Да уж. Оправдаться не выйдет. Либо она все сегодня доделает, либо останется без гонорара.
Чтобы хоть немного быть в курсе происходящего, она включила новости, правда без звука. Время от времени поднимала глаза на экран и видела свой собственный дом, крупный план фасада. В какой-то момент даже разглядела в окне саму себя. При этом волевым усилием не обращала внимания на пару десяток эсэмэсок от друзей и родных, мечтавших узнать, что же там у них творится.
А потом нечто все-таки привлекло ее внимание. У нижнего края экрана, на ленте новостей, появилась новая надпись. Она гласила: «ТЕХНИЧЕСКИЙ СБОЙ КАМЕР ВИДЕОНАБЛЮДЕНИЯ». Вероника быстро включила звук и успела уловить суть сообщения:
«…как и с первым убийством на Дурвард-стрит. Второй подряд технический сбой, в результате которого камеры не зафиксировали действий убийцы, уже прозванного Новым Потрошителем, ставит под вопрос эффективность всей системы видеонаблюдения в Лондоне».
— Технический сбой? — громко повторила Вероника. Новый сайт тут же показался делом второстепенным.
Нет. Она не могла так облажаться. Она должна доказать, что никакого сбоя не было. Минуту поразмышляв, она вспомнила, что все данные параллельно сбрасываются на сервер и у нее где-то должны лежать соответствующие документы. Опустилась на пол, вытянула ящик с бумагами, вывернула содержимое на пол. Именно сюда она запихивала инструкции и гарантийные талоны ко всей технике. Тостер… нет. Чайник… нет. Телевизор… нет.
А, вот оно. Документы на камеры, на первой странице нацарапан карандашом код доступа.
Нужно просмотреть всю запись.
Она пошла на кухню, открыла буфет, вытащила бутылку — добрый виски, подарок бывшего бойфренда-шотландца. К этой бутылке она прикладывалась только в самых экстренных случаях. Налила себе щедрую порцию и обычный стакан и залпом выпила. Задернула занавески, села к компьютеру. Зашла на сайт, ввела код, получила доступ. Щелкая мышью, добралась до опции «Просмотр».
Если верить новостям, убийство произошло между пятью тридцатью и шестью часами утра. Она задала время — 6.05. Глубоко вдохнула, нажала просмотр, потом обратную перемотку.
Съемка шла в режиме ночного видения, отчего все казалось серовато-зеленым. Прежде всего она увидела тело. Оно лежало на бетонном помосте у ограды. Выглядело оно неожиданно мирным, если не обращать внимания на вспоротый живот и растекшуюся вокруг темную лужу. Вероника переглотнула, успокаивая дыхание. А если точнее — кишечник.
На этом вроде бы можно было и остановиться, прямо сейчас позвонить в полицию, но что-то толкало ее посмотреть еще. Как это ни ужасно, есть нечто притягательное в том, чтобы первым увидеть убийцу. Он (или она) сейчас появится на экране.
Ее объявят героем — она первой отыскала эту запись. Женщина; поймавшая на экране Потрошителя.
Вероника выбрала режим медленной обратной перемотки. На ее глазах кровь непостижимым образом влилась обратно в тело. Тайм-код закрутился в обратном направлении. В 5.42 вокруг женщины задвигались какие-то темные предметы. Вероника разобрала, что это внутренности и желудок аккуратно втянулись обратно в брюшную полость. Мелькнувший нож бесследно уничтожил разрез на животе. Женщина села, потом странным, резким движением поднялась с земли. Нож стер рану у нее на шее. Вот женщина впечаталась в изгородь. Вот зашаталась. Вот пошла, пятясь, прочь из сада.
Вероника остановила запись на точке 5.36.
Не было никакого технического сбоя, мозг ее медленно постигал, что же именно зафиксировала камера. То, что она зафиксировала, было лишено всякого смысла. Объятая странным спокойствием, Вероника просмотрела запись в правильном направлении. Перемотала, просмотрела еще раз. Дошла до кухни, снова до краев наполнила стакан виски. После этого ее вырвало в раковину, она утерла рот и выпила стакан воды.
Невозможно держать это в себе. Она просто рехнется.
Остаточная энергия
Откажемся от описания «призрака» как мертвеца, наделенного возможностью
сообщаться с живыми, дадим ему другое определение: проявление остаточной энергии.
Фред Майерс. Анналы Общества психических исследований, № 6, 1889
10
Осень 1888 года вошла в историю как «осень кошмара». Где-то в тумане затаился со своим ножом Джек Потрошитель. В любой момент в любом месте он мог нанести удар. Нынешняя осень отличалась тем, что все прекрасно знали, когда именно Потрошитель нанесет следующий удар, — если не отклонится от им же заданного расписания. Следующее преступление приходилось на 30 сентября. В эту ночь Джек Потрошитель убил двоих, поэтому она известна как «ночь двойного убийства». Именно из-за двойного убийства Джек Потрошитель и наводил на всех такой невероятный ужас — он совершил два этих жестоких и достаточно сложных преступления под самым носом у полиции, и никто ничего не заметил.
В этом смысле настоящее ничем не отличалось от прошлого.
У полиции не было ни единой зацепки. Чтобы помочь полицейским, тысячи человек вступили в ряды детективов-добровольцев. Они явились со всего мира. В новостях сообщали, что в сентябре туризм вырос на двадцать пять процентов. Количество бронирований в лондонских гостиницах просто зашкаливало. Причем все эти люди по большей части ошивались в окрестностях нашей школы, обшаривали по сантиметру весь Ист-Энд. Тут теперь было и шагу не ступить, чтобы не наткнуться на человека с фотоаппаратом или видеокамерой. Паб «Десять колоколов», где когда-то любили выпивать жертвы Потрошителя, находился всего в нескольких улицах от нас — очередь из желающих туда попасть растягивалась на целый квартал. Мимо наших корпусов то и дело шлялись экскурсанты — тут проходило по меньшей мере десять пешеходных маршрутов, посвященных Джеку Потрошителю (а потом Пик Эверест куда-то нажаловался, и маршруты перепроложили за углом).
Потрошитель изменил и нашу школьную жизнь. Всем нашим родителям были отправлены письма с заверениями, что нас постоянно будут держать под присмотром и под замком, так что нет для нас места безопаснее, чем Вексфорд, да и вообще самое лучшее — продолжать жить нормальной жизнью и не отвлекаться от учебы. Сразу после второго убийства был изменен распорядок нашей жизни. Каждый вечер, включая и выходные, нам полагалось ровно в восемь часов быть на месте — это проверяли. Находиться мы могли либо у себя в комнате, либо в библиотеке. И там, и там дежурили старосты, у них были поименные списки. Нам велели отмечаться у старосты в жилом корпусе, потом у старосты в библиотеке, а на обратном пути проделывать это еще раз.
Все это вызвало взрыв возмущения, поскольку в итоге мы на весь сентябрь остались без всяких тусовок. Мы привыкли, что по выходным можно сходить в паб или на вечеринку. Теперь этому пришел конец. В знак протеста все начали затариваться спиртным, в ответ на это ввели новые правила, давшие старостам право обыскивать комнаты. Конфисковано было неимоверное количество алкоголя — мы только гадали, что Эверест теперь будет делать с этим морем выпивки. Где-то на территории школы явно образовался алкогольный Остров Сокровищ — неуловимый тайник, под завязку набитый бутылками.
