– Через десять минут вы сможете уехать. Я вас провожу.
– Спасибо, – отказалась мать Коли, – я доберусь сама.
Таня посмотрела на Ксению Петровну.
– Мне дали четкий приказ посадить вас в такси и убедиться, что вы уехали. Навсегда. Пожалуйста, никогда не появляйтесь в центре ни при каких обстоятельствах. Вас уже просили сюда не приезжать, но вы нарушили уговор.
– Просто хотела поздравить господина Накашиму, – залепетала Иншакова, – подарить букет с открыткой. Он спас моего сына и…
– Ай-ай, Ксения Петровна! – с укоризной покачала головой Татьяна. – А еще вам строго-настрого запретили сообщать кому-либо о том, где лечили вашего ребенка. И что? Вы собирались откровенничать со мной!
Бедная Ксения перепугалась.
– Но вы же тут работаете, значит, знаете… Вам-то можно сказать…
– Ни в коем случае! – жестко отрубила Таня. – Из-за вашего длинного языка может случиться непоправимое. Отчего вы уверены, что я посвящена в детали? Вдруг я простая девушка на побегушках из разряда «подай кофе»? Совсем не каждый работник центра знает, как далеко простирается милосердие господина Накашимы. И вы абсолютно уверены, что у профессора нет врагов, которые мечтают сжить его со света? Значит, получили здорового сына, а на остальных людей плевать? Можно болтать языком направо-налево, пусть всех сотрудников центра засадят в тюрьму, пусть больные люди, для которых «Здоровье» последняя надежда, умрут, главное, что ваш сынок в порядке?
– Нет, нет, нет, – зашептала Ксения, – просто я принесла букетик в знак глубочайшего уважения и признательности.
– В знак глубочайшего уважения и признательности вам следует покинуть здание центра, прикусить язык и более никогда здесь не появляться, – с ласковой улыбкой твердо произнесла Татьяна. – Я посажу вас в такси…
Ксения неожиданно схватила меня за руку.
– Понимаете, какие там прекрасные люди работают? Я нарушила условия договора, а меня пожурили и отправили домой на машине. Больше я в центр носа не показывала, с Лаурой не общалась.
Я отстранилась от нее.
– Надеюсь, вы рассказали всю правду.
– Я не умею лгать! – гордо ответила Ксения.
И тут мое терпение лопнуло.
– Неужели? Всегда говорите только правду? Поэтому во время нашей первой встречи вы сделали вид, что не помните фамилию Накашима? Сетовали на ее трудность, а сейчас так легко произносите.
Ксения всплеснула руками.
– Вы меня вынудили все рассказать, и я теперь чувствую себя предательницей. Коли нет на свете, у него почку уже не отнимут, но есть другие люди, которым Накашима помогает. Из-за моей откровенности они могут пострадать. Дайте честное слово, что не тронете японца! Поклянитесь не мешать ему!
Я встала.
– Мне пора, засиделась у вас.
Ксения Петровна закрыла лицо руками и прошептала:
– Ненавижу себя. Зачем вам все разболтала? Убийцу Коленьки не найдут, а меня другие больные проклянут. Вы меня загипнотизировали, лишили воли, вырвали признание клещами. Это вы будете виноваты в смерти тех, кто не получит новую почку! Вы! Не я!
Глава 26
Уйдя от Иншаковой, я попыталась дозвониться до Тони, но ее телефон заунывно повторял фразу про недоступность абонента. Никакой тревоги, прослушав сообщение в пятый раз, я не испытала. В Москве много мест, где не действует мобильная связь. Вероятно, моя соратница мается сейчас в пробке в одном из столичных тоннелей или спустилась в офис, расположенный в подвале. А еще во многих супермаркетах трубки почему-то перестают функционировать возле касс. Ой, супермаркет!
Я включила поворотник и перестроилась в правый ряд. Хорошо, что в мою забывчивую голову вовремя пришла мысль о гастрономе. Алла просила купить загадочный продукт под названием ослиное масло. Нехорошо с моей стороны отмахнуться от пожелания матери Кости. А вот и торговый центр…
Порадовавшись, что в Москве нет проблем с круглосуточно работающими магазинами, я припарковалась в подземном гараже, поднялась на лифте в гигантский зал, взяла корзинку и медленно пошла между рядами.
Интересно, как бы я отреагировала, окажись двадцать лет назад в таком продуктовом раю, да еще с полным кошельком? Уж наверное, не взяла бы такую скромную корзину для товаров, а прихватила бы самую здоровенную тележку и набила бы ее до отказа. Напихала бы туда не только масло-сыр-колбасу, но и хозяйственные товары, дефицитные в девяностые годы. А сейчас я даже не смотрю в сторону индийского растворимого кофе, чая «со слоном» и «Любительской». Нынче я предпочитаю употреблять дорогие напитки и есть белое куриное мясо. Надо признать, я избалована изобилием.
На глаза попался указатель «Растительное масло», я свернула налево и не сдержала стона. Огромный стеллаж тянулся, похоже, на километр. Но делать нечего, придется внимательно изучить ассортимент.
Товар тут был на любой вкус и кошелек. Подсолнечное, оливковое, рапсовое, ореховое масло, причем последнее подразделялось на кедровое, арахисовое и из грецкого ореха. На верхних полках стояли пузырьки с персиковым и абрикосовым. Надо же, а я до сих пор считала, что они бывают лишь в аптеках. Короче, на полках было все, что пожелает душа. Особняком стояли бутыли для религиозных людей, их снабдили надписями: «кошерное», «халяльное» и «рекомендовано батюшкой». Но ни одной этикетки со словом «Ослиное» мне не попалось.
В конце концов я остановила взлохмаченного паренька в униформе сотрудника магазина и спросила:
– Где тут ослиное масло?
Юноша без запинки ответил:
– Ряд сорок три, около винно-водочного отдела.
Поскольку служащий не удивился, не стал задавать встречные вопросы, я подумала, что масло из осла совсем не редкость, просто мне, к моему стыду, ранее не доводилось о нем слышать. Интересно, почему оно предлагается в другом отделе?
Возле указателя с цифрой «43» стояла симпатичная девушка в клетчатом фартучке и красной кепочке.
– У нас акция! – восторженно закричала она при виде меня. – Берете одну упаковку все равно чего и получаете вторую в подарок.
– Ищу ослиное масло, – с некоторой опаской произнесла я, ожидая, что продавщица начнет смеяться.
Но та со скоростью молодой ласточки полетела в глубь отдела. Я успела лишь моргнуть пару раз, и она вернулась, неся две пластиковые бутыли.
– Вот! – улыбаясь, выпалила девушка, ставя их на прилавок. – Вы первая, кто его покупает. Завезли неделю назад.
Продавщица оглянулась по сторонам и понизила голос:
– Наш хозяин родом из Средней Азии, у них там такое масло, наверное, нужная вещь. Но в Москве кому оно может понадобиться? Когда ящики со склада подняли, я приуныла, думала, не продать товар, не имеет он целевой аудитории. Не подумайте, что я дура, раз в супермаркете торгую. Я студентка, будущий психолог, хочу двинуть в область пиара и рекламы. Поэтому понимаю: если припереть в Африку даже самые прекрасные валенки, фиг их там с рук сбудешь. Верно? Ослиное масло в Москве, как галоши в Сахаре. Ну ведь так?
