– Сущие пустяки. Чисто в маркетинг. Они анх хотят.
– Уважаю, – качнул головой удивленный Малюта. – Это мужественный и достойный выбор! Ну как знаете. Главное – чтобы толк от них был.
Уар, не обративший внимания на реакцию главы службы безопасности, заверил его в том, что толк от готов непременно будет, и отправился к ювелирам – заказывать золотые анхи для своих сладких Руководителей Проектов.
Да, на сей раз, все было жестко. Это вам не миссионера в мавзолее горилкой спаивать! И не фокусника морочить… Параклисиарх занял самую высокую точку Москвы – на острие останкинской телебашни. Вооружившись специальным высокочувствительным прибором – бесконтактным детектором с телеметрией, он обшаривал им Москву. Мощное торсионное излучение прошивало насквозь и почву, и армированный бетон сводов подземелий и без малейших искажений доставляло изображение на приемник. При этом мощность излучателя равнялась мощности лампочки карманного фонарика. Смертная власть отказалась выделить деньги на его разработку и серийное производство, и тогда московские нетрадиционные потребители заказали и профинансировали опытный образец для своих нужд.
– Они все-таки нашли входы! Черт бы их побрал… – проинформировал Параклисиарх всех, кто был в этот момент с ним на связи. – Неужели догадались наложить на ХХС звезду?
Символическая звезда упиралась лучами в четыре вокзала и станцию «Серп и Молот». На этих вокзалах, в недоступных праздношатающейся публике местах, и располагались входы в туннели, ведущие в храм. Параклисиарх даже охрану возле них не выставлял – именно в целях обеспечения безопасности объектов, ибо полагал, что чем меньше суеты, тем меньше внимания они будут привлекать. Но кое-чего он не учел: того, что сокрытые от людских глаз места в эпицентре деятельности Лангфельдовой бомжацкой братии станут ее прибежищем, что ночами там, у входов в сухие и теплые подземелья, будут полыхать костры. И что кто-то из врагов московского комьюнити догадается наложить на карту Москвы звезду, центр которой приходится на храм Христа Спасителя, а лучи своими концами укажут на пять вокзалов; что фотография со спутника с ночными кострами в технических тупиках вокзалов совпадет с концами лучей звезды. Сакральный символ не уберег, а предал вечных жителей Москвы.
И теперь глава службы безопасности видел на мониторе, как по пяти лучам отходящих от ХХС подземных ходов движутся к тайнику отряды вооруженных до зубов пехотинцев ЧВК, а впереди наемников идут лондонские певчие мальчики 1540 года приобщения с их наставниками – альтами, тенорами и басами под предводительством дирижера и органиста.
– А-а-а! Психическая атака?! Не выйдет! – взвыл Малюта. – И мы не лыком шиты! – закричал он и дал команду готам.
Навстречу опостылевшим врагам по темным руслам туннелей выдвинулись из подвала ХХС группы депрессивных Руководителей Проектов. И тоже не с пустыми руками.
Зрелище на мониторе завораживало. Параклисиарх позвонил Ивану Выродкову, загодя занявшему позицию на крыше «дома на набережной», с которой отлично просматривался тайник, и известил его о стягивании пеших сил лондонских к ХХС.
– Певчих перед собой гонят, – посетовал Малюта.
Выродков вспомнил, как в 1975 году в Анголе он вел в бой батальон кубинцев – детей безмятежного и безобидного в смысле природы острова, экспортирующих карнавальный революционный энтузиазм по всему миру, поддерживая восставших своей живой силой и автоматами Калашникова. Тогда в страшной и коварной Южной Африке перед кубинским батальоном шли аборигены с луками, снабженными ядовитыми наконечниками, и убивали ядовитых змей, отстреливали крокодилов, нападавших на бойцов прямо на суше и успевавших заглотить свою добычу, несмотря на прошившую их автоматную очередь, предупреждали о ядовитых растениях, отгоняли малярийных комаров. Иван понял, что смертные «дикие гуси» – наемники лондонских – боятся Москвы, оттого прикрываются бессмертными певчими.
На связь с Малютой вышли готы.
– Господин Параклисиарх, а что с ними делать, когда подойдут? Они ж – сами понимаете… того… неубиенные. Может, отсечь их чем-нибудь непроходимым?
– Разве что – тупостью вашей непроходимой! Вкопайте медведей по пояс в грунт! Есть? Отойдите назад. Люк над собой видите? Открывайте! Крепите быстро стальные балки крест-накрест и фанерную перегородку, где стоите. Для чего я вам все это дал?! Или у вас от страха мозги отшибло?
– А теперь? – уточнили добровольные волонтеры, проверяя на прочность установленную перегородку, за которой остались так любимые британцами плюшевые мишки.
– А теперь отошли все на исходную! Быстро! Зашили входы фанерой и балками!
Вскоре из-под ХХС из включенных на полную громкость плееров победно зазвучала «Reise, Reise» Rammstein.
Параклисиарх связался с Растопчиным и сообщил координаты перегородок, которые тот пометил на карте.
– Давай свой Метрострой!
Работяги за обещанное Растопчиным царское вознаграждение подогнали бурильные установки, и вскоре буры проделали в поверхности Москвы отверстия до самых люков подземелий. Одна за другой подъезжали бетономешалки и опорожняли свои утробы в пробуренные отверстия. И вовремя! Лондонские певчие, задержанные на некоторое время выкапыванием своих любимых плюшевых медведей под самые грязные ругательства наемников, наткнулись на бетонные пробки вместе с подпиравшим их заградотрядом ЧВК.
А хард-рок смолк. Московские недопитые Руководители Проектов под воздействием охватившей их жертвенной любви, плотского восторга и неистовой преданности своим кровопийцам зашили входы в подземелья, находясь не снаружи фанерной перегородки, а внутри. И были залиты лавой безжалостного бетона. Так героически погибло московское депрессивное воинство.
Из-под земли теперь доносилось пение блокированных на подходах к ХХС хористов Вестминстерского аббатства. Москвичи в недоумении щелкали пультами телевизоров и крутили настройки радиоприемников, желая понять, откуда исходит звук. Малюта никак не мог оторвать взгляд от монитора, поэтому пропустил самое главное действие, которое разворачивалось не под землей, а как раз – над ней.
Воскресный московский вечер заканчивался, как обычно, частными салютами у ресторанов и фейерверками над Москвой-рекой, поэтому Ми-8, зависший на уровне позолоченных луковиц ХХС, не привлек внимания обывателей.
Выродков сосредоточенно наблюдал за вертолетом. Он лежал, раскинув ноги для более устойчивой позиции, и держал на изготовке станковый пулемет «максим». Внезапно вертолет испустил луч лазера, который вырезал аккуратную окружность в центральной луковице. Именно она служила тайником.
– Ах, канальи! – Легионер всех времен и народов разгадал маневр частной армии, заключавшийся в том, чтобы отвлечь внимание и оттянуть силы московских на подземелья. Сообразив, что десанта не будет, Выродков отбросил раритетный пулемет, выхватил из аристократических дланей царевича тяжелую самозарядную ОСВ-96 – крупнокалиберную снайперскую винтовку, способную поразить легкобронированные цели, и надел наушники.
