— Нет, парень, не землетрясение. И никаким боком тебя не касается! У меня есть сейчас дела поважнее, чем отвечать на твои вопросы. Скоро все закончится, так что просто возвращайся к себе. Утром я тебе все объясню.
Он подтолкнул меня наверх и запер за собой дверь.
Когда он говорит таким тоном, спорить нет смысла. Ну, я и поднялся к себе, по-прежнему обеспокоенный тем, что дом продолжал ходить ходуном.
Но он не развалился, и, как обещал Ведьмак, вскоре все стихло. Я заснул, проснулся за час до рассвета и спустился на кухню. Мэг спала в кресле-качалке. Интересно, она провела здесь всю ночь и ли покинула свою комнату, когда поднялся шум? Нельзя сказать, что она храпела, но каждый раз, выдыхая воздух, издавала негромкий свистящий звук.
Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить ее, я подбросил угля в очаг. Когда огонь ярко разгорелся, я уселся на стул у очага и принялся повторять латинские глаголы. Покидая Чипенден, я прихватил с собой две тетради: одну для занятий с Ведьмаком, а вторую для уроков латыни.
Благодаря маме я уже знал греческий, так что его мне учить не пришлось, но с латынью возникли проблемы, и в особенности с глаголами. Многие книги Ведьмака были написаны на латыни, так что, хочешь не хочешь, приходилось изучать этот язык.
Начал я с первого глагола, который вдалбливал мне Ведьмак. Он говорил, что важно усвоить общую схему, по которой строятся латинские глаголы: они различаются окончаниями — в зависимости от того, что вы хотите сказать. Также, говорил Ведьмак, очень полезно произносить их вслух: это помогает закреплению в памяти. Не желая будить Мэг, я понизил голос почти до шепота.
— Amo, amas, amat, — бормотал я, не заглядывая в тетрадь.
Это означает: «Я люблю, ты любишь, он, она или оно любит».
— Когда-то и я любила, — послышался голос с кресла-качалки, — вот только теперь не помню кого.
От неожиданности я чуть не выронил тетрадь и едва не свалился со стула. Мэг, однако, смотрела не на меня, а на огонь, со смешанным выражением недоумения и печали на лице.
— Доброе утро, Мэг. — Я ухитрился улыбнуться. — Надеюсь, ты хорошо спала нынче ночью.
— Очень мило, что ты спрашиваешь, Билли, но я вообще толком не спала. Тут ужасно грохотало, и вдобавок я всю ночь силилась припомнить что-то, что вертелось в голове. Так быстро, что все время ускользало, никак не поймаешь. Но я так легко не сдамся — буду сидеть здесь, у огня, пока не вспомню.
Меня охватила тревога. Что, если Мэг вспомнит, кто она такая? Осознает, что она ведьма-ламия? Нужно срочно кое-что предпринять, прежде чем станет слишком поздно!
— Не беспокойся об этом, Мэг. — Я отложил тетрадку и вскочил. — Я приготовлю тебе вкусное горячее питье.
Я быстро наполнил медный чайник водой и повесил его на крюк в очаге — как папа всегда делал, чтобы огонь лизал дно. Взял чистую чашку и отправился в зал. Достал из буфета коричневую бутыль, налил в чашку на полдюйма микстуры. Вернулся на кухню, дождался, пока чайник закипел, долил воды в чашку почти до краев и тщательно размешал — все, как велел Ведьмак.
— Вот, Мэг, это твой травяной чай. От него суставы будут гибкие, а кости прочные.
— Спасибо, Билли.
Она с улыбкой приняла чашку, подула на нее и начала пить маленькими глотками, по-прежнему глядя на огонь.
