказать, а потом, медленно повернувшись, перевела глаза на Марти, который явно ничего не заметил, так как смотрел на меня. Затем мама опять устремила сонный взгляд в окно.
«Да уж, не слишком благоразумно, Белинда, — подумала я. — Не стоит привлекать внимание к тому факту, что вы с Марти любовники». Придется как-то самой выходить из положения. Хотя, скорее всего, мама ничего и не заметила. Она, наверное, как всегда, думала о чем-то своем. Я хочу сказать, что когда дело касалось меня, то мама никогда ничего не замечала. Или я не права?
Ладно, короче говоря, тогда я думала именно так.
А через несколько дней в Лос-Анджелес нагрянула Сьюзен. Она с ревом подкатила к дому на белом «кадиллаке», на котором приехала аж из Техаса, потому что, по ее словам, ей надо было подумать и, сидя за рулем, поговорить самой с собой насчет бразильского фильма.
Я была в полном замешательстве, поскольку не хотела расставаться с Марти. Но не успела я сесть к ней в машину, чтобы отправиться в «У Муссо и Фрэнка», как снова передумала. Нет, мне придется оставить Марти ради бразильского фильма. Не вопрос. Если я этого не сделаю, то грош мне цена. Актриса я или нет?! Естественно, я ни словом не обмолвилась Сьюзен насчет Марти. И естественно, не сказала ей, что дядя Дэрил попытается мне помешать. Но я была уверена, что мама точно меня отпустит.
Пока мы ели, Сьюзен, стараясь перекричать стоящий в ресторане шум, говорила о кинокартине. Она должна быть просто потрясающей. Обо мне тоже подумали. У меня будет амплуа инженю, и ведь я все же дочь Бонни. А вот с Сэнди проблема. На роль, которую должна была играть Сэнди, они хотят пригласить «кассовую» актрису.
— И что, ты им уступишь? — спросила я.
— Придется. Ничего, Сэнди переживет, а я раскручу ее, как только немножко укреплюсь. Сэнди все понимает.
В тот вечер Марти терпеливо слушал болтовню Сьюзен. Он тут же устроил ей встречу в «Юнайтед театрикалз». А когда дверь спальни закрылась, он сказал:
— Ты не должна мне изменять там, в Бразилии.
— Хорошо, — ответила я. — Но ты, в свою очередь, не должен мне изменять здесь, в Старлетвилле. Договорились?
— Солнышко, неужели у тебя могут быть хоть какие-нибудь сомнения?
Он казался тогда таким искренним, таким любящим, и я решила, что он всегда был и будет на моей стороне.
Но в «Юнайтед театрикалз» проект Сьюзен полностью зарубили. Чересчур много рисков, решило студийное начальство. А Сьюзен еще слишком молода, чтобы быть и продюсером, и режиссером одновременно. Но у них было для нее предложение: контракт на постановку трех телефильмов по уже имеющимся сценариям.
Как я и предполагала, Сьюзен была раздавлена. Когда я приехала в отель в Беверли-Хиллз, чтобы проведать ее, она читала сценарии, пила чай со льдом, курила сигарету за сигаретой и делала пометки на полях.
— Примитивно, как грабли, — сказала она. — Но я не собираюсь отказываться. Ведь Спилберг тоже делал телефильмы для «Юниверсал». Ладно. Пойду таким путем. Они даже согласились занять Сэнди в одном из фильмов. Итак, хотя бы одну проблему удалось утрясти. Но вот для тебя, Белинда, здесь ничего нет, словом, ничего стоящего. Ничего такого, что я планировала.
— Сьюзен, придется подождать до Бразилии, — вздохнула я.
А она посмотрела на меня так, словно какая-то мысль вертелась у нее в голове или она что-то пыталась сформулировать, но промолчала. А потом просто сказала «ладно», и все.
Уже позже, в телефонном разговоре, Марти заявил, что она поступила очень умно.
— К ней сейчас присматриваются. Если у нее появится действительно хорошее коммерческое предложение, ее с удовольствием выслушают. Ей только надо вести себя поаккуратнее. И не болтать лишнего, пока она не сделает те три фильма или не придумает нечто действительно взрывное.
Он все говорил, а я молчала, но в уме прокручивала все до мельчайших деталей. Сьюзен наверняка сработается с людьми с киностудии. Я же останусь с Марти, причем теперь мне вовсе не обязательно рассказывать Сьюзен о нашем романе. Более того, на бразильском фильме тоже еще не поставлен жирный крест.
— Запомни, Белинда. Мы обязательно сделаем это, — заявила мне на прощание Сьюзен.
Я ответила ей, что она всегда может на меня рассчитывать. Если придется сорваться, а ехать будет не на что, при таком раскладе у меня полно денег в дорожных чеках и я могу отправиться в Бразилию за свой счет. Но она, только улыбнулась в ответ.
— Есть еще одна вещь, которую мне хочется сказать тебе перед отъездом, — произнесла Сьюзен. — Последи за собой, когда ты с Марти.
Я глупо вытаращилась на нее, но промолчала. Мне было даже страшно подумать, что она знает о моей связи с мужчиной, подбившим наш фильм. Как я могла ей объяснить?
— В Каннах ты заставила их визжать от восторга, — продолжила Сьюзен. — А теперь посмотри на себя. Ты готовишь этому парню кофе, выбрасываешь окурки из его пепельницы, сопровождаешь его на работу и с работы и ни на секунду от него не отходишь, чтобы в случае чего дать ему «клинекс» подтереть сопли.
— Сьюзен, я здесь только два месяца. И ты не понимаешь…
— Не понимаю что? — поинтересовалась она. — Что ты запала на этого парня и начала трахаться с ним еще в Каннах? Я тебя не осуждаю, Белинда. Я вижу его насквозь. Он вполне искренне к тебе относится, хотя, конечно, боится до мокрых штанов, что твоя мама или те две подружки-веселушки из сестринства его застукают. Ладно, проехали. Но я просто хочу тебе сказать, Белинда, что ты не должна забывать о том, кто ты есть. Допустим, что ты еще ребенок и всего-навсего стараешься получить удовольствие от жизни, но именно о своей жизни тебе и не мешало бы подумать. Скажи, ты хочешь стать кем-то или просто быть чьей-то подружкой?
Затем она села в свой «кадиллак», и машина с ревом умчалась прочь, чуть не снеся по дороге автоматические ворота. Я стояла и думала: «Она знала, знала с самого начала».
И я должна тебе еще кое-что сказать. В следующий раз меня спросили о моей жизни: кем я хочу стать и что собираюсь делать — годом позже в Сан-Франциско, и спросил меня об этом ты, когда мы впервые обедали вдвоем в «Палас-отеле». Ты тогда посмотрел на меня совсем как Сьюзен и поинтересовался, как я представляю себе свое будущее.
