– Вот это раскорячило его!
– Бывает, – махнул я рукой и вытер с лица пот.
– С Вероникой точно все в порядке? – с подозрением уставился на меня Левич.
– Все в порядке, – уверенно заявил я и с невозмутимым видом соврал: – Брат-экзорцист почти завершил ритуал, остались сущие пустяки.
– Поверю вам на слово, – успокоился хозяин дома и повернулся к неуверенно заглянувшей в холл служанке с грудью столь вызывающих размеров, что просто удивительно, как маркиза еще терпела ее в доме. – Марта, проходи!
– Да, ваше сиятельство…
– Себастьян?
– Смотри, красавица, – улыбнулся я и крутнул меж пальцев золотую монету, – есть полновесный флорин и непутевый девственник. Поможешь мне избавиться и от того, и от другого?
Марта вопросительно глянула на маркиза, тот кивнул, и тогда девица ловко перехватила золотой.
– Легко! – фыркнула она, но когда заглянула к экзорцисту, то неуверенно замерла на пороге. – Ой…
– Все в порядке, – ободрил я служанку. – Ты, главное, расшевели его.
Девица хихикнула и скрылась в комнате, а правильно истолковавший вырвавшийся у меня нервный смешок Левич отпил бренди и подмигнул:
– Не беспокойтесь, Марта и мертвого расшевелит.
Маркизу было видней, но все же я тихонько приоткрыл дверь и заглянул в щель. Впрочем, поводов для беспокойства и в самом деле не было: опустившаяся на колени перед братом-экзорцистом девица уже возилась с завязками кожаных штанов. Похоже – да, эта расшевелит.
– Берта! – окликнул я с трудом удерживавшуюся от смеха девушку и тихонько попросил: – Иди присмотри пока за Вероникой. – Но сразу придержал ее и шепотом уточнил: – Надеюсь, у тебя нет противоестественной тяги к молоденьким девицам?
– Моя единственная противоестественная тяга – это ты, – парировала девушка, зашла в комнату и уже через порог спросила: – На что обращать внимание?
– Если судороги начнутся или корчи, сразу меня зови. И за свечами следи, как прогорать начнут, предупреди.
– Знаешь, – улыбнулась вдруг Берта, – ты ведь вполне мог не тратить золотой, достаточно было просто попросить меня…
– Даже не смотри в его сторону, – украдкой погрозил я циркачке. – И не думай даже!
– Ты ревнуешь, дорогой?
– Нам с ним еще работать, поэтому не рой себе яму. Усекла?
– Как скажешь, любимый…
– Тьфу на тебя, – тихонько выругался я и захлопнул дверь. Взял оставленный на столе бокал и одним махом влил в себя бренди.
– Миклош, наполни бокал Себастьяна! – распорядился развалившийся на диванчике Левич.
– Не стоит, ваше сиятельство. Пока не стоит.
– Долго еще?
– Уже скоро.
Какое-то время я слонялся из одного угла в другой и посматривал на часы, потом не выдержал и заглянул к Берте.
– Все в порядке, – обернулась та на скрип двери. – Потеет только сильно, и все.
– А свечи?
– Горят.
Я с шумом перевел дух и, стараясь не выказывать беспокойства, перешел к соседней двери. Требовательно постучал, и уже через пару минут в холл выскочила растрепанная Марта.
– Ваш мальчик такой проказник, такой проказник! – прощебетала она, поправляя платье. – А уж какой выдумщик!
– Марта! – шикнул на служанку Левич, и хихикнувшая девица убежала из холла.
Следом показался нахлобучивший на голову широкополую шляпу брат-экзорцист.
– Ваше сиятельство… господа… – растерянно оглядел нас монах, и даже закрывавшая низ лица полумаска не помешала разглядеть, что похвалы девицы вогнали его в краску.
– Посмотрите мне в глаза, – потребовал я. Пригляделся и, не уловив ни малейших признаков бесноватости, уже со спокойной душой поторопил его: – Работайте. Время не терпит.
Звеня колокольчиками, экзорцист заскочил в комнату с бесноватой; мгновение спустя оттуда вышла Берта и вопросительно глянула на меня.
– Жди, – распорядился я, натянул камзол и плюхнулся рядом с маркизом. – А вот сейчас уже, пожалуй, можно выпить…
– Валентин, будь добр, – попросил хозяин дома.
Дрозд взял стоявший на придвинутом к дивану столике графин, наполнил нам бокалы, и мы выпили. Я перевел дух и глянул на часы. Четверть одиннадцатого. Нормально – теперь точно до полуночи уложимся.
Экзорцист завершил ритуал в половине одиннадцатого. Распахнув дверь, он замер на пороге, оттянул с лица полумаску и жадно глотнул воздуха.
– Что с моей доченькой? – немедленно кинулась к нему с расспросами вернувшаяся в холл Изабелла.
– Все хорошо, все хорошо, – принялся успокаивать ее монах и загородил дорогу подошедшему к комнате духовнику. А заодно и мне.
Я молча поднял руку, демонстрируя перстень с оттиском священного символа, спокойно отодвинул Изгоняющего в сторону и подошел к неподвижно замершей на кровати Веронике. Пригляделся и удовлетворенно кивнул, не уловив ни намека на скверну. Мальчишку можно поздравить – несмотря на осложнения, в итоге порчу выжег он просто ювелирно. А девушка спит, просто спит.
– Берта! – позвал я циркачку, а когда та прошла в комнату, попросил: – Развяжи, осмотри и переодень в чистое. Думаю, все обойдется, но возможен рецидив. И учти – некоторые бесноватые склонны к членовредительству.
– Хорошо.
Я вернулся в холл, где рыдала от счастья повисшая на супруге Изабелла, и еще не успел взять бокал с бренди, как ко мне подступил брат-экзорцист.
– Мне известно, кто вы… – начал было он, но я немедленно втолкнул его в пустую комнату и прикрыл за собой дверь.
– И что же вам известно?
– Вы Себастьян Март, агент Тайной службы, а вовсе не официал ордена Изгоняющих! Вы не имеете никакого права здесь распоряжаться!
– Серьезное заявление, – вздохнул я, разглядывая взбитую кровать со съехавшей на пол периной. – Но для начала, наверное, стоило бы представиться?
– Меня зовут Марк Бонифаций Тарнье, – парень попытался надменно выпятить подбородок, но в полумаске это оказалось пустой затеей, – младший экзорцист ордена Изгоняющих!
Так он из благородных! Час от часу не легче. Вот Малькольм Паре подгадил так подгадил! Наверняка, кто-то из нужных людей о протекции попросил, а он и рад парня мне сбагрить.
– В честь Бонифация Ключника назвали?
– Э-э-э… – замялся Марк, – нет, в честь деда.
– Так вот, Марк Бонифаций Тарнье, младший экзорцист ордена Изгоняющих, – улыбнулся я и поднес к лицу собеседника руку с перстнем официала, – взгляни-ка на этот перстень еще раз. Что ты видишь?
– Но это трюк! Это все не по-настоящему!
