Короче, все вроде бы шло своим чередом. Но я решил немцев еще и подтолкнуть, поэтому не ограничился конфиденциальной информацией, и на следующий день после отбытия немецкой делегации Министерство путей сообщения объявило о том, что предпринимает строительство еще трех железных дорог в европейской части России. Причем строиться они должны были не частными подрядами, а специальными железнодорожно-строительными частями, набор в которые начался спустя два дня после сего объявления. Немцы не могли не отреагировать на наш шаг. В конце концов, как только мы введем в строй эти дороги, весь их план Шлиффена пойдет псу под хвост. Для нас же это было не чем иным, как скрытой мобилизацией, ибо места развертывания железнодорожно-строительных частей определили аккурат неподалеку от складов, где хранилось вооружение для второочередных полков. Наряду с этим призывные пункты предприняли скрытую рассылку повесток расчетам коллективного оружия и специалистам технических специальностей — артиллеристам, пулеметчикам, телефонистам, дальномерщикам и так далее. Гонка началась.
Еще через три дня, 28 июля, Австро-Венгрия под предлогом, что требования ультиматума не выполнены, объявила Сербии войну. И австрийская тяжелая артиллерия немедленно приступила к обстрелу Белграда, расположенного практически на границе с Австро-Венгрией, а регулярные войска Австро-Венгрии пересекли сербскую границу. В этот же день Николай II заявил, что Российская империя не допустит оккупации Сербии.
Я в этот момент находился у себя в Магнитогорске. После отъезда немцев стало совершенно ясно: пошел обратный отсчет, и я решил, что пора запускать в производство те проекты, воплощение которых было отложено до начала войны. Например, минометы. В их разработке я принял непосредственное участие. Ну да здесь не было никого, кто лучше меня представлял, как должен выглядеть настоящий миномет, — пришлось наплевать на всякую конспирацию и собственноручно исполнить сколь возможно подробные чертежи минометов, устроенных по схеме «мнимого треугольника» с производством выстрела самонакалыванием, с опорной плитой, сошками и обязательно с механизмом для предотвращения двойного заряжания. А также нарисовать мину и разъяснить на пальцах идеи основного и дополнительных зарядов, надеваемых на сам снаряд, а не закладываемых в гильзу, как у гаубиц. Восьмидесятисемимиллиметровый миномет стрелял осколочно-фугасной миной весом почти четыре килограмма версты на три, а стосемимиллиметровый — десятикилограммовой на пять с половиной. К моменту моего приезда в Магнитогорск восьмидесятисемимиллиметровых минометов было произведено двадцать штук — все они сейчас на артиллерийском полигоне проходили испытания, при которых параллельно готовились наставления и рассчитывались таблицы стрельбы. А стосемимиллиметровых — аж шестьдесят штук; испытания они уже прошли, так что там же, на артиллерийском полигоне, вовсю шла подготовка четырех первых в российской армии минометных рот, которые должны были войти в состав горнострелковых бригад Закавказского военного округа. Впервые применить это новое оружие предполагалось именно на Кавказском фронте — подальше от промышленно развитых немцев. Конечно, если немцы сумеют втянуть Османскую империю в войну. Ни в какой Тройственный союз турки не входили, но насколько я помнил из военной истории, Турция воевала в Первую мировую, причем как раз на стороне Тройственного союза. Скорее всего, и здесь так будет. Тем более что после той кровавой бани, которую я собирался устроить немцам и австриякам в самом начале войны, им просто делать нечего будет, кроме как попытаться отвлечь русских от своего Восточного фронта созданием у нас еще одного очага войны. Так что испытаем минометы в боевых условиях, внесем усовершенствования в конструкцию, да и развернем массовое производство. Мины-то сейчас изготавливались сплошным потоком. Но все равно мало будет. Миномет — оружие жутко прожорливое. Зато развернуть производство мин можно почти в любой мастерской с парой станков, за этим дело не станет.
Кроме того, на моем заводе стрелкового оружия сейчас проходил испытания первый в этом мире крупнокалиберный пулемет под тот самый пятилинейный патрон, который мы разработали и начали выпускать на немецкий кредит. В принципе с этим пулеметом мы обогнали время не так уж сильно. Насколько я помнил, американский крупнокалиберный «браунинг» был разработан году в 1917-м. Причем, что интересно, на вооружении этот пулемет оставался до момента моего «переноса» сюда, то есть больше девяноста лет — и конструкция оказалась довольно удачной, и задач, для решения которых нужно было оружие, стреляющее таким мощным патроном, также было предостаточно. Более того, насколько я помнил, во время Корейской и Вьетнамской войн пулемет Браунинга широко использовался снайперами. Вот такой вот «дед-долгожитель широкого профиля». А в конце 1990-х под этот патрон даже разработали специальные снайперские винтовки. Вот я и решил подсуетиться слегка заранее, рассудив, что дорога´ ложка к обеду. Слегка — чтобы не перехватили идею, а заранее — чтобы с первыми выстрелами мировой войны развернуть производство и более или менее быстро вооружить войска. А то и торгануть с союзничками. Согласно моим планам, и минометы, и крупнокалиберные пулеметы должны были поступить на вооружение в полки, вследствие чего полковая пулеметная рота с пулеметами Максима развертывалась до батальона огневой поддержки, в состав которого входили еще и рота восьмидесятисемимиллиметровых минометов, и взвод крупнокалиберных пулеметов. Стосемимиллиметровые минометы шли на усиление огневых возможностей бригад и в горнострелковые части.
Ну и последним по счету, но не по значимости среди тех проектов, которые я собирался запустить в массовое производство с началом мировой войны, были ручные гранаты. Дело в том, что в истории, которую здесь знал только я, очень многое из того, что появилось в арсенале передовых армий, было изобретено во время Русско-японской, а она тут протекала совсем не так, как в «моей» реальности. Поэтому к настоящему моменту на вооружении даже самых передовых армий отсутствовал, например, такой вид оружия, как минометы или ручные гранаты. Ну не было в здешней истории у русских особой необходимости изощряться в осажденном Порт-Артуре и придумывать всякие способы насолить врагу — от метания устаревших морских мин с помощью задранного вверх ствола сорокасемимиллиметровой морской пушки (отчего это оружие и получило название миномет) до набивания стреляных гильз от этой же пушки пироксилином и швыряния их в наступающих японцев. Поскольку не было здесь самой осады Порт-Артура. Так что, даже если кому и приходили в голову подобные мысли, без подтверждения практикой они себе дорогу не пробили… Точно так же здесь не строили, скажем, линейных крейсеров — не показали себя японские крейсера в отгремевшей войне так, как в том, другом варианте истории, вот и не стали англичане, инициировавшие «там» строительств во подобных крейсеров, «здесь» этим заморачиваться, сосредоточившись исключительно на линкорах. Зато бронепалубных крейсеров-охранителей британской торговли англичане, перепуганные действиями бурских вспомогательных крейсеров, понастроили около двух сотен.
При некоторой удаче уже к началу 1915 года у русской армии должно было появиться довольно сильное техническое преимущество перед любыми армиями мира. Ну, так планировалось, а как оно получится, еще предстояло посмотреть…