— Очень вкусно, — сказала она немного погодя. — Ты и впрямь добрый мальчик. Это как раз то, в чем мои старые кости нуждаются по утрам…
Мне было грустно слышать это. Какая-то часть меня вовсе не радовалась тому, что я только что сделал. Пытаясь припомнить забытое, Мэг не спала значительную часть ночи, и теперь от питья ее память ослабеет еще больше. Она продолжала прихлебывать свой чай, а я зашел ей за спину, чтобы разглядеть то, что беспокоило меня еще со вчерашнего вечера.
Я вглядывался в тринадцать белых пуговиц, на которые было застегнуто ее коричневое платье от шеи до самого низа. Конечно, абсолютной уверенности я не испытывал, и все же…
Все пуговицы были сделаны из кости. Костяная магия не могла быть коньком Мэг; она — ведьма-ламия, а это не тот тип магии, который исконно присущ Графству. Возможно ли, чтобы эти кости принадлежали убитым ею жертвам? И конечно, под этими пуговицами вдоль позвоночника, как у всех домашних ведьм-ламий, тянулась полоска желто-зеленых чешуек.
Немного погодя в заднюю дверь постучали. Хозяин все еще спал после неспокойной ночи, и я пошел посмотреть, кто это.
Снаружи стоял мужчина в странной кожаной шапке с прикрывающими уши клапанами. В правой руке он держал фонарь, а в левой поводья маленького пони, нагруженного таким огромным количеством коричневых мешков, что я просто диву давался, как у бедной скотины не подломились ноги.
— Приветствую, молодой человек, я привез заказ мистера Грегори. — Он улыбнулся мне, не разжимая губ. — Ты, должно быть, новый ученик. Он был славный малый, этот Билли, и я сожалею о том, что с ним произошло.
— Меня зовут Том, — представился я.
— Ну, Том, как поживаешь? А я Шанкс. Будь любезен, скажи своему хозяину, что я привез провизию и что буду доставлять вдвое больше каждую неделю, покуда погода совсем не испортится. Нас, похоже, ждет суровая зима, и когда повалит снег, я, может, не скоро сюда доберусь.
Я кивнул ему, улыбнулся и поднял взгляд вверх. Только-только начинало светать, по небу быстро бежали серые облака. Тут за спиной у меня возникла Мэг. Шанкс увидел ее, можно не сомневаться — глаза у него чуть не вылезли из орбит, и он так резко отступил назад, что едва не врезался в своего пони.
По-моему, он испугался, однако немного успокоился, как только она скрылась в доме. Я помог ему разгрузить мешки. Пока мы занимались этим, появился Ведьмак и расплатился с ним.
Когда Шанкс собрался уходить, Ведьмак пошел с ним. Отойдя на расстояние около тридцати шагов, они остановились и завели разговор. Было слишком далеко, чтобы расслышать каждое слово, но речь шла о Мэг, никаких сомнений: до меня дважды донеслось ее имя.
Вроде бы Шанкс сказал:
— Вы говорили, что разобрались с ней!
На что Ведьмак ответил:
— Не беспокойтесь, я ее обезопасил. Я свое дело знаю. А вы будете помалкивать, если понимаете, что для вас хорошо, а что плохо!
Когда хозяин вернулся, вид у него был не очень довольный.
— Ты дал Мэг ее травяной чай? — подозрительно спросил он.
— Да, сделал все, как вы говорили. Как только она проснулась.
— Она выходила наружу?
— Нет, но она подошла к двери и встала у меня за спиной. Шанкс видел ее, и, похоже, это его напугало.
— Жаль, что он ее видел, — сказал Ведьмак. — Она обычно не показывается людям вот так. Во всяком случае, в последние годы. Может, нужно увеличить дозу. Как я вчера уже говорил, парень, из-за Мэг в Графстве случилось много бед. Люди боялись ее раньше, боятся и теперь. И до сегодняшнего дня местные жители не знали, что она свободно расхаживает по дому. Если это выплывет наружу, уж и не знаю, чем все кончится. Народ здесь упрямый: раз вцепившись зубами, так легко свою жертву не выпустит. Однако Шанкс будет держать рот на замке — я достаточно хорошо плачу ему.
