– Запомнил, благодетельница! – тут же залебезил
Сардик.
– Она с тобой свяжется. Состыкуетесь – а дальше как
покатит. Все, целую. Ариведерчи, лапа моя!..
Ирэн, Ирэн – прекрасное, удивительное имя! И главное –
понятное. Большегрудое, крепконогое и ладно сбитое, не то что все эти эфемерные
Эдны, Эмилии и Холли Голайтли.
Ирэн проявилась через три дня.
– Это Ирэн, подруга Анны, -
голос Ирэн, низкий и глубокий (именно такой, каким и
представлял его Сардик) заставил его сердце учащенно забиться.
– Мне нужен Сардор.
– Сардор – это я. – Обычно спокойный баритон
Сардика вдруг превратился в гнуснейший фальцет.
– Значит, вы в курсе дела. Замечательно. Когда мы можем
увидеться?
– Когда вам угодно…
Сегодня, сейчас, сию минуту, хотелось завопить Сардику, мы
встретимся и больше не расстанемся, как тебе такая перспектива, красотка?..
– Так… – Ирэн на секунду задумалась. – Сегодня я
пью водку с друзьями. Завтра у меня несколько встреч… и, возможно, снова водка
с друзьями… Как насчет субботы?
– Суббота? Отлично. Пусть будет суббота. –
Упоминание о «водке с друзьями» сделало Ирэн еще более привлекательной в глазах
Сардика.
– Встретимся в полдень. На Невском, так мне будет
удобнее. Возле Дома книги, там еще швартуются экскурсионные пароходики…
– Я понял. А как мы узнаем друг друга? – Сардик
спросил об этом на всякий случай, он-то был уверен, что узнает Ирэн – самую
потрясающую девушку на всем Невском.
– Обойдемся без традиционных гвоздик в петлицах. Анна
мне вас подробно описала. Надеюсь, волосы вы не состригли?
– С волосами все в порядке… А вы? Какая вы?
Как только увидите самую потрясающую девушку на всем Невском
– знайте, это я. Просьба не опаздывать, Сардор. Всего хорошего. До субботы.
Ирэн отключилась, а Сардик все стоял и стоял с трубкой в
руках: короткие гудки, идущие из нее, казались ему музыкой – такой
пронзительной и нежной, что ее не в состоянии воспроизвести ни один сямисэн, ни
один квинтет исполнителей реггей.
А теперь еще пророчество Гаро!..
Определенно, сегодня его жизнь изменится. Она никогда не
будет прежней.
…Сардик занял наблюдательный пост на мостике у Дома книги за
сорок пять минут до условленного срока. Всю дорогу до Невского он, как
последний павлин, ловил себя во всех отражающих поверхностях: будь то витрины,
рекламные щиты на остановках или окна в поезде метро. Чисто вымытая голова –
отлично. Гладко выбритое лицо – превосходно. Попсовые джинсы, кожаный ремень
ручной работы и испанская трикотажная футболка с небрежными надписями «sex
behaviour»
[13]
– выше всяких похвал. Футболку забыл уехавший в
Европу Женька, и Сардик даже не думал, что когда-нибудь воспользуется ею.
А вот, поди ж ты, пригодилась!
И не просто пригодилась, а выгодно подчеркнула его (слегка
залаченный и приправленный восточным колоритом) мачизм. В эту субботу Сардик
нравился себе: не только в качестве мачо, но и в качестве большого художника –
тоже. Дух творчества в нем неистребим, от него веет уймой замыслов, от него
тащит большими полотнами, от него прет способностью проникать в самую
сердцевину вещей.
Красотка не устоит!..
Любовника с галереей на Крымской выборочная память Сардика
отбраковала сразу: какой там мелкотравчатый галерист, если речь идет о творце?
А он, Сардик, и есть творец.
Погода тоже благоволила – и Сардику, и предстоящему свиданию
(иначе как свидание Сардик встречу с Ирэн не рассматривал). Стрелы нежаркого
майского солнца прошивали Невский навылет, а сам проспект был полупустым,
заполненным едва ли на треть. Обычная для выходных картина: в теплое время года
все городское население десантируется на дачи в пригород, а одним туристам
Невский не потянуть.
Ожидая Ирэн, Сардик взгромоздился на парапет моста. И думал
о том, на кого он похож больше – на собственно мачо, или на примачованного самца,
или на метросексуала, или на все вместе плюс Большой Художник. Интересно, каким
увидит его Ирэн?.. Он старался сосредоточиться на встрече, и обязательно бы
сосредоточился, если бы не мегафонные выкрики сорвавшихся с цепи зазывал:
«Приглашаем на экскурсию по рекам и каналам Петербурга! Приглашаем,
приглаша-а-ем, о-о-о!» За двадцать девять минут до полудня у Сардика
поинтересовались «который час?», за двадцать три – «Как пройти к Дому
ленинградской торговли?», за восемнадцать попросили прикурить, а за двенадцать…
За двенадцать минут до полудня (встречи, свидания, любви и
кардинальных перемен в жизни) на противоположной стороне Невского Сардик увидел
Шурика.
Шурик шла мимо Казани, продвигаясь от памятника Барклаю-де-Толли
к памятнику Кутузова. Нет, не шла – парила: ее летящую походку Сардик узнал бы
из тысячи. А коротко стриженная голова и болтающаяся сзади буддистская
концептуальная косичка? – их и вовсе ни с чем не спутаешь! Сардик протер
глаза и присвистнул:
– Елы-палы, Шурик! Вот так номер, быть не может!
Этого и правда не могло быть. Ни при каких обстоятельствах,
ведь в начале прошлой зимы Шурик погибла в горах на Кавказе. Каталась на лыжах
по опасному склону (это было в ее духе) и сорвалась в пропасть. Сардик не
помнил, что почувствовал, когда узнал о гибели Шурика. Кажется, ничего. То есть
вообще ничего. В то самое мгновение его окружили тьма и пустота, и Сардик
испугался – вдруг темнота продлится вечно, что он будет делать? Тьма и художник
– вещи несовместные. Он пролежал в мастерской, в обществе тотальной тьмы,
несколько дней, а потом снова появился свет и все встало на свои места. Вернее,
сам Сардик расставил все по местам, приказал себе никогда больше не думать о
Шурике. Никогда.
И ни разу за последние полгода не ослушался приказа.
Они с Шуриком познакомились несколько лет назад: в
мастерскую ее привел один из друзей байкера Леопольдыча, тоже байкер.
– Меня зовут Александра. Можно – Сашка. Можно – Шурик.
Как хочешь, я на всё откликаюсь, – сказала тогда Шурик, с любопытством
разглядывая Сардика. И добавила, улыбнувшись: – Только, чур, не влюбляться!
Очень своевременное предупреждение, учитывая, что Шурик
пробрала Сардика до самых потрохов. Сколько ей тогда было? Семнадцать?
Восемнадцать? Сколько бы ни было – она обладала удивительной способностью
вращать мир вокруг собственной персоны. Где бы ни появлялась Шурик – она тотчас
же становилась центром внимания: все смотрели только на нее и разговаривали
только с ней. Всем хотелось поразить ее в самое сердце, удержать подле себя,
хотя бы ненадолго. При этом Шурик не была красивой, ни даже хорошенькой. Но…
Она была ослепительна!
