Странным было только то, что они нуара оставили, не сняли. Стражи ведь живучие, как болотная тина. Очнулся бы нуар после петли, ничего бы не случилось. Может, просто побоялись приближаться? Он-то сам ведь тоже полубога стороной обойти предпочел. Может, злым тот был, гневливым? Вот и решили разозлившегося так оставить, не трогать. Чтобы не узнать, какие кары он на рабов способен обрушить. Нуары — они ведь разные. Бывают и злобные.
— Значит, ищут они тут чего-то, — повторил свой вывод вслух Сахун. — Интересно, что?
Ответ был очевиден. Единственной ценностью для богов, ради которой повелители могли затеять прочесывание окрестных лесов, была женщина. Красивая до безумия, очень молодая — и провалившая самое важное испытание в своей жизни.
— Вот это да… — Сахун вдруг вспомнил недавний ночной разговор с Волерикой и ошалело зачесал голову. — Говоришь, боги хотят нас видеть? Говоришь, боги послали своих нуаров? Вот это да! Выходит, повелители ошиблись и в ней? Она действительно способна знать будущее!
Но тут же его мысли перескочили на куда более важный вопрос. Он поднялся на берег, прежним путем вернулся к обжитой скале, по пути срубив несколько упругих ивовых прутьев и березовых веток, на подходе к дому старательно разрыхлил старые следы и замел за собой свежие. Под скалой, набрав снега, старательно забил им щели между камнями стены, а потом поднакидал еще и сверху, изо всех сил стараясь придать кладке вид естественной осыпи. Крыша дома и без того была засыпана нетронутым снегом и выглядела как земляной скос от макушки утеса.
Замаскировав в силу возможностей открытые подступы к дому, он обошел скалу с обратной стороны, забрался выше, перелезая с уступа на уступ, осторожно пробрался под кровлю с верха расселины и устало уселся перед изумленной женщиной:
— Ничего… Лестницу удлиню, проще будет. Она плетеная, ее все равно на какую сторону бросать. Хотя с дровами, конечно, намучаемся. И топить, боюсь, придется только по ночам, чтобы дыма видно не было.
— Что случилось, Сахун? — не поняла она.
— Посторонних возле дома видел. Чего-то ищут. Не хочу, чтобы нас заметили. Дней десять тихо посидим, потом проверю, нет ли свежих следов. Если не появятся, значит обошлось.
— Боги! — все поняла Волерика. — Они нас ищут. Они хотят исполнить свою волю…
Кормитель внутренне сжался, ожидая продолжения — и женщина сказала:
— Сахун, давай положим одну из волчьих шкур на постель? С нею будет намного теплее. Ой, чего это я?! Ты наверняка голоден. Я запекла мясо. Садись к очагу. Осторожнее, корец с талой водой сомнешь! Так положим?
— Для меня теплее с тобой, — облегченно вздохнул он. — Там, где ты, там и хорошо.
— Но со шкурой будет еще лучше. — Она наколола палочкой шматок мяса, прилепленный к камню за очагом, протянула юноше. — Тебе придется порезать остальной окорок самому. У меня не получается.
— Хорошо, Волерика, я порежу, — кивнул Сахун.
При виде качающегося на заточенной ветке куска у него на миг снова мелькнуло удивление из-за брошенного смертными нуара — и тут же забылось. В теплом уютном доме хватало о чем подумать и без этой неприятности…
* * *
— Нуар, который проверял верховья ручья, питающего Древо, исчез, — закончил отчет Зеленец. — Смертные сказали, на них напали дикие драконы. Летающие ящеры.
— Что за безумие?! — возмутился Повелитель Драконов. — Какие ящеры посреди зимы? Они все спят! Даже в наших гнездовьях — и то без сознания!
