«Ну и что нам это дает? – уныло спросил себя Бабкин, и
сам же себе ответил: – Да ни хрена нам это не дает».
Ему хотелось задать этот же вопрос Макару и послушать, что
тот ответит. Прошла половина времени, отведенного на расследование, а у них
по-прежнему дело не сдвинулось с мертвой точки.
Саша остановил джип неподалеку от станции и вопросительно
посмотрел на Илюшина. Во взгляде его читалось ожидание собаки, которую хозяин
берет с собой на прогулку в неизвестном направлении – «куда теперь?». Но Макар
Андреевич молчал, осматривая небольшую площадь перед станцией, и Саша побоялся
мешать его размышлениям.
Собственно говоря, площади как таковой и не было – всего
лишь небольшой заасфальтированный прямоугольник, по сторонам которого ровным
строем высились тополя. Листья у них уже начали желтеть и скукоживаться. Вдоль
тополей бежала дорожка, по которой от только что подъехавшей электрички в
направлении поселка шли люди с сумками.
– Где машину нашли, говоришь? – спросил Илюшин,
хотя Саша молчал, как рыба.
– В самом поселке, – немедленно откликнулся
тот. – Степаныч даже номер дома узнал, возле которого она стояла. «Только
нам-то это зачем?» – хотел прибавить он, но благоразумно сдержался: раз Макар
Андреевич спрашивает, значит, зачем-то нужно.
– Номер дома, номер дома… – протянул Макар. –
Значит, предположительно Рокунова бросила машину в поселке, а затем…
– Затем села в электричку и уехала, – ответил
Саша, удивляясь возникшей паузе: какие еще могут быть варианты?
– Села в электричку… Возможно. Почему бы и нет?
Макар побарабанил пальцами по приборной панели и, приняв
решение, повернулся к Саше:
– Возвращайся обратно. Я здесь немного поброжу вокруг
поселка, затем приеду на электричке в Москву. Позвоню заранее, подхватишь меня
возле платформы.
– То есть… Как? – Крупенниковым овладело горькое
разочарование, которое он не смог скрыть. – Без меня?
Илюшин посмотрел на его огорченное лицо и покачал головой:
– Извини. Двоим здесь делать нечего.
И, не объясняя больше ничего, подхватил легкий рюкзак и
выпрыгнул из машины.
– Да, чуть не забыл! – Он просунул голову обратно
в салон. – Возле какого дома нашли машину?
– Возле сто пятьдесят седьмого.
Крупенников хотел добавить, что это на окраине, но подумал и
мстительно промолчал. Раз Макар Андреевич такой одинокий волк Маклауд, пусть
сам и шарахается по этим улочкам.
– Это, должно быть, где-нибудь на самом краю, –
вслух подумал Макар, и Саша разозлился на него еще больше. – Ладно,
поезжай.
Когда джип скрылся из виду, Илюшин предпринял действия,
которые показались бы Крупенникову странными, не сказать нелепыми, если бы он
их наблюдал. Сперва без всякой спешки Макар походил под тополями, поднимая с
земли скрюченные листья размером с блюдце и задумчиво бросая их обратно, затем
отправился на платформу и побродил еще и там, попутно изучив расписание
поездов. Он ни с кем не заговаривал, никого ни о чем не расспрашивал, и даже,
казалось, не особенно обращал внимание на окружавшую его действительность.
Убив таким образом минут сорок, Илюшин дождался следующей
электрички и вместе с вышедшими из нее пассажирами направился наконец к
поселку, где был найден «Хундай» убитой Виктории Чериной.
Поселок красиво назывался «Вишневый». Макар, неторопливо
бредущий мимо дач, не смог обнаружить в садах ни одного вишневого дерева. Зато
повсюду, куда ни падал взгляд, краснели яблони, и в воздухе стоял сентябрьский
запах поспевающих яблок.
