– Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь. – Я сидел на мху, глядя на нервно вышагивающего Плетку: – Ты ведь наверняка долго думал, рассматривал разные варианты. И прекрасно понимаешь, что, оставив псионику на службе у государства, мы получим такой аппарат принуждения, что любой тиран прошлого обзавидуется. Кроме того, наверняка возникнет и черный рынок технологий. Простые люди не получат защиты от произвола, которого ты так страшишься. Следовательно, единственный выход – в открытом использовании наших способностей при жестком контроле властей, ну, и запрет на некоторые области знаний. Плетка, именно к такому обществу мы сейчас и идем.
– Откуда ты знаешь?
– Я это вижу. Многих псионов не меньше, чем простых людей, пугает идея разбитого на касты общества с обладающей магическими способностями элитой во главе. Мы сами не допустим, чтобы наша жизнь изменилась слишком сильно.
– А пожелаем ли мы этого? – Плетка пристально посмотрел на меня: – Ты знаешь, что наша психика меняется – ты же читал отчеты. Кем мы станем лет через десять? Или, может быть, правильнее сказать: сколько человеческого в нас останется?
Ответа на этот вопрос я не знал.
Вместо запланированных трех дней мы отдыхали четыре. Вину за дополнительный отдых нес Коробок, в ультимативной форме потребовавший от Чижова помощи в исследованиях. Так что четвертый день мы бродили по подземелью, перетаскивали с места на место громоздкую аппаратуру – большая часть веса приходилась на устройства экранирования – и занимались поиском артефактов. Самые интересные вещи имело смысл искать на нижних ярусах – там и кучковалась большая часть народа.
Если бы я знал, что отдых продлится дольше планируемого, то успел бы съездить на базу, под Якутск. Поводов для волнения, в общем-то, не было, если не считать отсутствия в полку всех офицеров, которые находились на Таймыре. Возможно, мне следовало поступить по примеру Мальцева и Завулона, оставивших по одному псиону третьего уровня «на царство» в свое отсутствие. Зато у них в отряде уже имелись потери – а у меня нет, раненые не в счет.
Теперь бойцы второго уровня станут следить за проходами: зачисткой ярусов займутся маги третьего. Перестановка назревала уже после шестого яруса, и мой отряд к ней подготовился. Еще на базе отрабатывались различные схемы, в том числе опиравшиеся на способности псионов-«трешек». Откровенно говоря, даже их возможностей недостаточно, что и показал первый же штурм. Мы зачистили восьмой ярус, но настолько при этом умотались, что вынужденно взяли два дня отдыха. Нам со Злобным, чье участие должно было ограничиться уничтожением стражников перехода, пришлось дважды приходить на помощь не справлявшимся с чужаками бойцам. При этом твари лезли из перехода непрерывным потоком – часовые жаловались на тающие оболочки.
Девятый ярус дался еще большей кровью. Погибли несколько человек, в том числе зам командира моего третьего батальона Миша Костюшкин. Он совсем недавно достиг третьего уровня – сейчас ему не хватило силы и опыта. У нас осталось всего двадцать четыре активных бойца, из них две трети ранены. С такими силами идти на штурм последнего, десятого яруса – смертельный риск, и Чижов объявил, что вплоть до окончательного выздоровления всех бойцов штурм приостанавливается. Правильное решение.
Появилось свободное время – я все-таки слетал домой, проверил подчиненных. Как и ожидалось, ничего страшного в мое отсутствие не произошло, поэтому со спокойной душой вернулся во временный лагерь. Первая, кто меня встретила, была Белоснежка, нажаловавшаяся на уделявшего ей недостаточно внимания Мальцева. Изменения в ее ауре стали настолько очевидны, что я удивлялся: почему никто не обращает на них внимания. Причин необычного явления понять я не мог: изменить ауру способны только экстраординарные события. Складывалось впечатление, словно внутри девушки вызревает какой-то плод.
Плод. Ха. Интересно.
Я посмотрел на Ольгу более внимательно, проверяя свою догадку. К сожалению, не ошибся. Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому как она отступила на шаг и с испугом спросила:
– Аскет, что случилось?
Невинный вопрос чуть не взорвал меня: очень хотелось заорать. Вместо этого из моего рта раздался шепот:
– Через час ты и Мальцев – в моей палатке.
Оставшееся время ушло на то, чтобы успокоиться. Из палатки я не вылезал – пытался придумать, как поступить, с учетом возникших обстоятельств. За сим занятием меня и застала пара влюбленных голубков. Я кивнул на топчан:
– Садитесь. – Оба присели, недоуменно и с опаской поглядывая на меня. – Скажи мне, Александр, ты ничего не замечаешь нового в своей очаровательной спутнице? – не знаю, откуда прорезался сарказм.
– А что с ней? – Дракон пристально посмотрел на девушку, проверяя ауру: – Энергетика изменилась, но это нормально, в Гнездах такое часто бывает.
– Такое на моей памяти в первый раз!
Оба уставились на меня круглыми глазами. Я вздохнул:
– Может, срок слишком маленький, или просто я сильный ментат? Хотя ауру все видят. Капитан Ольга Старина!
– Я! – Белоснежка вскочила с места.
– Нет-нет, сиди, тебе теперь двигаться надо поменьше. – Подозреваю, растянувшая губы улыбка особым дружелюбием не отличалась. – В связи с беременностью ты направляешься в Москву на обследование. Как следствие, твое участие в штурме закончено.
Последовало долгое молчание, пока парочка осмысливала информацию. Затем последовал короткий период неверия, вопросов: «Ты уверен?» – и прочих маловразумительных вскриков. Известие очень сильно подействовало на Ольгу. Она сидела совершенно неподвижно, положив ладони на живот защищающим жестом, слегка наклонившись вперед. По застывшему лицу катились слезы, растянутые в счастливой улыбке губы дрожали. Не думаю, что она была способна реагировать на окружающее в этот момент. Поэтому я обратился к Мальцеву – этот выглядел повменяемее:
– Дракон. Пока Ольга не придет в себя, из палатки ни ногой. Понятно? – Он кивнул. – Я договорюсь с Чижовым – Ольгу осмотрит Даниил. Думаю, тебе разрешат проводить ее. Когда сможешь, подойди в штабную палатку.
– Понял! – Я уже выходил, когда его голос заставил меня обернуться: – Аскет! Спасибо.
– Благодарить меня не за что. Имей в виду, Белоснежку кто-то должен заменить, а у меня резервов нет. Думай: кого можно взять из своих.
Чижов, как всегда, возился с бумагами. Я взял маленький стульчик, присел рядом и принялся буравить его взглядом. В ответ он тяжко вздохнул, отложил дела в сторону и уставился на меня в ответ, подперев рукой подбородок. Выслушав новость, он философски пожал плечами и спросил:
– У меня есть бутылка неплохого коньяка. Будешь?
С некоторых пор алкоголь на меня действовал слабо, но я все равно кивнул.
– Ты знаешь, я даже рад. – Паша разлил коньяк по рюмкам и сейчас нарезал лимон. – Конечно, мы теряем одного из лучших бойцов накануне решающего момента штурма. Но она ведь не погибла, а вовсе даже наоборот, если можно так выразиться. К тому же, откровенно тебе скажу, штурм шел слишком гладко, по закону всемирной гнуси должно было случиться какое-нибудь ЧП. Сам посуди: ярусов всего десять, хотя ожидалось больше, потери невелики, в график мы укладываемся. Дай-то бог, дальше все пройдет так же гладко.
