— Я хочу приковать тебя к кровати, Анастейша, но сперва завяжу глаза, — говорит он, извлекая айпод, — и, кроме того, ты не будешь меня слышать. Только музыку.
Ладно. Музыкальная интерлюдия, хотя я ожидала иного. Впрочем, стоит ли удивляться, непредсказуемость — конек Кристиана Грея. Боже, только бы не рэп!
— Идем. — Он ведет меня к старинной кровати на четырех столбиках. К каждому столбику прикреплены наручники: блестящая металлическая цепочка и кожаные браслеты на фоне алого атласа.
О господи, сердце готово выпрыгнуть из груди, внутри все тает, тело ломит от желания. Никогда еще я не была так возбуждена.
— Стань здесь.
Я стою лицом к кровати. Кристиан наклоняется и шепчет мне в ухо:
— Смотри перед собой. Представляй, что лежишь здесь привязанная, полностью в моей власти.
О боже!
Все мои чувства обнажены до предела. Я слышу, как он отходит к двери и вынимает что — то из подставки для хлыстов и тростей. Ну и дела! Что он задумал?
Я чувствую Кристиана за спиной. Он берет мои волосы, затягивает в конский хвост и начинает заплетать косу.
— Мне нравятся твои хвостики, Анастейша, но я слишком спешу, так что придется самому, — говорит он мягко.
Время от времени его проворные пальцы ненароком касаются спины, и всякий раз меня словно пронзает ток. Наконец Кристиан завязывает волосы узлом и легонько тянет косу на себя. Я подаюсь назад и упираюсь в него. Он тянет вбок и тычется носом мне в шею. Тихо мурлыча, проводит по коже языком и зубами, от корней волос — к плечу. Звуки, которые он издает, заставляют все мое тело вибрировать. Ниже, еще ниже, сюда, внутрь. У меня вырывается легкий стон.
— Ш-ш-ш, — выдыхает он мне в шею и протягивает руки вперед. В правой зажат флоггер. С прошлого раза я запомнила название.
— Коснись его, — шепчет Кристиан, обольстительный, словно дьявол. Моя кровь загорается. Я протягиваю руку и осторожно глажу мягкие длинные пряди. На концах замшевых волокон — маленькие бусины.
— Больно не будет, кровь лишь прильет к коже, усиливая чувствительность.
Не будет? Хорошо, если так.
— Повтори стоп-слова, Анастейша.
— Э… желтый и красный, сэр, — шепчу я.
— Умница. Помни, большинство твоих страхов — в голове.
Кристиан бросает флоггер на кровать и кладет руки мне на пояс.
— Это тебе не понадобится, — тихо говорит он, стягивая с меня трусики. Держась за резной столбик кровати, я поднимаю ноги.
— Стой прямо, — приказывает он, целует и дважды щиплет меня за ягодицу. — А теперь ложись на спину, — добавляет он и смачно шлепает меня. От неожиданности я подпрыгиваю и быстро забираюсь на жесткий негнущийся матрас. Мягкий атлас холодит кожу. Кристиан кажется невозмутимым, лишь глаза горят еле сдерживаемым возбуждением.
— Руки за голову, — командует он, и я подчиняюсь.
О боже, мое тело жаждет его!
На миг он исчезает из поля зрения. Уголком глаза я вижу, как он снова подходит к комоду, возвращаясь с айподом и маской, похожей на ту, что я надевала в самолете. Я хочу улыбнуться, но губы не слушаются. Мышцы лица словно окаменели, глаза расширены, и я не свожу их с Кристиана.
Присев на край кровати, он протягивает мне айпод с какой-то странной антенной и наушниками. Я хмурюсь. Что это?
— Эта штука передает музыку с айпода внешней стереосистеме, — отвечает он на мой незаданный вопрос. — Я буду слышать то же, что и ты, у меня есть пульт. — Кристиан ухмыляется и поднимает маленький плоский предмет, похожий на стильный калькулятор. Наклонившись ко мне, он вставляет наушники в уши и кладет айпод на кровать за моей головой.
— Подними голову, — говорит он, и я, не прекословя, исполняю приказ.
Кристиан медленно заводит резинку за голову, и я слепну. Одновременно резинка удерживает наушники. Кристиан встает с кровати. Я все еще могу слышать его, но меня оглушает собственное дыхание — частое, прерывистое, выдающее мое возбуждение.
Кристиан берет меня за левое запястье и аккуратно пристегивает его к столбику кровати. Длинные пальцы проводят линию по всей длине руки. Ах! Его прикосновение рождает во мне сладкую дрожь. Я слышу, как он заходит с другой стороны и пристегивает правое запястье. И снова его пальцы гладят мою кожу. Боже правый… Я готова взорваться. Ну почему это так эротично?
Став в ногах кровати, Кристиан берет меня за обе лодыжки.
— Подними голову, — снова говорит он.
Я подчиняюсь, и он рывком подтягивает меня к себе. Теперь наручники удерживают мои руки на весу. Вот черт, я не могу пошевелить ими. Трепет предвкушения и мучительный восторг сотрясают тело. Я чувствую влагу между ног. Разведя их в стороны, Кристиан поочередно пристегивает мои лодыжки к столбикам. Я лежу, распятая на кровати, полностью в его власти. Меня пугает, что я не вижу Кристиана, и вся обращаюсь в слух, но слышу лишь, как глухо колотится сердце.
Неожиданно с тихим щелчком просыпается к жизни айпод. Одинокий ангельский голос заводит нежный мотив, его подхватывает другой, еще один, и вскоре небесный хор выпевает внутри моей головы древний, древний гимн. Но что это? Никогда раньше я не слышала такой музыки.
Что-то непередаваемо нежное касается моей шеи, спускается к горлу, мягко скользит вдоль грудной клетки, лаская грудь, обводя соски. Это же мех! Меховая перчатка?
Рука Кристиана неспешно опускается ниже, обводит пупок, гладит бедра. Я предвкушаю продолжение… и эта музыка… эта небесная музыка в моей голове… мех скользит вдоль лобка… вот он уже между ног… вниз, вдоль бедер… мне почти щекотно… вступают еще голоса… каждый ведет свою партию… они сливаются в блаженную гармонию, подобную которой трудно вообразить. Я успеваю уловить слово «deus»,
[12]
значит, поют по-латыни. А меховая перчатка движется вдоль рук, возвращаясь к груди. Соски твердеют под нежными прикосновениями. Я задыхаюсь, ожидая, что мех сменят пальцы Кристиана.
Неожиданно мех уступает место замшевым волокнам. Флоггер повторяет путь меховой перчатки, и я снова разрываюсь между ласковым поглаживанием и пением. Сотни голосов у меня в голове свивают небесный гобелен из золотых и серебряных нитей, замша ласкает кожу… О боже… внезапно все обрывается. Резкий удар обжигает живот.
— Ааааа! — кричу я.
По-настоящему мне не больно, немного щиплет, но меня застали врасплох. Следующий удар сильнее.
— Ааааа!
Мне хочется закрыться руками, вскочить, убежать… или остаться, предвкушая боль. Я ни в чем не уверена, ощущения слишком новы. Я не могу двинуть ни рукой, ни ногой. Еще удар. На этот раз поперек груди. Я снова кричу. Кричу от наслаждения, боль терпима, даже приятна, нет-нет, довольно! Кожа поет в унисон с музыкой, я с каждым ударом все глубже погружаюсь в тайники души, где дремлют самые отчаянные фантазии. И мне это нравится.
