Две машины стояли по обочинам дороги – в полной
милицейской раскраске, во всем великолепии красно-сине-золотых татарских
гербов, эмблем, надписей и номеров телефонов. Скучавшие автоматчики, не имевшие
точных инструкций, время от времени тормозили особенно нагло нарушавшую правила
тачку, делали краткое внушение и отпускали восвояси – как-никак засада должна
была притворяться активно действующим патрулем, вовсе и не нацеленным на
перехват одной-единственной конкретной машины. Хорошо, что прокуратура пока что
не последовала примеру ГАИ, не посылает по городу своих соглядатаев,
замаскированных под мирных обывателей… Так что все обойдется.
– А твой точно проедет? – спросил Сац.
– Точно, – сказала Даша.
Она представления не имела, на чем основана уверенность
Благообразного, ведет ли он слежку или полкана выманили в поездку по строго
определенному маршруту с помощью какой-то хитрой комбинации. И не стремилась
это знать – такие мелочи сейчас не интересовали нисколечко…
– Любопытно же, – сказал капитан Сац. – У
человека шестое чувство – не телепатия, а именно любопытство…
– Подожди денек-другой, – сказала Даша. – Все
тебе будет, как на блюдечке, челюсть отвиснет, я тебе гарантирую…
– Завидую я тебе, Рыжая. Чертовски интересная у тебя
жизнь. Тут ловишь, ловишь и ловишь, как ополоумевший капкан, а с тобой вечно
приключения происходят…
– Я бы с тобой поменялась, честное слово, –
сказала Даша без улыбки. – Если не полезешь потом на стенку от этаких
приключений. И на луну выть не начнешь. Приключения чертовски поганая штука,
Вадим, – когда они с тобой происходят… Ага! Подними-ка мальчиков!
Сац приспустил стекло и свистнул, махнув рукой в сторону
приближавшегося со стороны «Золотой пади» БМВ. Оба автоматчика нехотя, но
мгновенно потеряли интерес к юной блондинке за рулем белого «паджеро», с
которой любезничали, вышли на середину дороги, неуклонными жестами давая команду
БМВ прижаться к обочине.
– Он? – спросил Сац.
– Ага, – сказала Даша. – Ну, я пошла…
Она приблизилась к машине сзади, распахнула переднюю дверцу
и бесцеремонно уселась рядом с Волховичем. Автоматчики тут же отошли. Полковник
резко развернулся к ней.
– Немая сцена, – сказала она. – Те же и
Рыжая. Не палите зря бензин, заглушите мотор, разговор у нас не то чтобы
долгий, но обстоятельный…
Работать с ним было одно удовольствие – ни суетливости, ни
лишнего словечка. Профессионал, хоть и сволочь. Ничуть не изменился в лице, ни
один мускул не дрогнул – хотя, конечно же, на полную мощность заработал лучший
в мире компьютер, именуемый мозгом умного человека…
– Возмущаться будете? – спросила Даша.
Он быстро огляделся – автоматчики стояли вдалеке, у
машины, – пожал плечами:
– Зачем? Слушаю вас.
– И не боитесь ни капельки? – спросила Даша.
– А чего, простите, бояться? Даже если и арестуете,
максимум через пять минут вынуждены будете отпустить.
– Галахов?
Он самую чуточку сузил глаза:
– Докопались? Поздравляю. Но смысл какой? Гордо
осознать силу собственного интеллекта – и не более того. Никакой практической
пользы. Надеюсь, вы не собираетесь меня убивать? Вовсе уж бессмыслица…
– Не собираюсь, конечно, – сказала Даша. – У
меня мало времени, поэтому обойдемся без тягучих интеллигентских дискуссий,
ладно? Так вот, мне плевать, какую игру прокручиваете вы лично. Мне это
совершенно неинтересно. Зато в одном я уверена: вы не настолько уж глупы, чтобы
полагать, будто грядущий путч – настоящий. Уж вы-то, если и не знали, то
сообразили, что имеете дело с крутой провокацией…
– Ага, – сказал он бесстрастно. – Потому вы и
слиняли с поезда?
– Вот видите, как мы друг друга прекрасно
понимаем… – сказала Даша. – Ну конечно. Только этого мне и не хватало
– бегать по министерству, размахивая сенсационными документами о грядущем
перевороте… Никакого переворота не будет. Одна имитация.
– Зачем же в таком случае мы сейчас беседуем?
– А затем, что мне нужно знать, какова будет имитация.
И вы мне сейчас все расскажете – кратенько, но емко.
– Можете не верить, но я с самого начала предлагал не
впутывать вас в комедию… прав был, черт возьми.
– Верю, что именно это и предлагали… – сказала
Даша. – Ладно, рассказывайте.
– Интересно, чем же это вы рассчитываете меня принудить
к откровенности?
– Золотой прииск «Чолпан», – сказала Даша без
выражения. – Аэропорт Пижмана. Фирма «Пассат», события августа прошлого
года, люди по фамилиям Ерлыкин, Гофман, Мелешкин и Кременецкая, счет в
известном вам венском банке…
Она с бесстрастным лицом, словно автомат, называла фамилии,
даты, города, сама не имея представления, о чем там идет речь, механически
излагала услышанное от Благообразного – знала, что компромат убойнейший, и
этого ей было достаточно.
– Довольно? – спросила она, бесцеремонно вынув
сигарету из его пачки. – Это кранты, полковник, полный и законченный
звиздец – в том случае, если будете трепыхаться. И ваша жена, и любимый братец
находятся в России, за кордон им не прорваться, а венская полиция преспокойно
может наплевать на тайну банковских вкладов – если получит кое-какие
документы… Итак? Я ничуть не собираюсь на вас давить – просто объяснила, что
нет у вас выхода. Перевороты, полковник, должны, по идее, устраивать чистые
мальчики с горящим взором и пустым карманом – их могут в лепешку раздавить танками,
развесить по фонарям, но ни за что не остановят на полдороге компроматом…
Волхович смотрел на нее, щурясь. Дураку ясно, что стряслось
бы с ней, будь его воля.
– Блестяще, – сказал он наконец. – Значит, и
вас тоже, Дашенька, убирать бессмысленно?
– Абсолютно бессмысленно, – пожала она
плечами. – Вы все потеряете, кроме самой жизни, – а этот-то вариант
вас и не устраивает…
– Господи, кого он может устраивать? Можно
один-единственный вопрос? Кто вам все это дал? Не осталось здесь, в Шантарске,
живых людей… И не могло оказаться никаких конвертов в сейфе у адвоката, «на
случай насильственной смерти»…
– А я кручу блюдечко, вы не знали? – устало
усмехнулась Даша. – Вызываю духов, духи словоохотливы… Все равно им, о чем
трепаться, Шантарск там, или Вена… У меня мало времени, полковник, –
добавила она буднично, без тени издевки. – Начинайте уж.
– А гарантии?
