Иногда появляется желание докопаться до истины. Погрузиться в полный транс, разложить сознание на отдельные куски, проверить структуру каждого от и до, чтобы заставить наконец-то сработать дремлющую в темных уголках разума программу. Остановиться, не поддаться искушению сложно. Сколько останется от меня после такого эксперимента? Неизвестно. Всякий раз, едва я начинаю заниматься поисками чуждого влияния, мои мысли незаметно меняются. Они остаются моими – но не совсем. Как там у Гете? «Есть божество, что лепит нашу волю. Желанья наши – плод его трудов». Похожее сравнение. Желания, эмоции становятся иными, изменяется точка зрения на реальность и события. И мне не хочется знать, чем я стану, если продолжу искать.
Рано или поздно эта бомба сработает. А как ее обезвредить, не известно.
Размышления на тему собственной одержимости возникли у меня под влиянием десятков, если не сотен, прощупывающих знаков, созданных охраной Кремля. Появление псиона шестого уровня с довольно характерной аурой вызвало у службы безопасности нездоровое оживление. Прежде я в центр Москвы не выбирался, а если дела требовали личного присутствия в одном из институтов столицы, маскировался под других людей. Сейчас же пришел в открытую. Вот меня и проверяли всеми доступными способами, включая не совсем корректные.
После очередного укола – попытки урвать кусочек ауры – я решил, что удовлетворил любопытство туземцев в достаточной степени, и наглухо закрылся. Есть такой прием, заключающийся в поглощении направленных в определенную зону пространства знаков. И не только знаков. По сути – банальное выкачивание энергии, только в более умном и коварном варианте. Используется редко в силу сложности и бессмысленности, ибо эффективно только против заклинаний первого-второго уровней. Оттого-то встречались с ним и знают, как обмануть, немногие. Смотрится для неподготовленного человека просто замечательно: объект интереса вдруг перестает реагировать на пси-раздражители, попытки как-то считать с него информацию проваливаются. Причем создается впечатление, что брошенные знаки исчезают в непонятно откуда разверзшейся бездне. Надо меньше увлекаться стандартными формами, уместными только в скоротечном бою, и больше думать головой, ребята. Нельзя превращать живой процесс в рутину, рутина убивает искусство. Помнится, когда я учил Светку, то одним из заданий было на каждый вопрос давать не менее трех честных вариантов ответов. В идеале – противоречащих друг другу.
В любом деле нужна гибкость. Как они отреагируют на мою выходку? Простейшим способом снять нестандартную защиту является хороший удар, но устраивать драку в центре Москвы… не комильфо. И мне искренне любопытно, что придумают наблюдатели. Их действия могут подсказать и показать нечто новое, неизвестное, а заодно послужат хорошим тестом на нестандартность мышления. Я с тревогой наблюдаю за изменением процесса обучения новых псионов. Раньше мы, несмотря на нехватку времени, старались давать как можно больше теории, учили видеть задачу комплексно. Сейчас говорят просто – в таком-то случае ставить такой знак, в другом – действовать так-то, и все. Опасная тенденция, особенно ярко проявляющаяся в армии.
Я мог бы довольно долго наблюдать за действиями неизвестных оппонентов. Среди пытавшихся взломать мой щит выделялось около десятка псионов, имевших неплохие шансы на победу. Действовали они разными способами и относились к задаче тоже по-разному. Кто-то азартно воспринял новую игру, кто-то посчитал ее личным вызовом, один рассматривал структуру защиты с сухим академическим любопытством. Последний тип, между прочим, первым нашел решение и даже прислал его мне с подробными комментариями и благодарностью за полученный опыт. Возможно, остальные поступили бы схожим образом, если бы успели.
– Виктор Андреевич? – Рядом со скамейкой стоял высокий, выше меня, представительный мужчина в светло-сером костюме. – Сергей Иванович просил проводить вас к нему.
Я поднялся, с сожалением прекращая игру.
– Идемте.
Провожатый оказался фигурой в глазах знающего человека примечательной. Помимо десятка упрятанных под одеждой амулетов весьма высокого качества, в ауре он нес псевдоличность боевого типа, кажется, класс «телохранитель». Разработали их недавно и внедрить успели единицам. Перед исследователями стояла задача найти способ, позволяющий обычным людям на равных противостоять псионам-боевикам хотя бы короткое время, и, кажется, мы справились. Человеческий организм ведь довольно крепкая штука. Пробивать голыми руками кирпичные стены или запрыгивать на трехметровую высоту мешают не столько физические кондиции – хотя их тоже следует учитывать, – сколько психология. Мать, перевернувшая придавившую ребенка бетонную плиту; бабуля – божий одуванчик, перемахнувшая через катившийся на нее мусорный контейнер; алкоголик, свалившийся с пятого этажа и тут же отправившийся праздновать чудесное спасение в ближайший шалман, – можно привести массу примеров. Рациональный разум твердит о невозможности того или иного действия, оберегая тело от слишком сильных нагрузок и редко, в стрессовых ситуациях, позволяя использовать абсолютно все его возможности. Мудрая природа создала хороший механизм, правильный. Ломать его было бы глупо.
Выход нашелся в создании дополнительной личности, ориентированной исключительно на выполнение одной простой задачи: спасение объекта, убийство врагов и тому подобное, – основным заказчиком проекта выступали Минобороны и МВД. Думаю, получилось неплохо. На тестовых испытаниях активированные носители на равных противостояли псионам третьего уровня, если те не обладали воинской подготовкой, и второго, если дрались с бойцами. В форсированном режиме организм способен продержаться секунд десять – целую вечность. Потом наступает расплата в виде опустошенной энергетики, разорванных связок, треснувших костей, содранной потоком воздуха кожи и прочих прелестей, включая период реабилитации в больнице, но это потом. Цена приемлема, если позволяет достичь нужного результата.
Встреча состоялась в небольшом подземном ресторанчике, одном из тех, которыми столь богата Москва. Уютный кабинет на четыре персоны, тихая музыка, ненавязчивый сервис… Пятерка охранников, причем двое – псионы, еще двое изображают влюбленную парочку в общем зале, в пространстве ощущается тонкая вязь блокирующего подслушивание знака. При моем появлении сидевший за столиком человек поднялся и с искренней дружелюбной улыбкой на лице протянул руку:
– Здравствуйте, Виктор Андреевич! – Он с явным любопытством смотрел на меня. – Вот вы какой!
– На фотографии я выгляжу иначе.
Общаться с обычными людьми сильному псиону сложно. Мы не нуждаемся в принятых формулах вежливости, игнорируем мелкую ложь, нас нельзя обмануть заученными невербальными жестами или маскирующими ауру артефактами. С нами даже вслух говорить не обязательно. Начиная уровня с пятого, псион видит суть разговора, истинный его смысл и подоплеку. Поэтому в ответ на фразу «Сегодня в Большом идет интересный спектакль» он вполне может выдать нечто вроде «Боюсь, я не готов к семейной жизни», минуя разом многочисленные промежуточные этапы. Лгать бесполезно, наилучшей и единственно возможной тактикой является полная, абсолютная честность.
