Они не смогли скрыть удивления. Затем нехотя распорядились
позвать писаря, и тот занес в договор все, что потребовал от него Крысолов.
Нельзя было подписывать договор без того, чтобы его не прочитал бургомистр, и
потому всей гурьбой они пошли обратно, провожаемые шепотком и недоверчивыми
взглядами: весть о прибытии заклинателя крыс уже разнеслась по ратуше, а если
бы и не разнеслась, костюм его привлекал к себе достаточно внимания.
В главной приемной зале все прошло быстро: бургомистр вывел
свою подпись и приложил к свитку печать, которую ему поднесли на золоченом
подносе. После этого договор протянули Крысолову, и он, успокоенный, уже
собирался поставить свой знак, когда неожиданно осознал, что в зале появился
еще один человек, которому здесь не было места. Этот человек прятался в темном
углу, как видно, надеясь, что его не заметят среди сборища сутулых стариков,
толпившихся возле лавки. Они были как плесень, разросшаяся на влажных холодных
стенах, и всякий, попадавший в окружение этой плесени, сливался с ней. Но
Крысолов его заметил. Вернее, почувствовал. Он поднял глаза и застыл, сдерживая
негодование.
Это была женщина. Как раз входившая в тот возраст, в котором
они становились наиболее опасны – около двадцати пяти лет, может быть, чуть
младше. Рыжеватая, загорелая, в зеленом чепце и простом сером платье, которое
оставляло руки обнаженными по локоть, она смотрела на него так, как ребенок
смотрит на зверей в бродячем цирке, – приоткрыв рот, широко распахнув
глаза. Когда она увидела, что ее обнаружили, то сперва смутилась и нырнула за
спину одного из стариков, но очень скоро выставила рыжую мордочку снова. Он
знал, что рыжую, потому что видел золотистое сияние выбившихся из-под чепца
волос.
Его охватила злость. Женщине нечего делать в ратуше! К тому
же его покоробила оскорбительная откровенность ее поступка – она ведь пришла
лишь затем, чтобы посмотреть на него, и никто даже не подумал этого скрыть! Он
резко черкнул по свитку пером, и поставленный им знак – две пересекающихся
линии, как крест со смещенной вниз серединой – внимательно рассмотрели все
стоявшие вокруг бургомистра.
Детали были обговорены быстро – где он будет жить, нужны ли
ему помощники, сколько бутылок вина в день он хочет получать. Услышав последний
вопрос, он понял, что его предшественники не теряли здесь времени зря, а раз
так, было бы глупостью не воспользоваться плодами их трудов. Он вышел из
ратуши, пообещав бургомистру начать работу с завтрашнего утра, хотя в
действительности намеревался освоиться в городе уже сегодня, чтобы понять, как
он будет бороться с местными крысами. «Неплохо увидеть хотя бы одну для
начала».
У выхода его ждала толпа в три раза большая, чем та, с
которой он сюда пришел. Невежественные люди, они полагали, что он УЖЕ провел
обряд изгнания и сейчас предъявит им крысиные трупики, как будто одно его слово
могло истребить всех до единой крыс в городе. Чтобы не разочаровывать их, он
снова показал «Крысиного Короля», и большинство тут же разбежалось. Остались
лишь дети со своими вертушками, которые выводили его из себя стрекочущими
звуками, да несколько мужчин с туповатыми лицами, которым, похоже, было все
равно, на кого глазеть.
Но в последний момент, когда ратуша уже почти скрылась из
виду за изгибом улицы, он увидел, как из дверей выскользнула гибкая женская
фигура и устремилась за ними, и все время, что они шли до дома, в котором
бургомистр распорядился поселить его, рыжая следовала за ним, будто бы по своим
делам. Все эти бабы любопытны, как крысы, он давно это заметил. В конце концов
она потеряла осторожность и приблизилась к нему почти вплотную. Выведенный из
себя таким бесстыдством, он обернулся и поймал ее взгляд, но она не отвела
глаза, а продолжала смотреть на него, будто завороженная. Крысолов сплюнул,
отвернулся и больше не оборачивался. Дразнить самолюбие развязной бабенки он не
собирался».
