— Самолет…
— Келсо, как слышишь меня? — продолжал голос. — Это Саксон! Мы угодили в ловушку!
— Вы… вы же говорили, что они умрут… — пробормотал Ди-Бар.
— Заткнись! — приказал ему Намир, уставившись в никуда.
Затем взгляд его упал на Анну, и он поднес к губам рацию.
— Ах, Бенджамин, — начал он, — боюсь, все гораздо хуже, чем ты думаешь.
— Саксон, нет!..
Федорова молниеносно вытянула руку и, крепко схватив Анну за горло, заставила замолчать.
Международный аэропорт Женевы,
Гран-Саконне, Швейцария
— Намир! — Саксон, пробежав через открытое место, спрятался в тени отключенного робота, одного из тех, что применялись для обслуживания взлетно-посадочной полосы. — Что-то ты стал тормозить, приятель. Я еще жив.
"Восхищаюсь твоей волей к жизни, Бен. — Эти слова эхом разнеслись по черепу, и у Саксона заныли все зубы. — Это одна из черт, которые привлекали меня в тебе. Жаль только, что я не смог найти ей лучшее применение".
— Можешь попытаться убить меня снова! — рявкнул Саксон. — Давай-ка обсудим это с глазу на глаз за кружкой пива, идет?
Последовала долгая пауза, затем Намир продолжил:
"Будем мыслить реалистично, Бен. Ты проиграл. Даже если ты выберешься с территории аэропорта, куда ты пойдешь? Женеву контролируют наши люди. К рассвету все безобразия, которые вы натворили, будут снабжены пристойными объяснениями и забыты".
Саксон слушал слова бывшего командира, стараясь отделить правду от лжи. Он, различил голос Анны Келсо, хотя она успела произнести лишь два слова, и знал, что она пока жива. Но было что-то еще, что-то знакомое в тоне Намира; те же самые нотки он слышал, когда операция в Детройте пошла не так, как было намечено. Грузовик… бомба… Если бы все происходило по плану, Саксон понял бы это.
Он решил рискнуть:
— Из нас двоих не только я провалил задание. Таггарт испугается. Он не будет выступать. Вы никогда не доберетесь до него.
Ответ Намира подтвердил его предположения:
"Ты ошибаешься. Наш друг из "Фронта человечества" обладает большей смелостью, чем ты думаешь. Поверь мне, завтра он будет выступать. Мы об этом позаботимся. В это дело вложено слишком много, чтобы какая-то заноза в заднице вроде тебя смогла все испортить".
Темноту прорезали лучи прожекторов, и Саксон попятился, осторожно обходя сзади ангар, где хранили роботов. Позади строения шла узкая дорожка, за ней виднелась ограда из проволочной сетки, а дальше — смутные очертания складов. Бен устремился вперед, перебегая от тени к тени.
Всю дорогу голос Намира преследовал его:
"У меня эта женщина, Келсо. Твоя спутница, беглая преступница. Мне нужно, чтобы ты послушал меня внимательно, Бен, или она умрет. И смерть ее будет медленной. Я отдам ее Барретту поиграться, ты меня понимаешь?"
Сердце Саксона сжала ледяная рука, но он быстро произнес:
— Можешь ее убить. Какое мне дело до нее?
Намир хмыкнул:
"Ты совершенно не умеешь лгать. Ты не допустишь гибели Келсо, пока есть шанс ее спасти. Давай я расскажу тебе, откуда мне это известно".
Саксон ухватился за сетку, рванул ее в стороны и нырнул в проем. Несколько мгновений спустя он уже был внутри темного склада на краю аэропорта.
"Ты поддался чувству вины, — продолжал говорить голос в его голове. — Вины за гибель твоих людей во время операции "Кукушка". Вины за смерть тех, кто погиб сегодня, в то время как ты остался в живых. Вины за то, что не смог сдержать обещания. Я прав?"
— Пошел ты!.. — Эти слова сорвались с языка, прежде чем Бен успел остановить себя.
