FUCKYOU!
BURN INTO HELL, SCOUNDREL!
[25]
-
написано на облачке, в духе комиксов о супербратьях Марио,
водопроводчиках.
– Ты не должен был сидеть за рулем. Ты и не сидел.
– Лора! Что ты задумала, Лора?!
– Хай, милый!
Хай! Выбирайся из этого зажопья сам, милый! Ах, ты, сука!
Решила бросить меня на полдороги, в трехстах километрах от гребаной Москвы,
рядом с трупом, сука, сука, сука!.. В лучшем случае она просто забудет о моем
существовании, хотя бы на время визита в Москву, хотя бы на время встречи с
Тинатин, в худшем… Страшно даже представить, что произойдет в худшем случае.
Она может добраться до ближайшей заправки и сообщить об аварии на трассе, возможно
– со смертельным исходом.
Нужно почаще бывать за городом – первая мысль, которая
посещает меня, когда я выкрикиваю вслед стремительно тающим габаритным огням
«Галантца» «сука! сука! сука!» – шикарный воздух, из леса тянет запахом прели и
все такое, нужно почаще бывать за городом, разжиться велосипедом, оставшимся от
воспоминаний о Буче и Санденсе, посадить на раму Тинатин и безостановочно
шептать ее затылку «Люблю, люблю, люблю».
Сука! Сука! Сука!..
Я вижу в темноте – мысль № 2.
Если верить часам на мобильнике – сейчас около двух, темень
должна быть такая, что хоть глаз выколи, такой она и была, когда я затормозил
«Галантца» после столкновения, очертания припаркованного джипа скорее
угадывались, чем просматривались, но сейчас все по-другому.
Я вижу в темноте.
Карим глазом чуть лучше, чем светло-зеленым, viva la
темнокрылые бабочки!.. Карим глазом я в состоянии рассмотреть мельчайшие
детали, что-то подобное уже было, совсем недавно, на Крюковом, мельчайшие
детали:
техталон на лобовом стекле – до 2006 года,
католические четки на зеркале за лобовым стеклом,
передняя дверца приоткрыта,
марка джипа – «Тойота Лэнд Крузер»,
номера не питерские – московские, 77 регион, Н316УК,
браслет на руке типа, лежащего в луже крови, – золотой,
кроссовки «Reebok»,
джинсы, легкая куртка и свитер под горло никакой ценности не
имеют.
Он мертв. Мертвее не бывает
Он мертв, но кровь его все еще жива. Та же срань, что и на
Крюковом, с той лишь разницей, что физиономия типа мне незнакома. Я никогда не
видел его раньше, ничем не примечательный шатен, скорее всего – шатен, волосы
его слиплись и потемнели от крови; ничем не примечательное лицо, на лице
застыло удивленное выражение, что ж, типа можно понять, я бы тоже удивился
такому неожиданному, такому печальному финалу.
Н316УК
Неплохой пароль для входа в чат «J’embrasse Pas», жаль, что
я уже зарегистрировался, символизма кот наплакал, разве что последние буквы
номера – «УК» – попахивают Уголовным кодексом, за содеянное мне корячится
статья. Мое положение ничуть не лучше, чем у плачущего кота, чему кота,
сдохшего от любопытства, от онанизма, от любовной горячки; кровь мертвого парня
обступает меня со всех сторон, вернее – расступается, подталкивает меня к телу,
давай, бэбик, неужели не интересно? та же срань, что и на Крюковом, та же
срань. Моя кровь пребывает в таком же возбуждении, она почти кипит, она готова
разорвать меня изнутри, если она на это все-таки решится – меня не спасет и
водолазный скафандр для глубоководных погружений,
и цельнометаллическая оболочка.
Во внутреннем кармане куртки я нахожу телефон и документы,
завернутые в целлофановый пакет: два паспорта, российский и заграничный, и
водительские права на имя Максима Ларина. Паспорт выдан в городе Королеве
Московской области.
Ларин Максим Леонидович, 1975 г. р.
Мы почти полные тезки, вот черт, «Максим Леонидович» – это
ко мне, папашу мертвеца тоже звали Леонид, остается надеяться, что он был не
таким мудилой, как мой собственный, я всего лишь на год младше Максима
Леонидовича Ларина и не в пример живее, чем он.
От любопытства кот подох. Или от любовной горячки?
То, что происходит сейчас со мной, тоже можно назвать
горячкой, для начала нужно убрать труп с дороги, если сейчас шоссе пустынно, то
это вовсе не означает, что через минуту на нем никто не появится. С той или с
другой стороны.
Кровь парня все еще не может успокоиться, так же, как и моя
собственная, я снова (как и тогда, на Крюковом) вижу: она собирается в ручейки
и снова распадается на капли, но теперь ее движение гораздо более осмысленно –
или это я подошел слишком близко? Что-то вроде букв, – на дороге
проступает что-то вроде букв, кровь умеет составлять слова, надо же! Жаль
только, что смысл их мне неясен, да и слова ли это? Сборище непонятных мне
знаков, похожих на иероглифы или на клинопись, или на то и другое одновременно;
эсэмэски, составленные из них, никогда не будут прочитаны, я первый их не
прочту. Я – совсем не то, что Великий Гатри, un jour
[26]
выехавший в Бельгию с пустым рюкзаком, в котором был только русско-китайский
карманный словарь и фотоальбом «Блондинки»; за год, проведенный в Бельгии,
Великий Гатри изучил словарь от корки до корки, все пятнадцать тысяч слов, он и
сейчас может написать любое слово, любое, из пятнадцати тысяч, и произнести
вслух не меньше двухсот. Зато все его познания во французском свелись к
универсальной фразе:
J 'at mat au coeur
[27]
-
по-фламандски он не знает даже этого.
Фотоальбом «Блондинки» был украден у него обдолбанным
наркодилером-сенегальцем, в то время как Великий Гатри, сверяясь со словарем,
объяснял последнему тонкости русской коммерческой порнографии на чистом
китайском; украден для известных целей, после чего сенегальца неоднократно
видели дрочащим перед раскрытым альбомом на одной из крыш в центре Брюсселя,
гы-гы, посмотреть бы на эту эпохальную черно-белую дрочку.
Пожалуй, сейчас бы мне пригодился Великий Гатри и его
Великий русско-китайский словарь, на худой конец я мог бы удовлетвориться и
присутствием Рыцаря Дырокола Хайяо, но я один, один, если не считать трупа на
дороге. Надо оттащить его подальше, туда, куда стекают ручейки крови. Они
движутся в сторону леска, растущего у самой обочины, они бросили дурить,
никаких иероглифов, никакой клинописи больше нет, они бросили дурить и теперь
указывают направление.
Оттащить труп – этим дело не ограничится. Гарантии, что его
не найдут, как только начнет светать, у меня нет, к тому же вдруг еще выищутся
умники, которые видят в темноте?.. Может быть, забросать его ветками?..
Лучше зарыть.
И поглубже.
