– А цепочка?
– Вот цепочки, Людка точно говорила, нет. Но все же четыре
дня прошло… Мы ж все это обговорили уже. Нервничаешь?
– Есть немного, – признался Родион. – А ты – нет?
– Есть немного…
– Ладно, я пошел.
Он вошел в подъезд и в том же темпе расправился с
телефонными проводами. В той квартире был телефон – кто его знает, вдруг
примется названивать друзьям, требуя подмоги…
Практически без вариаций повторилась та же сцена – в
квартирах хватались за подручные источники света, у кого что нашлось, на
лестницах появились вооруженные фонариками «доброхоты из публики». На сей рез
пришлось выжидать гораздо дольше – нужно, чтобы все они, осознав бесплодность
усилий, убрались по квартирам, свидетели совершенно ни к чему…
В квартире дичи почти сразу же зажегся сильный фонарик: судя
по свету, фонарь поставили на пол рефлектором вверх. И вновь колыхнулась штора,
а потом отчаянно заскрипела балконная дверь, треск был оглушительный,
несомненно, курьер, чтобы не возиться, попросту рванул что есть мочи заклеенную
на зиму дверь. Показался у перил – неясная фигура, вертевшая головой. В
квартире за его спиной никаких теней не замечалось – значит, все-таки один,
будь еще кто-то, обязательно проявился бы. Дверь дернул так, что могли и стекла
посыпаться, – нервничает, конечно…
– Ну, пошли? – как можно небрежнее спросил Родион.
Загнал патрон в ствол «ТТ», сунул пистолет за ремень, а в
карман куртки, рефлектором наружу – хитрый фонарик. Раньше он о таких придумках
только слышал – и оказалось, купить можно без особых трудов, если знать, куда
пойти…
Соня сбросила куртку, оставшись в легонькой блузке и
короткой юбчонке, свернула халатик в тонкий рулон. Заранее поежилась – днем
было тепло, а вечера пока что стояли холодные, зябкие.
Они поднялись на лифте на седьмой этаж, отправили лифт вниз,
а сами, бесшумно ступая, спустились на шестой, подсвечивая себе редкими
вспышками фонарика-брелока. Там Соня быстренько надела халатик, зажгла
протянутую Родионом свечку. Площадка озарилась тусклым мерцающим сиянием.
– Главное, вовремя зажмурься… – прошептал он.
– Иди к черту…
Согласно боевому расписанию, Родион прижался к стене, а Соня
решительно застучала кулачком в обитую дерматином дверь. От ее резких движений
пламя свечи отчаянно заколыхалось, но не погасло. Никто не отзывался. Она
застучала вновь, посильнее.
– Кто там? – послышался самый обыкновенный мужской
голос.
– Соседка. Из сто восьмой, – откликнулась Соня, в
зыбком сиянии выглядевшая совсем юной. – Мы тут по десять тысяч быстренько
собираем, «аварийка» приехала, а задаром копаться не хотят… Уехать грозятся…
За дверью, слышно было, выругались. Соня постучала еще раз:
– Они говорят, работа сложная…
После паузы, показавшейся геологическим периодом, лязгнул
замок, изнутри брызнул свет фонарика. Соня вполне натурально прикрыла лицо
ладошкой. Лучик задержался на ней, обвел площадку.
– Они не оборзеют – по десять штук с квартиры? –
сварливо сказал невидимый Родиону человек, приоткрывший дверь, судя по звуку,
не более чем на ладонь.
Но фонарик опустил, скользнув лучом по фигуре девушки – вряд
ли случайно. Соня растерянным голоском ответила:
– Да не знаю я ничего, они говорят – уедут…
– Ух, какие люди у нас в сто восьмой, и даже без охраны…
– Да вот так вот жизнь сложилась, что без охраны… – в тон
ему посетовала Соня. – У вас деньги есть?
– Всегда, красивая, – хохотнул мужчина, светя ей на
ноги. – Тебя какие суммы интересуют?
– Я ж говорю, десять тысяч…
– Ты дороже стоишь…
– Слышала уже, – кокетливо отмахнулась она. – Нет,
правда, они там денег ждут…
– Ждут – получат, Афони недоделанные… Погоди.
И тут же Соня кашлянула – знак, что клиент полез в карман и
ослабил внимание.
Родион кошкой прянул вперед, отодвинув девушку, прикрыв
глаза, нажал кнопку. Фонарик, направленный в упор, блеснул вспышкой немыслимой
яркости. Под веками вспыхнули огненные круги – импортный парализатор работал
отлично, – но Родион уже влетел в тесную прихожую, метко ударил для
надежности рукояткой пистолета под горло. Следом ворвалась Соня, кинулась
запирать дверь. Выхватив из левого кармана самый обычный фонарик, подняв его
над головой – старый военный трюк, – он вбежал в комнату, держа палец на
спусковом крючке. Кухня, сортир… никого.
Мебели в единственной комнате почти что и не было – шкаф,
кровать, стол, телевизор. В углу несколько пустых бутылок. Соня кинулась было к
шкафу, но Родион, положив на стол фонарик, потянул ее назад:
– Не спеши, сначала клиента надо спеленать…
В ход вновь пошла синяя изолента и прихваченная для кляпа
вата. Клиент не шевелился, не отбивался, не протестовал – яркая вспышка должна
была на несколько минут разложить в глазах светочувствительный родопсин,
загнать в короткую кому.
– А он не подох? – спросила Соня. Родион потрогал
рукой:
– Дышит…
И сам кинулся к шкафу, как наиболее удобному месту для
хранения клада. Азарт взбаламучивал кровь. Он работал руками, как клешнями
снегособирателя. На пол вылетела обувь, тяжелый пиджак сорвался с вешалки, упал
на голову, Родион, чертыхнувшись, отбросил его за спину. И провозгласил:
– Есть!
Поднялся с корточек, держа на вытянутой руке черную сумку
довольно скромных размеров. Старательно продемонстрировав ее напарнице – она нетерпеливо
подпрыгнула, махая сжатыми кулачками, – расстегнул «молнию».
Соня полезла туда обеими руками, ребенок, ожидающий
гостинчика «от зайки». Показала Родиону несколько пачек в банковских бандеролях
– напрягая взор, он различил в полумраке четко гравированные изображения
колесничего с голым фаллосом, по чьему-то неисповедимому решению призванному
украшать сотенные бумажки. Должно быть, символизировал любимую поговорку власть
предержащих: «А имели мы вас всех…»
Мешая друг другу, они копались в сумке. Пачки десяток,
полтинников… Десяток больше всего. Под купюрами обнаружились четыре жестяных
коробки индийского чая. Родион подкинул одну на ладони – легкая, словно и в
самом деле набита чаем или чем-то ненамного тяжелее чая.
– Ладно, потом разберемся, – сказал он, бросая банку
обратно. – Для чего-то же они там лежат… В темпе!
Они буквально бегали по квартире, озираясь, – с первого
взгляда видно было, что сумка оказалась единственной. Других не видно, в
крохотном жилище все, как на ладони, если и есть тайники, с ходу не отыщешь,
значит, и связываться не стоит…
– Уходим! – распорядился он. – Жадность фраера
губит…
