Она была одной из трех посетительниц бутика. Две другие
выглядели типичными куклами, подружками или женами богатеньких буратин; таких
девиц Сардик перевидал немало – в период бурного расцвета Женькиной фотостудии
– и имел к ним стойкий иммунитет. Ничего хорошего в девицах не было, кроме
беспросветной глупости, нахрапистости и апломба. Вот и сейчас двойняшки-Барби
самым бесцеремонным образом лапали трусики и бюстгальтеры, растягивали их и
подносили к лицу, громко хихикая и обсуждая достоинства и недостатки ничего не
говорящих Сардику брендов. Незнакомка вела себя по-другому, она выглядела
совсем не такой привередой. Она просто стащила с ближайшего стенда пару
трусиков и сунула их в один из многочисленных карманов комбинезона. Та же
участь постигла выбранный со снайперской точностью кремовый бюстгальтер, после
чего девушка спокойно направилась к выходу, игнорируя кассу и стоявшую возле
нее продавщицу в бордовой униформе. Продавщица о чем-то беседовала с подошедшим
из соседнего отдела охранником.
Широкая рамка сигнализации приближалась, и у Сардика упало
сердце: сейчас пойдет звон во всю ивановскую и незнакомка сразу же погорит на
элегантном – шелковом или гипюровом – воровстве.
Но…
Никакого звона не раздалось: подойдя к рамке, девушка
коснулась ее рукой, как будто успокаивая, и свободно прошла сквозь нее. Рамка
не издала ни звука, она была полностью на стороне девушки. А может, она просто
испортилась?.. Но даже если она испортилась или была отключена – ведь
незнакомка не могла знать об этом! Нет-нет, она не только ослепительная и
потрясающая, она – м-м-м… – уникум какой-то, не иначе!..
– Брать-то будете что-нибудь? – вывел Сардика из
транса голос продавщицы.
– Знаете, еще подумаю…
– Чего ж тогда все перемацали? И чуть хвост на шапке не
оторвали!
– Разве? – удивился Сардик. – Простите,
пожалуйста…
– Иди отсюда! Морда чучмекская! Ворюга!..
Охранник и продавщица из бутика напротив, прервав беседу, с
интересом посмотрели на Сардика. Сардик улыбнулся им, и шапке с хвостом, и
хамовитой торгашке, – и побежал следом за незнакомкой.
…Это был самый потрясающий шопинг, какой только мог
представить Сардик!
За полчаса девушка побывала в отделе английского фарфора, из
которого умыкнула чашку; в отделе индийских тканей, откуда вынесла большущий –
метр на метр – платок. В отделе «КИНО/ФОТО» она разжилась фотоаппаратом, в
книжном – книгой Жана Маре «Непостижимый Жан Кокто» (Сардик обязательно купил
бы такую же, чтобы получше узнать о литературных вкусах незнакомки, но времени
на покупку у него не было). Затем пробил час благовоний, купальника и пены для
ванн.
Девушка без всякого волнения входила в места, оборудованные
сигнализационными рамками. И также спокойно выходила с каким-нибудь трофеем: и
снова – ни одна рамка не пискнула. Что же такое происходит, в самом деле? –
Сардик был заинтригован, очарован и раздавлен окончательно.
Последним в списке значилось маленькое дежурное кафе на
первом этаже. Укротительница рамок заглянула туда всего лишь на минуту:
запустить руку в большую вазу с яблоками, украшавшую стойку, и взять одно –
самое румяное, с аппетитным глянцевым боком. Никакой реакции на выходку девушки
не последовало – ни со стороны угрюмой барменши, ни со стороны очереди в три
человека, ни со стороны других, сидящих за столиками, посетителей.
Должно быть, она каким-то особенным образом управляет
пространством. Не дает никому считывать то, что делает. И нейтрализует
электронику… – именно такие мысли роились в голове Сардика, когда девушка
покинула наконец Гостинку и вышла на Садовую. Присев на ступеньки, она доела яблоко,
переложила краденое в рюкзак, похлопала себя по карманам и достала пачку с
табаком. Кто из знакомых Сардика курил самокрутки?
Никто.
Шурик предпочитала «Мальборо», Женька – «Парламент», байкер
Леопольдыч и тенор-саксофонист Мчедлидзе время от времени забивали трубки, и
только соло-гитарист Иван Бабкин предпочитал всему этому никотиновому
безобразию анашу. Сам Сардик давно завязал с курением, не курил и Гаро, ах да…
придурок-философ из Шуриковой свиты – тот, кажется, и вправду баловался
самокрутками, обставляя это как самый настоящий ритуал. У него была машинка для
набивки, два сорта папиросной бумаги и мундштуки. На то, чтобы соорудить самую
незначительную пахитоску (с последующим зализыванием краев и установкой
мундштука), у философа уходило не меньше минуты. Девушка же справилась за пару
мгновений, при том, что никакой машинки у нее не было!
Как только она закурила, в сторону Сардика поплыл
сладковатый дым, от которого закружилась голова. Чтобы не упасть, Сардик
ухватился за массивную колонну (она же служила ему тайным укрытием), потряс
подбородком и закрыл глаза. А когда открыл – девушки на ступеньках не было.
Так сильно Сардик пугался только в раннем детстве, оставаясь
один в темной комнате. Куда она могла подеваться? – всего-то секунда
прошла… Страх сковал Сардика и тут же отпустил: никуда она не делась, голубка,
просто перешла на другую сторону улицы, дымит своей самокруткой и знать не
знает, что Сардик без нее задыхается – в прямом и переносном смысле.
Позабыв про всякую осторожность, он припустил за вороватым
ангелом, а ангел тем временем свернул в ближайшую подворотню: между сапожной
мастерской «ОБУВЬ 21-го ВЕКА» и магазином «ТИТАНИК-24 ЧАСА».
Вот черт, что она забыла в подворотне?!..
И кто вообще их изобрел, подворотни? И что, если двор, в
который ведет подворотня, окажется проходным?.. Рано он успокоился, дурачок!
Так и есть – пусто!
И подванивает кошатиной, забродившим пивом и радостно
выпущенными на волю человеческими жидкостями; и весь этот смрад – в двух шагах
от Невского, куда только смотрит городское правительство и лично губернатор?
Давно бы пора издать указ, запрещающий ангелам шастать по подворотням.
В глубине двора хорошо просматривались две вывески –
поменьше («superКОЛГОТКИ») и побольше («ПИРОТЕХНИКА ИЗ КИТАЯ») – к ним-то и
устремился Сардик, разом позабыв про конспирацию. Но не пробежав и пяти метров,
наткнулся на какое-то препятствие, не удержал равновесия и тут же оказался на
земле. Падение не задело жизненно важных органов, зато выглядело чрезвычайно
унизительным: какая-то тварь подставила ему подножку! Сардик был полон
решимости разобраться с обидчиком, но, когда поднял голову, увидел только ее:
незнакомку с рюкзаком, подружку электронных детекторов,
яблочную воришку, тайную воздыхательницу Жана Кокто, клептоманку, ангела.
Девушка стояла у стены, скрестив руки на груди и с интересом
рассматривая Сардика. Теперь, в состоянии покоя, она казалась Сардику еще более
прекрасной.
Она была чудом.
– Не ушибся? – спросило чудо.
– Нет. – На глаза Сардика навернулись слезы: к
лицезрению чудес ни сетчатка, ни радужная оболочка не приспособлены.
