И тут же вскочила, отпрыгивая назад, ногой отшвырнув
табурет, – перед самым ее лицом сверкнули два длинных меча. Тишина
расходилась по залу, как круги от брошенного в воду камня, и этим камнем был ее
стол. Анастасия молниеносно выхватила меч, чуть повела острием вправо-влево.
Лицо Катерины ей доверия не внушало – такие способны на любое нарушение
кодексов поединка, самое беззастенчивое. Впрочем, не выйдет – слишком много
здесь рыцарей, чтобы Катерина рискнула нарушить кодексы. Жаль, что нет Ольги –
увы, оруженосцы не смеют сидеть за одним столом с рыцарями и уж тем более
вмешиваться в их споры...
– Благородные рыцари, вы все свидетели, – громко
сказала Анастасия. Не сводя глаз с противников, нагнулась, левой рукой
выхватила из-за голенища кинжал. – Милорды, прошу свободного места и
напарника для боя.
Теперь все зависело от того, куда повернет общественное
мнение, – вообще-то ситуацию можно было истолковать двояко... Если
присутствующие не согласятся, что первой начала Катерина, Анастасии придется
драться сразу с двумя. Но нет, все в порядке – рядом с Анастасией встала светловолосая
девушка в белой рубашке с желтыми рукавами, ее меч скрестился с клинком подруги
Катерины. Понеслось. Столы во мгновение ока были растащены к стенам, и рыцари
взобрались на них, вскрикивая без особого воодушевления – все понимали, что
предстояла заурядная схватка до первой крови.
Анастасия рубилась хладнокровно. Не впервые. Она уже
прикинула, куда ткнет острием – в правую руку, повыше локтя. И первая кровь
будет, и меч эта нахалка не сможет держать пару недель самое малое.
Нехорошую странность происходящего Анастасия поняла быстро,
сообразила, что удары Катерины сыплются сплошь рубящие в шею, в голову. А
единственный колющий шел в сердце. Первая кровь Катерину никак не устраивала. И
действовала она весьма коварно – со стороны ее никак не могли заподозрить в
рубке насмерть. Анастасия могла поклясться чем угодно, что герб Катерины ей
абсолютно незнаком. Полузабытая родовая месть? Но о таком положено объявлять
сразу... Тогда? Снова целит в голову! И опять!
Теперь Анастасия не сомневалась – перед ней весьма искусные
в своем ремесле наемные убийцы. Метод испытанный – колющие удары на первую
кровь убийца наносит намеренно неуклюже, зная, что они будут отбиты, а в
смертельные вкладывает все умение. При надлежащей сноровке можно все сделать
так, что никто ничего и не заподозрит, а убийца рано или поздно добьется
своего. Случайность. Поединок есть поединок. У Катерины эта сноровка безусловно
была. А у Анастасии – нет. Она умела драться либо насмерть, либо на первую
кровь. Что-то одно. И если она сейчас начнет отражать серьезные удары всерьез,
все рыцари решат, что начала рубиться насмерть как раз Анастасия – и ей
согласно кодексу предстоит в случае смерти Катерины драться с большинством
здесь присутствующих. Конечно, кто-то из знакомых вступится за нее, но все
равно катавасия будет та еще. Так что же делать? Подруга Катерины уже вышла из
боя – стоит у стены, зажав кровоточащее запястье. Ситуация нелепейшая –
Анастасии предстоит из кожи вон вылезти, чтобы оцарапать противника, который
твердо намерен ее убить...
Не парируя удар, она уклонилась, ушла. И снова. И еще раз.
Звон и лязг мечей, острое мелькание клинков. Бой. Анастасия краем глаза
заметила чье-то удивленное лицо – неужели начинают догадываться и понимать? Что
же делать?
А вот что – нужно обернуть против Катерины ее же
женственность, то есть силу. Катерина выше, массивнее, а она, Анастасия,
наверняка проворнее. Уклоняться, Уходить. Изматывать. Затягивать. Вот так –
пируэт на каблуке. И еще. Этот удар парируем, от двух уходим... Пусть дылда
злится, недоумевает, уже злится, уже, сейчас откроется... Держи!
