Наклонившись над воином, Лени рукавицей смел с его шлема снег и приблизил лицо к небольшим отверстиями, расположенным напротив рта.
— Дышит, господин! — обрадованно крикнул рыжий, но тут же добавил: — Но еле-еле. Кажись, плохо дело.
— Это я и сам уже понял, — проворчал я, несколько успокоенный словами рыжего. — Ниргалы просто так не падают.
Поразмышляв несколько мгновений, я повернулся к ожидавшим моих распоряжений спутникам и распорядился:
— Разбиваем лагерь. Лени, Тикса — перетащите его на одеяла и укройте получше. Всем, что есть. Одеяла, попоны — пускайте в дело все. Нарубите еловый лапник для постели и разведите костер.
Убедившись, что меня поняли, я развернулся к ниргалам и, мрачно оглядев оставшихся на ногах двух воинов, распределил задачи и для них. Охромевший ниргал занялся лошадьми, а последний отправился за дровами, коих я велел заготовить побольше, нутром чувствуя, что мы здесь задержимся. Сам я занялся тем же. Это единственное, чем я мог помочь членам своего маленького отряда и при этом не дергаться от злых укусов исходящего от их тел тепла. Заодно отвлекусь от беспокойства. Я еще не забыл о роскошно одетых шурдах, чьи мертвые тела я нашел в сугробах у озера.
Ниргалы без малейших сомнений уничтожили два десятка шурдов, направляющихся к самому Тарису Некроманту. Уверен, что их пропажи уже хватились. Шурды хотя и являются ущербной расой, но действуют они на удивление логично, четко и быстро. В этом я успел убедиться во время последнего штурма поселения, который мы отбили вовсе не благодаря защитной стене и уж точно не моему изощренному стратегическому мышлению.
В тот день крепостную стену гоблины преодолели без малейших затруднений и быстро оттеснили нас к пещере. Мы выжили и отбили поселение только благодаря пошедшим в самоубийственную атаку ниргалам. И их предводителю, ценой своей жизни поразившему шурдского некроманта и исполинского черного сгарха. Так-то вот. Не приди они нам на помощь в тот день…
Нет, в свое время я сильно недооценил шурдов и поплатился за эту ошибку жизнями своих людей. Допускать подобную оплошность я больше не собирался и старательно прикидывал в голове варианты возможного развития дальнейших событий.
Что бы я сам сделал на месте шурдов, если часть моих людей внезапно исчезнет? Правильно. Ответ может быть только один. Отправил бы за ними поисковой отряд. И почти наверняка шурды поступили точно так же.
Разведчики быстро обнаружат присыпанные снегом тела своих собратьев, определят направление, куда ушли обидчики. Затем для них наступит страшное мгновение, когда гоблины с ужасом обнаружат, что возвышающаяся над водной гладью пирамида осквернена чужаками, а гробница из багрового камня бесследно испарилась.
Некоторое время шурды будут в шоке от чудовищного открытия, потом несколько придут в себя, прекратят орать и бесноваться, на скорую руку обрыщут прилегающую к озеру местность… и ничего не найдут. Ни малейшего следа драгоценной гробницы с телом их бога Тариса. Зато в очередной раз наткнутся на следы спешно уходящего прочь отряда.
И вот тогда все будет зависеть только от одного. Догадаются ли шурды, что Ильсера покоится на илистом дне, или их мысли пойдут другим путем — неизвестный отряд с легкостью уничтожает два десятка шурдов, задерживается на несколько дней у озера, а затем стремительно уходит прочь… унося саркофаг с телом некроманта. Если гоблины придут к этому заключению, то они окончательно взбесятся и кинутся за нами следом.
Впрочем… похоже, на моем мозге все же сказалось медленное превращение в живую сосульку, иначе я не задавался бы столь глупыми вопросом, ответ на который столь очевиден. Погоню по нашим следам пустят обязательно, и конечный результат будет тот же — нас постараются умертвить как можно более медленным и болезненным способом.
Поэтому задумываться стоит не о том, будет ли погоня, а о том, насколько серьезным будет состав карательного отряда. Если помимо самих гоблинов и костяных пауков в отряде будет хоть один подчиненный шурдской магией сгарх — нам всем крышка. Я уже успел убедиться в чудовищной эффективности этого огромного зверя против живой силы противника, когда вышедший из под контроля сгарх за десяток секунд ополовинил отряд шурдов.
— Господин! Господин! Столько дров хватит! — Донесшийся до моего затуманенного мыслями сознания окрик вернул меня к действительности, и я с удивлением обнаружил, что успел набрать огромную охапку сучковатых веток.
— Хорошо, — отозвался я и тяжело зашагал на голос рыжего.
За время моего недолгого отсутствия почти ничего не изменилось. Упавшего ниргала переложили на спешно нарубленный лапник и укрыли сверху всеми имеющимися у нас одеялами и попонами. Оставшийся здоровым ниргал уже закончил с заготовкой дров и теперь мерно размахивал позаимствованным у гнома топором, под корень срубая пушистые ветви стоящей поодаль ели. Уже курился дымом разгорающийся костер, над которым Тикса прилаживал помятый котелок.
— Чаем травяным его напоим, — перехватив мой взгляд, пояснил подошедший Лени.
Кивнув, я разжал руки, и собранные мною ветви посыпались в снег.
— Травяной чай — это, конечно, хорошо, но как вы его поить собираетесь? — мрачно поинтересовался я, глядя на неподвижно застывшего под одеялами ниргала, больше похожего не на человека из плоти и крови, а на статую из заиндевевшего металла. — Если он без сознания… Ну-ка, попробуй поговорить с ним, вдруг отзовется как-нибудь аль знак подаст.
Повиновавшись, Лени наклонился над шлемом ниргала, почти прижался щекой к нижним отверстиям в шлеме и, застыв на несколько секунд в этой позе, облегченно выдохнул:
— Дышит, слава Создателю.
На этом хорошие известия закончились — сколько Лени ни тормошил ниргала, сколько ни кричал ему в шлем, никакой реакции не последовало. Ниргал не отзывался. Через десять минут и двести бесплодных попыток рыжий обернулся ко мне и беспомощно развел руками, косясь на уже закипающий котелок с оказавшимся бесполезным лекарством.
— Твою мать! — в сердцах рявкнул я, вьющиеся над моей головой ледяные щупальца со свистом рассекли воздух. — Ладно! Если он так, то и мы с другого бока зайдем! Лени, давай к костру и помоги Тиксе с целебным чаем — да трав не жалейте!
— А как же… — протянул рыжий, кивая на безвольно лежащего воина.
— Ты делом займись, а здесь я сам разберусь, — отрезал я и, круто развернувшись, пошагал к тому из тройки ниргалов, что при помощи топора продолжал превращать некогда красивую и разлапистую ель в жалкий обрубок.
Резким окриком я заставил ниргала оторваться от работы и обратить внимание на себя. Убедившись, что меня внимательно слушают, я отдал ему четкий приказ, старательно проговаривая каждое слово своими промерзшими губами с полопавшейся кожей:
— Возьмешь в своей сумке все необходимые инструменты и крайне осторожно и бережно снимешь шлем с него. — Я ткнул рукой в больного воина. — Повторяю — крайне осторожно, бережно и при этом быстро. Да так, чтоб на его шее даже пореза не осталось. По выполнении доложить мне. Все, выполняй!
