– Старший сержант Игнатьев, – козырнул патрульный, подойдя поближе к стоявшей на перекрестке группе молодых мужчин. Два его товарища с автоматами прикрывали сзади. – Прошу предъявить документы.
Дальнейшее со стороны могло показаться странным и нелепым сном. Подшагнув вперед, один из молодых людей показал милиционеру совершенно пустую ладонь, после чего принялся в чем-то его убеждать и горячо доказывать. Игнатьев кивал, попутно листая несуществующий документ, затем сделал приглашающий жест в сторону патрульной машины. Юноша скривился и понизил голос. Спустя пару минут стороны пришли к соглашению – патрульный вернул невидимый паспорт, взамен получив стопку столь же невидимой бумаги.
Инцидент прошел бы незамеченным, не попытайся Игнатьев полчаса спустя расплатиться «полученной за невнимательность» купюрой в крупном магазине. Охрана быстро скрутила его, даже не посмотрев на форму. Приехавший по вызову ментат констатировал сильнейшее воздействие на ауру и посоветовал отстранить всю группу от несения службы на ближайшую пару месяцев. Или лет, что надежнее. По его словам, вложенная схема поведения необычайно удачно срезонировала с внутренними поведенческими установками реципиента, поэтому рецидивы неизбежны.
Впрочем, далеко не везде путь стай пролегал без кровопролития. В числе патрулей, следивших за соблюдением комендантского часа этой ночью, были усиленные спецназом и псионами группы. Целители или мастера-артефакторы – люди обеспеченные, большинство из них жило либо в дорогих домах с собственной охраной, либо за городом, в коттеджных поселках. После того как некоторых из них убили в своих квартирах или поблизости, остальные жильцы выказали недовольство городской администрации. Надо сказать, что у богатых людей намного больше способов влияния на власть имущих, чем у бедных, зато последние всегда имеют возможность устроить революцию. Поэтому престижные кварталы наподобие Крестовского острова охраняли качественно, охраняли всерьез, и пройти мимо этих патрулей по-тихому одержимым не удалось.
Из двух стоявших на перекрестке машин милиции принадлежала только одна. Во второй резались в карты на щелбаны трое псионов, служащих в питерском отделе службы наркоконтроля, в его спецназе. Городские власти договорились с федералами об усилении, рядовым сотрудникам обещали доплатить, да те и сами были не прочь подежурить за скромное вознаграждение. Псионов сравнительно мало, нередко они знакомы между собой, поэтому смерть каждого из них вызывает у оставшихся в живых сильные чувства. Если же за ночь гибнет не одна сотня… Одним словом, несмотря на внешнюю расслабленность, за редкими прохожими игроки следили внимательно.
– Движение, – внезапно произнес старший, кладя карты рубашками вниз. Он в команде был сильнейшим, пятого уровня, и специализировался на работе со знаками. Вот и установил, где можно, сигналки, реагирующие на отличную от человеческой ауру. Боевые знаки на принадлежащих к Кругу существ действовали слабо – в отличие от «молочной пелены», настроенной на различие параметров цели от параметров создателя. – Один объект, не животное.
– Наш клиент?
– Похоже на то.
Псионы засобирались, в последний раз проверяя оружие. Что делать дальше, обсуждалось не раз. Присутствие координатора указывало на то, что где-то поблизости околачивается до двух десятков одержимых и, возможно, один-два снайпера. Как с ними бороться, опытные бойцы знали, цели между ними давно были распределены, фактически оставался один вопрос – насколько можно доверять «меньшим братьям» из патрульно-постовой службы. Надетые на милиционеров дешевые амулеты защищали от ментальных атак Круга примерно с тем же успехом, с каким картонные доспехи отражают выстрелы из автомата Калашникова. Подставлять тылы людям, готовым по первому же приказу координатора обратить оружие против бывших товарищей, у псионов желания не возникало никакого.