Колющий удар по всем правилам фехтовального искусства и
непогрешимого кодекса. И темное пятно на голубом рукаве, кровь на запястье
противника. И ненавидящие глаза.
Анастасия, тяжело отдуваясь, выпрямилась и отсалютовала
мечом:
– Конец, милорды!
И тут же упруго выгнулась в сторону, взмахнув мечом, почти
не рассуждая. И успела отбить лезвием, держа его плашмя, короткий кинжал –
дружескую любезность от подруги Катерины, неслыханное нарушение кодекса
поединков. Нарушительницу уже держали несколько рук, но дело не кончено, что-то
нехорошее затевалось – Катерина перебросила меч в левую руку и готова драться,
два-три рыцаря явно собираются принять ее сторону, а другие готовы им помешать.
Там и сям, в разных углах сверкнули клинки, вот-вот наметятся враждующие пары,
вот-вот завяжется нешуточная кутерьма...
– Спокойно, милорды! Первый, кто начнет... Обнаженные
клинки растерянно опускались, а иные так и не покинули ножен. На середину зала
вышла с обнаженным мечом Сандра из долины Мину – седые пряди в волосах, суровое
женственное лицо пожилого рыцаря, – один из лучших мечей Счастливой
Империи и неустанная блюстительница кодекса чести. Гомон стих мгновенно.
– Что-то сдается мне, не похоже все это на честный
поединок. Никак не похоже. – Она глянула на подругу Катерины так, что
попятилась не только та, но и оказавшиеся рядом. – У вас что, родовая
вражда?
– Нет, – хмуро выдавила подруга Катерины.
– Тогда почему? Ты что, не знаешь, что за такие выходки
придется предстать перед городским советом рыцарей?
– Знаю, – процедила та сквозь зубы.
– Тогда?
– Я отвечу, – шагнула вперед Катерина. –
Потому что такие вместе с их оруженосцами, такие вот мужественные тростиночки,
позорят рыцарское сословие!
– Основания? – ледяным тоном спросила
Сандра, – Ну же, основания? Рыцарь – это человек из благородного рода,
который удостоен золотых шпор и соблюдает кодекс. Редко, крайне редко, но
случалось даже, что среди рыцарей оказывались, как это ни покажется нам
удивительно, мужчины – потому что по капризу природы уродились женственными и
обладали достаточной силой, дабы носить доспехи и владеть мечом. Летописи
называют таких мужчин амазонками. Как видим, даже мужчины, существа исконно
слабого пола, могли быть рыцарями. Почему же чье-то телосложение вызывает такую
злобу?
– Потому что она еще и чернокнижник!
– Ложь и клевета, – сказала Анастасия. –
Через мои руки прошло исключительно то, что несло на себе Печать
Благонадежности жрецов Великого Бре. Старые рукописи, не имеющие ничего общего
с чернокнижными, нужны мне, чтобы...
Презрительные усмешки Катерины и ее подруги переполнили
чашу. Хандра последних дней, недовольство собой, сегодняшняя стычка – все
сплелось в безоглядную ярость. Анастасия шагнула вперед. Вытянула руку. Ткнула
острием кинжала в мякоть указательного пальца и провела пальцем по лезвию меча,
оставив на зеркально блестевшей стали размытую алую полоску. Подняла меч перед
собой, эфесом к потолку, острием к полу. Настала гробовая тишина – в уважение к
Клятве Железа и Крови, – ив этой невероятной тишине Анастасия произнесла
звонко, решительно, чеканя каждое слово:
– Я, Анастасия, княжна отрогов Улу-Хем, средняя дочь из
рода Вторых Секретарей, клянусь железом и кровью, что совершу подвиг, какого
прежде не свершал никто. Клянусь достигнуть Закатного Моря, где тонет к ночи
Лик Великого Бре. Достигнуть или умереть! Легенды гласят, что вода Закатного
Моря солона. Я попробую эту воду!
