– Значит, эти документы оттуда… Из Гаджиева?
– Оттуда, оттуда, – подтвердила Юлия Аюповна, хотя ее сестра видела, что ей не очень хочется говорить на эту тему. – И есть в них что-то очень важное. Саша сказал, тот человек за эти бумаги отдаст все, что у него есть! Все! А есть у него много, уж ты в этом можешь мне поверить!
Людмила Аюповна действительно поверила сестре. В том, что касалось денег, у сестры был нюх. У Юлии Аюповны, независимо от жизненных обстоятельств, в кошельке всегда хрустели красивые новенькие бумажки. В то время как у самой Людмилы Аюповны там нередко перекатывались лишь одинокие медные монетки.
– А кто этот человек? – спросила она у сестры, почему-то вполголоса и затаив дыхание. – Ты знаешь его имя?
Людмила Аюповна не сводила с нее глаз, она чуяла, что происходит что-то важное, но Юля покачала головой:
– Я не знаю его имени! Представляешь, когда Саша рассказывал мне про эти бумаги, он отказался мне назвать самое главное – имя того, с кого мог получить огромные деньги!
И судя по тому возмущению, какое прозвучало в голосе сестры, Людмила Аюповна поверила ей. Юля до сих пор не могла простить своему мужу того, что напоследок он посмел ее ослушаться, чего-то не так сказать, что-то утаить от нее. Такого прежде в их совместной жизни никогда не случалось.
Людмила Аюповна лучше многих других знала, что муж сестры полностью под каблуком у своей пухленькой и властной женушки. И если он ничего ей не сказал, как она ни настаивала, значит, содержащаяся в бумагах информация была сверхважной. Настолько важной, что оказалась даже более значимой, чем мир и согласие в семье офицера.
– В тот вечер, когда Александр вернулся из Гаджиева, я его прямо не узнала. На нем лица не было. Он отказался от ужина. Отказался разговаривать со мной. Заперся у себя в кабинете и что-то писал там до поздней ночи.
Спать Александр в супружескую постель так и не пришел. Остался на жесткой кушетке в своем кабинете. И обиженная Юлия Аюповна твердо вознамерилась показать мужу, где раки зимуют, когда он на следующий день вернется со службы. Но Александр не пришел. Выстрелом из своего именного пистолета он убил себя. При этом не оставил ни единого клочка бумаги, никакой записки, в которой бы объяснил, почему так поступил.
– Но я не понимаю, – возразила Кира. – Александр ведь написал целое письмо своему другу – Христофору Бонифатьевичу.
– Ах, отставному адмиралу, – улыбнулась тетя Люда. – Да, у них с Сашей были особые отношения. Они вместе выросли, вместе учились. Но Христофор пошел в отличие от Саши много дальше по службе. Однако он всегда помогал Саше. А вы знали, что после его смерти именно Христофор Бонифатьевич взял заботу о Юле и Верочке? Он им очень много помогал. И деньгами, и так. Именно по его протекции Веру приняли в институт, а потом она устроилась на хорошее место.
– Вера работала?
– Немного поработала и отказалась.
– Почему?
– Лень, я думаю, – вздохнула тетя Люда. – Но официальная версия была в том, что Вера собралась замуж за Славу. Зачем работать замужней женщине? Ее место дома, возле домашнего очага и детей.
Вот только детей у Веры не было. А с домашним очагом отлично управлялась ее мама. Получалось, что Вера была просто ленива. Никаких других оправданий, почему бы молодой женщине не поработать немного, подруги не находили.
Дальнейший рассказ Людмилы Аюповны заключался в следующем. Ее сестра очень возбудилась, когда получила в свои руки бумаги мужа. Она не стала показывать их сестре. Однако на следующий день Юлия Аюповна сама позвонила Люде и сказала:
– Послушай, нам с тобой позарез нужно поговорить с Урагановым.
– Нам?
– Да, именно нам, – торжественно произнесла Юлия Аюповна. – Потому что если дело обстоит именно так, как я думаю, то мы с тобой получим очень солидный куш. Не надоело тебе ютиться в одной квартире с детьми, внуками и двумя невестками? Они тебя еще живьем не сожрали? Косточки твои не обглодали?
Людмила Аюповна только тяжело вздохнула в ответ. Вопрос сестры попал точно в самое ее больное место. Людмила Аюповна любила своих мальчиков и обожала внуков. Она и с невестками пыталась ладить, но у нее это плохо получалось. Невестки питали к ней враждебные чувства, подозревая тетю Люду в желании руководить их мужьями.
А Людмиле Аюповне совсем не хотелось никем руководить. Ее мальчики выросли, и слава богу. Она с удовольствием бы передохнула, но как быть, если идти ей некуда. Ведь ту квартиру, которая осталась от ее покойного мужа, они сдавали. И что греха таить, частенько это были единственные деньги за месяц, которые видела Людмила Аюповна и на которые семья и существовала.
Людмила Аюповна могла бы поставить вопрос ребром, но так как сама она не работала, то не представляла, как это она уйдет от детей и займет сдаваемую сейчас жил – площадь. А что она будет есть? Станет палец сосать? Да и внуки… Они так любят подарки. Вряд ли им понравится, что у бабушки больше не найдется для них ни новой машинки, ни леденца на палочке, ни шоколадки.
Так что предложение сестры пришлось как нельзя более кстати. Юля предлагала заработать огромные деньги, в сущности ничего не делая.
– Нам только надо выяснить, о каком человеке идет речь в бумагах Саши. Узнать и потребовать с него выплату долга.
– Долга?
– Я уже кое в чем разобралась, но не до конца. Кое‑что не складывается.
– И что ты задумала, Юля?
– Приезжай ко мне, я все тебе объясню.
И Людмила Аюповна помчалась к сестре. Она очень хотела быть ей полезной. И очень надеялась, что дельце, которое задумала сестра, выгорит, и они обе разбогатеют. Но так как карты, а точней говоря, бумаги, были все-таки в руках у сестры, то Людмила Аюповна навещала ее теперь весьма часто, опасаясь, чтобы в момент дележки, если таковая случится, жадная до денег Юля не обманула ее и заплатила бы хоть часть.
Глава 16
Но все произошло именно так, как и предвидела Людмила Аюповна. Сестра все же ее обманула.
– Когда я от вас узнала, что Юля купила или, во всяком случае, присматривает себе огромный дом, как раз такой, о каком я всю жизнь мечтала, с садом, открытыми террасами, спуском к морю и виноградниками вокруг, да еще за миллион евро, то у меня прямо в голове все помутилось.
– Про миллион евро мы вам не говорили.
– Так я и сама узнала цену этого дома! Помчалась к Юле, вошла к ней в квартиру и нашла проспекты и рекламные буклеты. Там черным по белому было написано, что дом этот стоит девятьсот семьдесят тысяч евро. Как же так, думаю! Ведь еще в день убийства Юли и Веры с сестрой разговаривала, она ни о чем таком даже не заикнулась! Напротив, сказала, приходи, Людочка, в гости вечером. А днем, извини, к нам с Верой важный гость зайдет. Кажется, наклевывается кое-что.
– Как же наклевывается, если миллион в евро они с Верой уже давно хапнули?
