– Спасите! – крикнула я.
Федор повернулся к Ляле.
– Что случилось?
Сестра, сидевшая с отсутствующим видом, огляделась.
– А?
– Ты повторяешь на разные лады «спасите», «помогите», – произнес Федя.
– Нет, я молчу, – заверила его Ляля.
– Но я отчетливо слышал чей-то голос, – настаивал Федор.
– Может, это вороны? – предположила она. И вдруг, ахнув, прижала ладони к щекам. – Ты слышал зов: «помогите»? Может, это Андрюша…
Федя обнял сестру.
– Понимаю, тебе тяжело. Хватит переживать. Андрею уже хорошо, у него больше ничего не болит, он покоится с миром, а тебе благодарен – ты сделала для мужа все!
Я набрала в легкие побольше воздуха и завопила:
– На помощь! Посмотрите вверх!
Брат и сестра задрали головы к небу.
– Вилка! – подпрыгнула Лялечка. – Как ты туда попала?
– Зачем залезла в форточку? – задал вопрос Федя.
Ответить честно, что испугалась говорящей головы, живущий в чулане с овощами, я не могла, поэтому проигнорировала вопрос и зачастила:
– Пожалуйста, приставьте к стене лестницу.
– Уно моменто! – воскликнул Федор и ушел.
– Тебе там удобно? – забеспокоилась Лялечка.
– Не очень, – призналась я, – голова немного кружится.
– Не опускай ее, – посоветовала она, – держи параллельно полу террасы.
– Это как? – не поняла я.
– Не перпендикулярно, – пояснила Ляля, – подними голову на одну линию со спиной.
Я выполнила приказ, но продержалась в такой позе недолго, шея сама собой согнулась, и я пожаловалась:
– Тяжело!
– Потому что ума палата, – без тени улыбки произнес Федор, устанавливая принесенную стремянку, – мозг к земле тянет, он у тебя, как гиря.
Лялечка засмеялась, но тут же осеклась.
– Спускайся, – приказал Федя.
Я вцепилась одной рукой в стремянку и испугалась.
– Не могу. Придется двигаться вниз головой.
– Из окна надо было вылезать вперед ногами, а ты, балда, как поступила? – упрекнул меня завхоз больницы.
– Не ругай Вилку, – заступилась за меня Лялечка, – просто помоги ей.
Федор почесал в затылке.
– Как?
– Придумай, – топнула ногой сестра.
Федя опять ушел в дом, а я закашлялась.
– Сейчас дам водички глотнуть, – засуетилась Ляля. – Тебе там совсем плохо?
Я не смогла ответить. Лялечка взяла со стола стакан, осторожно поднялась по ступенькам и, стоя на самой верхней, поднесла к моим губам.
– Пей, Вилочка.
Я отхлебнула минералки и вдруг услышала сзади тихий голос:
– Это я. Спокойно.
В ту же секунду что-то мягкое коснулось моих лодыжек.
– Голова! – заорала я. – Она пришла!
Естественно, вода из моего рта выплеснулась на Лялю, та вздрогнула, уронила стакан, зашаталась, лестница начала крениться…
– Я падаю! – завопила Ляля.
– Спасите, убивают! – завизжал кто-то.
И тут меня потащили за ноги. Понимая, что схватка с прожорливой головой предстоит не на жизнь, а на смерть, я начала брыкаться, крича:
– Убирайся! Сгинь! Исчезни!
Но нечисть оказалась сильнее. Она больно шлепнула меня по мягкому месту и втащила в каморку. Из последних сил я вцепилась руками в край рамы и завизжала:
– Костя, Костя! Меня хотят съесть!
– Я давно здесь, – ответил Франклин, – держу тебя за задние конечности. Оторвись от окна.
На радостях я всхлипнула, разжала руки и спустя мгновение благополучно стояла на полу.
Глава 17
– У меня нет задних конечностей, – выдохнула я, прижимаясь к Франклину. – И передних тоже. У людей руки и ноги.
– А кто сказал, что ты человек? – хмыкнул Костя. – Больше похожа на обезьяну. Какого черта ты полезла на верхотуру?
Ответ нашелся сразу:
– Авокадо искала.
Костя прищурился.
– Да ну? Похоже, не нашла. Колись, дорогая!
– Там, в чулане, голова и еще кто-то, – прошептала я. – Они хотели меня съесть. Оба.
Константин выслушал мой несвязный рассказ и, бросив:
– Стой тут, не шевелись, – ушел в овощехранилище.
Назад Франклин вернулся меньше чем через минуту и, держа руку за спиной, толкнул целую речь.
– Объясни, пожалуйста, почему умная талантливая женщина, автор детективных романов, для написания которых надо обладать определенным запасом логики… почему в общем-то нормальная Виола Ленинидовна, достаточно храбрый человек… не боящийся ни мышей, ни змей, ни мертвецов, ни живых мерзавцев и пару раз работавший по просьбе людей из МВД и ФСБ агентом под прикрытием… ну с какого перепуга ты пришла в ужас при виде редьки?
– Кого? – прошептала я, делая шаг назад.
– Это такой корнеплод, сочный, немного едкий, – с самым серьезным видом сказал Франклин. – Его измельчают, заправляют сметаной или растительным маслом, потом употребляют в пищу. Редька бывает черная или зеленая. Первая более острая. Тебя в детстве не лечили от кашля?
– М-м-м… – пробормотала я, совершенно не понимая, какое отношение детская простуда имеет к монстру, сидящему в корзинке.
– Мама всегда настороженно относилась к таблеткам из аптеки, – бубнил Франклин. – Если кто-то из детей заболевал, она брала черную редьку, проковыривала в ней дыру, набивала в нее мед и поила больного соком. Здорово помогало!
– Ничего не понимаю, – взмолилась я.
Костя вытащил руку из-за спины.
– Вот, любуйся.
Я взвизгнула – пальцы Франклина сжимали ту самую голову.
– Вот он, твой жуткий гоблин-людоед, – засмеялся Костя. – Вилка, очнись, это редька!
Я сглотнула слюну.
– В смысле овощ?
– Если хочешь, считай редьку фруктом, – милостиво разрешил Костик.
Я возразила:
– У нее волосы!
Константин расхохотался.
– Что с тобой сегодня? Редька покрыта проросшими корешками. Ну да, она почти идеальной круглой формы, а побеги выросли в основном на той части, которая выглядывала из корзинки.
Я молча переваривала сказанное Франклином. Потом пролепетала:
– А глазки?
– Их нет, – ответил Костя.