– Мужики, – подошел к постовым Андрей Рябов, второй из троицы бойцов наркоконтроля. – С той стороны каких-то ханыг видели, вы б сходили, проверили.
Милиционеры бодро засобирались, даже не подумав возразить. Позднее, после расшифровки данных на их амулетах, Рябову будет вынесен служебный выговор за ментальное воздействие на представителей органов власти. Псион четвертого уровня отделается относительно легко: в обычной ситуации за побуждение к исполнению внушенных желаний дают от трех лет и более. К своему счастью, Рябову удастся доказать, что он действовал в интересах сотрудников милиции и корыстных помыслов не имел.
Ментатов среди псионов не было, все без исключения считались обычными бойцами. Поэтому они ограничились созданием «святой брони», неплохо защищающей от телепатических атак, и после некоторого колебания решили в первую очередь сосредоточить удар на координаторе. Рябов и старший, Роман «Желтый» Петров, успели связаться с друзьями в Московской Академии и сделали однозначный вывод из полученного описания боя – уничтожение простых одержимых победы не приносит. Вот почему они выбрали для себя более опасную цель, предоставив своему товарищу возможность пообщаться с подчиненными Кругом людьми. Молодой, Сергей Панарин, недавно достиг третьего уровня, и выставлять его против координатора – если верны дошедшие до них характеристики врага – смерти подобно. А вот против одержимых он должен какое-то время продержаться.
Логически рассуждая, псионы сначала должны были представиться, попросить предъявить документы, поинтересоваться маршрутом группы молодых людей… Ничего подобного делать они не собирались. Координатор уже ощутил присутствие своего противника, и обе стороны целенаправленно готовились к столкновению.
Занявшие места в засаде псионы с легкой оторопью следили за нечеловечески быстро бегущими в их сторону фигурами. Одно дело – слышать об удивительно высокой скорости одержимых, и совсем другое – убедиться в этом своими глазами. Практически сразу старший ощутил сильный ментальный удар, который заставил его сосредоточиться на защите и не позволил использовать знаки. Тяжесть боя легла на Рябова и Панарина. Первый, следуя изначально предложенному плану, нашел за спинами атакующей стаи координатора и попытался прорваться к нему. Он рассчитывал если не вывести из строя самую опасную единицу врага, то хотя бы отвлечь ее внимание. Цели своей он не достиг. Брошенный им «светлый луч» оказался слишком слаб, чтобы причинить вред усовершенствованному Кругом существу, а на пути атакующего бойца стеной встали одержимые.
Панарин достиг немногим большего успеха. Его «смертельный коготь» распорол тело одного из одержимых, заставив на мгновение замереть стаю в шоке. За это время молодой боец бросил, не особо рассчитывая на успех, светошумовую гранату и сплел «пыльный шлем» – простейший знак первого уровня, призванный ослабить ментальное воздействие. Знак Панарин создал не столько для себя, сколько в расчете помочь командиру, изнемогавшему в поединке с координатором, и немедленно переключил внимание на оставшихся одержимых. Граната оказала на них неожиданно сильный эффект, и теперь следовало окончательно вывести оглушенных людей из строя.
Рябов, благополучно пережив вспышку, со всех ног бросился к координатору. Он рассчитывал добить врага, пока тот отвлечен единоборством с Петровым. Псион уже подбегал к своей цели, когда координатор замер в странной позе, и практически мгновенно на Рябова обрушился сильнейший ментальный удар. Казалось, способности врага скачком возросли: если раньше он с трудом сдерживал одного псиона пятого уровня, то теперь без особого напряжения парализовал еще одного, пусть и слабее. Таким образом, единственным активным бойцом оставался Панарин, лишившийся «пыльного шлема», но сохранивший остальную защиту и практически оставшийся без противника. Немногие одержимые, продолжавшие стоять на ногах, еще не оправились от шока и впечатления сильных бойцов не производили.
