– Итак, по порядку, – сказал Саша, стоявший почти
вплотную к стеклу, и обернулся к Макару и Сергею. – В креслах сидят Клео и
Эль, а та, которая сейчас подходила к зеркалу, – это Ливи.
– Замечательные славянские имена, – себе под нос
заметил Илюшин.
– Их специально подбирали… таких? –
поинтересовался Сергей, разглядывая девушек.
– Разумеется. Каждая из девочек воплощает определенный
образ, который интересен нашим клиентам. Образ должен гармонично вписываться в
роль. Скажем, толстухи вызывают влечение у многих гостей, но быть русалками они
не могут, потому что жирная русалка – это смешно, а не сексуально.
– Да уж, в сексуальности этим троим не откажешь. –
Макар наклонил голову набок, пристально оглядел рыжеволосую девушку, с угрюмым
видом стучавшую голой пяткой по ковру. – Рыжая – что за образ?
– Клео? Чувственность.
Рыжая Клео обернулась к шатенке, сидевшей с отрешенным видом
на подлокотнике ее кресла, и что-то сказала. Длинная рубашка, натянувшись,
обрисовала высокую грудь, и Бабкин еле сдержался, чтобы не присвистнуть. Девица
была хороша, как ведьминская дочь: с вьющимися длинными кудрями, чуть раскосыми
глазами, которые – Сергей не сомневался – должны были по всем правилам отливать
болотной зеленью, с розово-белой кожей того нежного оттенка, что характерен для
рыжеволосых.
– Хотите, звук включу? – предложил Саша. – Их
пишут, но можем и сейчас послушать.
– Не надо, – отказался Макар. – Сначала так
на них посмотрим.
Бабкин подошел поближе к стеклу, присмотрелся ко второй
девушке, на которой были надеты короткий топ и шортики, и мрачно осведомился:
– А ваших клиентов не пугает уголовная ответственность
за развратные действия в отношении несовершеннолетней?
– Эль? – Саша искренне рассмеялся. – Как вы
считаете, сколько ей?
Сергей немного подумал, рассматривая очаровательное детское
личико со вздернутой верхней губой и нежным провалом ямки над ней. Шатенка, и
тоже длинноволосая… Во всем ее облике было что-то от школьницы, в меру
прилежной, в меру непослушной. Тонкие руки, неразвитая грудь, узкие бедра и
длинные прямые ножки, ровные, как палочки…
– Хотите сказать, ей уже есть восемнадцать? – с
нескрываемым скепсисом спросил он. – Дай бог, если пятнадцать.
– Двадцать три. Честное слово! – прибавил Саша,
когда Бабкин обернулся к нему. – Поймите, это тоже образ! Нимфетка.
Лолита. Ребенок. Очень востребована. Все-таки в каждом мужчине живет педофил.
– Я бы попросил не обобщать, – проворчал Сергей,
снова поворачиваясь к стеклу. «Двадцать три! Черт, кто бы мог подумать…»
– Меня, если честно, больше интересует третья, –
подал голос Макар. – Я не вижу, какую нишу она может заполнять. Или у вас
есть роль блондинки? Это было бы слишком банально.
Все трое посмотрели на светловолосую девушку, откинувшую
кудрявую голову на спинку дивана. В ней не было ни подчеркнутой сексуальности
Клео, ни мнимой невинности Эль. Девушка как девушка, скорее очень симпатичная,
чем красивая. Она напомнила Бабкину какого-то зверька, только он никак не мог
сообразить, какого. На фоне ярких подруг она терялась.
– Ангел, – не раздумывая, ответил Саша. –
Порочный ангел.
– Неужели? Может, конечно, мне отсюда не видны детали,
но как-то не тянет она на ангела, тем более на порочного.
Та, кого назвали порочным ангелом, подняла голову и
посмотрела на свое отражение в зеркале. А затем улыбнулась уголками губ.
– Она знает, что с этой стороны зеркала –
комната? – удивился Бабкин.
– Нет. Никто из них не знает.
– Хм. Насчет «никто», боюсь, ты погорячился. Что-то мне
взгляд ее не нравится…
– Точно говорю, не знает!
– Так почему «порочный»? – перебил их
Макар. – Привлекательная женщина, не спорю, хотя ангельская красота мне
представлялась чуть более… м-м-м… сдержанной. В этой слишком много жизни.
– Ливи работает недавно, – объяснил Саша. –
Ее взяли на место другой девушки, Сони. Та была именно порочным ангелом –
потом, если захотите, посмотрите запись. Голубоглазая, и мордашка невинная, а
на деле – белокурая бестия. Но для Сони пришлось срочно искать замену, и никого
лучше Ливи не нашлось. На самом деле русалка из нее отличная! Шеф за Алькой
понаблюдал и сказал, что иногда русалка должна быть просто русалкой, без
изысков.
– О, человеческие имена! – оживился Илюшин. –
Алька – это сокращение от чего?
– От Аллы. Она Алла Рокунова, но все зовут ее Алькой.
– А две другие?
– Клео – это Женя Коромыслова, а Эль – Оксана
Федорчук, – сказал Саша, и Бабкину показалось, что он смутился: сказка
разбивалась о прозаические грубоватые имена.
– Женя Коромыслова и Оксана Федорчук… – повторил
Макар. – Хорошо, с этими все ясно. А что за образ использовала убитая?
– Микаэлла – самая старшая из них, играла подводную
царицу русалок. Была в их группе кем-то вроде начальницы отдела. Ее амплуа –
опыт.
– Сколько ей было лет?
– Сорок три.
Сергей присвистнул:
– Не старовата для роли русалки? Сорок три года… Я
думал, у вас возрастной ценз для девочек очень жесткий.
– Не забывайте, что клиентам требуются разные
типажи, – возразил Крупенников. – Она «холодная» блондинка, эдакая
Снежная Королева. Циничная, многое повидавшая, многое умевшая… В играх с
клиентами отвечала за элемент садо-мазо, но детали надо уточнять у наших
психологов. А в «групповухе» управляла игрой.
– В каком смысле?
– Вот смотрите, – охотно принялся объяснять
Саша, – клиенты приходят на эту сцену не только для того, чтобы поплавать
и провести время с русалками. Это было бы слишком банально. Точнее, такой день
есть, называется «окно», и сегодня был как раз он. Когда «окно», гости делают
что пожелают: хотят – в гротах развлекаются, хотят – в озерах плещутся… Но в
другие дни разыгрываются сценарии, которые обязательно включают охоту,
преследование: например, русалки утаскивают тонущих моряков на дно, или же
наоборот – моряки охотятся за русалками. На дальней стороне озера спрятаны
лодки, плот, ну и еще кое-какой… антураж. Некоторые из этих игр довольно…
ну-у-у… жестокие, и тут Микаэлла была в своей стихии. Это и называется
групповухой, а не то, что вы подумали.
– А то, что мы подумали, как называется?
Парень пожал плечами:
– Да никак. В групповой игре важно, чтобы кто-то
подавал сигнал для слаженности действий: когда лодку начинать раскачивать или
когда моряка «топить»… Это была обязанность Микаэллы.
– А как ее звали на самом деле?
– Так и звали: Микаэлла. Это ее настоящее имя. Микаэлла
Костина.