— Смертные сказали: когда они шли через лес, на нуара кто-то напал, схватил и выдернул наверх. Они испугались, что это охотятся дикие драконы, и разбежались в стороны, прячась под кроны. А потом пошли назад. Рабам стало страшно без стража. Они не знали, что делать.
— Нету… Нигде нету… — недовольно скрутился в кольца ученый. — Куда они могли деться?! Может, все же кто-то сожрал их в гнездовье Растущего?
— В шатре предсказательницы, учитель, не осталось ни покрывала, ни гребня, который сделал ей слуга, ни мисок, ни ложек. Раз они взяли все с собой, значит ушли сознательно, а не пропали помимо своей воли.
— Но ведь это невозможно, Зеленец! Рожденные Древом не способны противиться воле богов, они не могут просто уйти! Прикажи нуарам еще раз тщательно обыскать окрестности на пять дней пути! Все норы, в которых можно спрятаться, все заводи, пригодные для жизни, все кусты и скалы!
— Это всего лишь юный кормитель и еще более молодая женщина, учитель. Полагаю, хищники сожрали их в лесу в первый же день. Она предсказательница, он раб. Никто из них не обладает даже зачаточной волей для сопротивления дикому зверью.
— Это еще хуже, Зеленец. Если их сожрали, мы никогда не узнаем причину побега. Ладно смертный… Но рожденная Древом! В ее создании наверняка допущены серьезные ошибки. Очень опасные. Их нужно понять и исправить. Пусть ищут!
Гнездовье Зеленца тоже оказалось во власти зимы — но его пещеры, в которых день за днем и год за годом пылали костры, морозам оказались не по зубам. Двуногие орудия разума, обитающие в них, даже не подозревали о том, что снаружи, там, где живут солнце, ветер и дожди, случаются времена года. У них была своя собственная неизменная погода, своя жизнь в мире мудрости и далеких, никому не слышных перекличек.
У пещер обнаружилось еще одно неожиданное достоинство: разделенные ущельем и каменными стенами боги переносили близость друг к другу без сильного раздражения, и потому ученик смог приютить Повелителя Драконов в одном из сумрачных, но теплых укрытий.
Слухачи то и дело приносили вести о том, что шумливый Двухвост ищет встречи с известными учеными, активно предрекает бунт созданий, ссылается на мудрого, и даже великого Повелителя Драконов как своего сторонника, перенесшего первое из подобных восстаний. А лучший ученый севера по-прежнему не мог ничего противопоставить этому горлопану.
— Искать! Искать везде, где только можно! — жестко и сурово потребовал он.
Снаружи тем временем начинался тихий, умиротворяющий, затяжной снегопад, уже в который раз накрывающий здешние угодья свежим пушистым одеялом.
Глава семнадцатая
— Ой-ёй-ёй, какая холодрыга! — поежившись, высунулся наружу Рарик. — И темно-то еще как вдобавок!
— Вылезай! У огня согреешься, — подогнал его нуар.
Разумеется, сам страж богов остался под теплой меховой накидкой вместе со смертными. Там, пока под общее одеяло дышали сразу семь человек, было тепло и без всяких костров. Там было хорошо. Вокруг же от мороза то и дело потрескивали ближние деревья.
Радовало только то, что шалашик из сухих дров был сложен между двумя крупными валунами еще с вечера. Оставалось только высечь искру, раздуть трут и сунуть листок бересты под хворост. И пока Рарик убирал огневые камни, пламя успело вырасти почти ему по грудь.
Смертный туго набил кожаное ведро снегом, сунул его чуть не в самое пламя, следом поставил второе, поменьше. Пока товарищи досматривали сны, он сыпанул в начавшую бурлить воду щедрую горсть мелко рубленного мороженого мяса, сушеных грибов, завяленные еще летом корешки. Вскоре над рекой пополз такой соблазнительный аромат, что путники и сами полезли наружу, доставая ложки, а нуар — еще и миску. Страж всегда ел из своей посуды, брезгуя махать ложкой в общей толпе.