* * *
Серебряный шар, крутившийся над полутемным залом, сверкал и
рассыпал блики, которые валились на танцующих, как снег, и исчезали в никуда.
Музыка гремела вовсю, но даже она не заглушала азартных криков, доносившихся из
соседнего зала, и резких, как выстрел, ударов: там компания мужчин гоняла шары
на бильярдном столе, и официантки сновали туда-сюда все с новыми и новыми
кружками пива. Алька даже наведалась в этот зал, оценила потенциал игроков,
стараясь не привлекать к себе внимания, но вернулась на свое место,
разочарованная. Менеджеры, смывшиеся из дома, вот кто это был. «Сбежавший из
семейной клетки менеджер, конечно, страшный зверь, – подумала
Алька. – Но мне, увы, не подойдет».
Возле шеста в центре танцпола извивалась, томно закатив
глаза, пухленькая девушка лет семнадцати. Сидя за стойкой бара, Алька
поглядывала на нее и размышляла, как скоро девица шлепнется. «Полминуты. Если
ей повезет, то одна минута».
Воодушевленная жидкими аплодисментами двух бледного вида
юношей, раскачивающихся возле танцпола не в такт музыке, девица повернулась
спиной к шесту, опустилась на корточки и стала медленно подниматься,
прогнувшись в спине. «Кто ж тебя, милая, учил попу так отклячивать? –
мысленно посочувствовала ей Алька. – Ты же, как пить дать…»
Закончить мысленную фразу она не успела: девушка потеряла
равновесие, покачнулась и свалилась набок, в последнюю секунду ухватившись за
шест.
– Третий раз уже падает, – флегматично заметили за
Алькиной спиной. – А все не угомонится.
– Мы, женщины, такие, – согласилась она,
обернувшись.
Бармен, разумеется. Коренастый невысокий парень со взглядом
пройдохи. Смотрит на нее с интересом, ухмыляется совершенно откровенно. «Может,
ты мне и нужен, дружочек?»
Парень смешал коктейль, поставил на стойку перед Алькой.
– За счет заведения.
– Спасибо.
Она еще не решила, подойдет он ей или нет, и потому
улыбнулась многообещающе, с намеком.
– Володь, три «кровавых Мэри», – выпалила подбежавшая
официантка, и бармен, подмигнув Альке, отошел в сторону, а она задумалась,
невидяще глядя на танцующих.
Из города нужно было бежать. Алька рассмотрела все варианты
и мысленно извинилась перед ангелом-хранителем. «Ты же видишь, – про себя
сказала она, – такое дело… Боюсь, даже тебе не удастся мне помочь. Но ты
не переживай, я что-нибудь придумаю. Нам с тобой главное – найти подходящую
кандидатуру на роль проводника».
Алька ни секунды не сомневалась, что Перигорский отправит за
ней всю свою свору. «Уже отправил», – поправилась она. Ей пришло в голову,
что очень забавно было бы посмотреть на лицо сыщика, которого она так
замечательно одурачила, и Алька рассмеялась от души, несмотря на всю
серьезность положения. Но обмануть саму себя не удалось: ее грызла тревога,
потому что к числу охотников она своими руками присоединила человека,
казавшегося ей более опасным, чем десять Перигорских. «Хотя лысого хрыча тоже
нельзя недооценивать. В конце концов, кто, как не он, взял для расследования
этого Илюшина».
Алька вспомнила серые глаза сыщика и поежилась. Просто
удивительно, что ей удалось провести его! Ангел-хранитель, представлявшийся ей
веселым небритым мужиком с крыльями, с которых опадали мелкие грязно-белые
перышки, наверняка приложил к этому руку. «Теперь сделай так, чтобы он меня не
нашел!»
