– Но я же не нажал на курок, – удивленный моей реакцией, начал оправдываться Себастьян.
– Что?! – Теперь я завывала не хуже пароходной сирены. – Да вы вообще соображаете, что вы творите?! – От запоздало настигшего страха я начала метаться по комнате. – У вас вообще мозги есть?! Это же надо додуматься вытворить такое?! На пальце он покрутил?! У виска бы себе покрутил или еще лучше башкой о стенку побился! Нет! Пулю в лоб пустил, чтобы наверняка, и не трепал мне нервы!
Себастьян опешил от подобной реакции, вернее, от ее проявления. Так повышать голос на него себе никто не позволял. И даже когда отец отчитывал его, это происходило менее эмоционально.
– Аннель, успокойтесь, – попытался остудить меня он, но не тут-то было. Я всегда нервничала при виде огнестрельного оружия, боялась его. Даже когда мне его предлагали подержать, я отказывалась наотрез или требовала, чтобы его при мне разрядили, проверяла отсутствие патронов и только тогда могла прикоснуться. Пальцем. Одним.
– Да я спокойна! Я так спокойна!.. – И, неожиданно замерев на месте, обвинительно указала на него: – Вы идиот, Себастьян. Полный идиот, который рискует чужими жизнями! Вы хоть понимаете, что могли в любой момент выстрелить в меня или в себя?!
– Хорошо, я идиот, – примирительно согласился он. – Но не могли бы вы не кричать на всю гостиницу, а то сейчас сюда люди сбегутся. Еще дверь начнут ломать, подумают, что я вас домогаюсь…
Я задохнулась от возмущения, подавилась воздухом, закашлявшись… и растеряла весь свой пыл. А потом, окончательно успокоившись и отдышавшись, вспомнила, зачем вообще приволокла его наверх.
– Себастьян, теперь, после этого мальчишеского спектакля, в котором вы потрясли слабую барышню вашим крутым и могучим стволом, скажите наконец, ради чего тащите меня к королю?
Однако теперь бурно реагировать настала очередь Себастьяна. Неожиданно щеки его заалели, он смущенно кашлянул в сжатый кулак, отчего-то с трудом сглотнул и пробормотал себе под нос:
– Видимо, это языковые различия… Да, наверное…
– Что? – не поняла я. – В смысле – языковые различия? В чем?
Себастьян покраснел еще больше.
– Вам плохо? – с подозрением спросила я.
Не совсем понимая, что происходит с собеседником, я уже опасалась расспрашивать о чем-либо дальше. Вдруг опять револьвером перед носом размахивать начнет?
– Вы сказали слово такое… – как-то излишне осторожно начал он.
– Какое? – еще с большим подозрением спросила я.
– С-с-ствол, – наконец выдавил он, при этом почему-то смущаясь.
– А что? – не поняла я. – Слово как слово. Ствол, револьвер, оружие, огнестрел, волына… Ой! – поспешила поправиться я. – Последнее слово лучше не употребляйте, так только бандиты в кино говорят… – И тут же поинтересовалась с подозрением: – А вы что подумали?
Себастьян облегченно выдохнул:
– Ничего, просто я не соотнес с тем, что оружейный ствол и само оружие можно вот так называть…
– А-а-а, – протянула я, словно что-то поняла, а на самом деле для себя в памяти сделала заметку, что надо быть поосторожней в вольном общении. А то так брякну что-нибудь, на мой взгляд, невинное, а окружающих инфаркт с тремя миокардами хватит.
– Так все-таки зачем меня хочет видеть король? – Раз мы разобрались со странностями в словах, я вновь попыталась задать интересующий меня вопрос.
Себастьян посмотрел на меня, как на ребенка, который выдал невероятную глупость.
– Так об оружии и будет спрашивать, – растолковывая всем понятную истину, произнес он.
– Что?! – От неожиданности я взвизгнула фальцетом. – О чем?!
– Вы же узнали револьвер, причем, похоже, он вам отлично известен. И вы даже о придо… предохранителе сказали. Вот и королю расскажете, вернее, одному человеку при короле, как предохранитель этот устроен, куда его ставить надо…
– Себастьян! – взвыла я, перекрывая его слова. – Вы что, смеетесь надо мной?! Вы… вы не в своем уме?! Да? – От обилия эмоций я даже заикаться начала.
– Но вы же сказали…
– Что я сказала?! Общеизвестные вещи??? Я сказала, ЧТО это, но не сказала, КАК это сделано! Так вот – я понятия не имею КАК! У нас револьвер видел каждый школьник. Любой пацан во дворе скажет, для чего он, но лишь единицы, профессионалы знают, КАК его произвести! – попыталась я донести до его сознания. Но, видя явный скепсис, не выдержала и, схватив за руку, потащила к окну.
Себастьян послушно пошел за мной.
– Вы видите звезды? – указала я рукой в окно.
На городок уже опустилась ночь, и сквозь стекло прекрасно был виден темно-синий бархат небес, усыпанный бесчисленным количеством звезд.
– И? – не понимая, спросил он.
– Так вот, я знаю, что это звезды, – продолжила объяснять я, но таким тоном, словно рядом со мной находился больной синдромом Дауна. – А кто их создал, как они возникли, отчего и когда угаснут – понятия не имею. У нас только единицы из ученых… астрономов, – тут же поправилась я (а то вдруг еще вопросы полезет задавать), – знают, когда и отчего. И то предположительно. Теперь ясно?
Я обернулась, Себастьян смотрел на меня, а вовсе не на звезды.
– Вы поняли?! – еще жестче спросила я. – Или еще объяснить. Более доходчиво?
Себастьян, не отрывая взгляда, покачал головой, а потом, взяв мою ладонь в свою, потянул меня обратно к дивану.
– Бабка Даниэля Второго, королева Флоренс Пришедшая, знала об оружии много. Она утверждала, что о нем у вас знают все. И взрослые, и дети. А ваше время позже ее, значит, вы знаете больше… Поэтому отсюда и такой вывод.
– Королева была из моего мира? – уточнила я. Себастьян кивнул. – А из какого времени?
– Эм… – Тут он растерялся. – Я несколько путаюсь в вашем летосчислении… – И, подумав, закончил: – Нет, не могу сказать. Но, может быть, это вам подскажет?
Он вновь полез за пазуху и достал револьвер.
– Он выполнен один к одному с оружия самой королевы. Со всеми нюансами и гравировкой. Так сказать, первый опытный образец.
Я принялась внимательно его разглядывать, так и не взяв в руки. Обычный, совершенно обычный металлический корпус, рукоятка такая, книзу расширенная, деревянная.
– Переверните, пожалуйста.
А вот когда я стала рассматривать другую сторону, все прояснилось. Под барабаном шла надпись, какие-то мелкие циферки, а вот у основания рукояти стоял оттиск: буквы «си-оу-эль-тэ» и цифры 1883.
[7]
Вот они-то мне все и рассказали.