Намир снова рассмеялся:
"Комплекс вины выжившего, Бен, — вот что делает тебя слабым. Я пользовался этим, чтобы контролировать тебя, когда ты был одним из нас, и с его помощью я буду контролировать тебя теперь. — Намир помолчал мгновение, и, когда он заговорил снова, голос его был твердым и холодным. — Ты и эта кучка придурков виноваты в том, что моя часть операции сорвалась, но мы еще в силах все исправить. Ты поможешь мне достичь моей цели".
— Забудь об этом, черт бы тебя побрал! — Саксон замер у окна, выглянул наружу.
Мимо пронеслась полицейская машина, и он снова спрятался.
"У тебя нет выбора! — прорычал Намир. — Когда Уильям Таггарт выйдет из машины у Дворца наций завтра в полдень, его застрелит наемник. Ты догадываешься, к чему я клоню, Бен?"
Его охватило черное отчаяние.
— Жизнь Таггарта в обмен на жизнь женщины.
"Я знал, что ты поймешь. Будь поблизости от дворца в одиннадцать. Если попытаешься сделать какую-нибудь глупость, я прикажу Барретту передавать тебе до последней секунды все, что он будет делать с Келсо, и ты сможешь избавиться от этой трансляции, только выдрав свой имплант из черепа. Это понятно?"
— Понятно…
В голове раздался щелчок, и голос смолк. Саксон сидел в темноте и тишине, снова и снова перебирая в памяти обещания, которые он когда-то давал. Сэму и Кано, Анне…
Черт бы побрал этого Намира, но проклятый ублюдок прав. Он знал, что Саксон не может уйти, сбежать, особенно сейчас, после всего происшедшего; потому что, пока он жив, у него еще есть возможность вытащить Келсо, возможность найти Джарона Намира и прикончить его.
Он нарушил клятву, данную Сэму Дуарте, когда обещал молодому солдату помочь вернуться домой. Но с Анной этого не должно было произойти.
Саксон нашел дверь, вышиб ее и выскользнул на шоссе. Вдалеке мерцали огни железнодорожной станции, безлюдной в такой ранний час. Бен забрался на платформу, нашел укромный уголок и прислонился к стене, ожидая следующего поезда до Женевы.
Оглядевшись и убедившись, что поблизости никого нет, он достал из кармана телефон с треснувшим, исцарапанным корпусом и набрал номер.
Едва в трубке прозвучал один гудок, как ему ответил голос, созданный из эха и призраков.
— Привет, Бен. Ты в порядке? Я боялся самого худшего.
— Мне нужна помощь, Янус.
— Что я могу сделать?
Саксон вспомнил узел связи, виденный на борту самолета Тиранов, и призрачный "Икар".
— Мне нужно, чтобы ты помог мне кое-что найти.
Шоссе Ферней, Женева, Швейцария
На вокзале он отыскал туалет, где смог привести себя в порядок и осмотреть импланты и оставшееся у него имущество. Он вытащил документы из кармана какой— то сонной женщины, возвращавшейся с ночной смены, и воспользовался ее проездным билетом, чтобы добраться до Дворца наций.
Бен обнаружил на площади у южных ворот большое скопление людей. Они толпились у подножия Сломанного стула, двенадцатиметровой скульптуры, изображавшей деревянный стул с отломанной ножкой — символ протеста против использования противопехотных мин и кассетных бомб. Толпа была разделена на две группы, и каждая размахивала плакатами и транспарантами на английском и французском языках. Первая состояла из сторонников технологии модификации, они толпились у скульптуры, ипользуя ее как символ необходимости контролировать и совершенствовать человеческое тело; вторая, более многочисленная группа состояла из их противников, ратовавших за регулирование распространения кибернетических устройств. На их плакатах красовались надписи: "Хватит изображать Бога", "Защитим человечество" — и другие знакомые лозунги. Повсюду Саксону бросались в глаза символы движения Таггарта, "Фронта человечества".