Место для садов было выбрано, по мнению Илюшина, неудачное:
ни озера, ни пруда, ни самого завалящего лесочка в пределах видимости. К тому
же неподалеку, пересекая рельсы, проходила оживленная трасса, и шум машин
доносился даже сюда. Макар прислушивался краем уха к разговорам дачников,
идущих неподалеку от него: обсуждали утреннюю находку – машину, из которой
кровь вытекала аж на землю, ахали, ужасались, и кто-то из самых осведомленных
утверждал, что теперь милиция в каждом доме спрячет по засаде, а ключи у хозяев
изымут, чтобы пользоваться домами по своему усмотрению. Как водится, несколько
человек немедленно возмутились таким произволом и заявили, что ключи не
отдадут, потому что нету такого закона, чтобы пускать в свой дом кого ни
попадя. А милиция пускай сама своим делом занимается, не привлекая мирных
граждан.
Тут же зашел спор о поимке преступника и об убитой, но
ничего нового Илюшин не услышал. Кто-то говорил, что убили проститутку,
подобрав ее на шоссе, кто-то возражал, что ни проститутка, ни шоссе здесь ни
при чем, а жертва – известная модель, красавица, которую прикончили из
ревности. Потом вспомнили, что писали газеты о маньяке, и разговор зашел в
такие дебри, что Макар только вздохнул: ничего ценного здесь извлечь было
нельзя.
Постепенно дачники разошлись по домам, под конец свернув с
обсуждения происшествия на урожай яблок и способы их утилизации. Только один
человек сделал попытку вернуть разговор к преступлению – щуплый пенсионер в
темных очках и кепке.
– Вот вы все о своем, бабском, языками мелете, –
воззвал он к женщинам, спорящим о банках и крышках. – А ведь не зря машину
у нас нашли! Значит, преступник-то из поселка!
– Да что вы говорите, Семен Исакич! – насмешливо
возразила бойкая веснушчатая тетка. – И кто это у нас такой маньяк? Может,
Козихина? Или Аграфенов?
Раздался дружный смех ее знакомых, подтвердивший, что
неведомые Илюшину Козихина и Аграфенов на роль убийц претендовать никак не
могут.
– А чего вы смеетесь? Чего смеетесь?! – вспылил
пенсионер. – Аграфенов, между прочим, прошлым летом соседскую собаку
отравил!
– Не соседскую, а свою, и не собаку, а щенка, и не
отравил, а утопил, – поправила его веснушчатая, и новый взрыв хохота
вогнал старичка в краску.
– Какая разница! Все равно – значит, способен на
лишение жизни живого существа! – упорствовал он. – Пусть и не
Аграфенов, но вы посмотрите, сколько народу здесь с весны до зимы живет! Это мы
приезжаем, к нам никаких подозрений быть не может, а так-то здесь есть люди
непонятные, среди которых милиции пошуршать бы стоило, хочу заметить!
– Почему это подозрений быть не может, Семен
Исакич? – прищурившись, спросила тетка. – Вы у нас, между прочим,
личность оч-чень неоднозначная! Вон у вас очки темные, это зачем? От кого вы
глаза прячете? А кепка! Такую кепку, если хотите знать, только крупные
преступники носят!
– Тьфу ты! С вами и не поговоришь серьезно, балаболство
одно!
С этими словами сконфуженный старичок ретировался за
калитку, а довольные собой женщины продолжили путь, не обращая внимания на
Илюшина.
Макар дошел до сто пятьдесят седьмого дома, оказавшегося
ничем не примечательным летним «скворечником», и сразу увидел место, где была
оставлена машина убитой. Трава возле дороги была примята и истоптана, и он
представил, сколько людей здесь прошло утром, когда ее нашли. Он знал от
оперативников, что быстрота, с какой разыскали «Хундай», была полностью
заслугой бдительных местных жителей: кто-то из них увидел незнакомую машину
возле своего дома, подошел ближе и рассмотрел следы крови, после чего
немедленно позвонил в милицию.
