Нет, что и говорить, тетушка совершенно заигралась в старосветские условности. И подыгрывать ей становилось все труднее. Неужели она и вправду воображает, что сейчас в Эрмитаже расположился императорский двор и покойный государь даст им аудиенцию?
Пора расставить все точки над «i» и объяснить старушке, что этого не может быть. Потому что этого не может быть никогда! Тетушка вряд ли обрадуется, но всем в этой жизни приходится с чем-то мириться.
Маргарита уже открыла было рот, чтобы ошеломить тетушку логически выстроенными аргументами, но Валька ее опередила:
– Чепуха, княжна! Нынче ведь в церкви не часто венчаются, а бумажку, выданную ЗАГСом, при дворе доказательством замужества никто не посчитает и всерьез не примет. Бывшего мужа вполне можно считать брошенным любовником, а куртуазные приключения – не такая уж редкость в придворной жизни. Мужа можно вообще приравнять к случайным знакомым.
Маргарита возмутилась:
– Бывший муж – не случайный знакомый! Мы все-таки жили вместе…
– Только не надо афишировать подобные факты, – пресекла ее возражения тетушка.
Валька оказалась с ней солидарна.
– Тоже мне – событие! Они жили вместе! Если бы тебе не было наплевать на собственную судьбу, выставила бы этого козла за дверь сразу же. Скажи спасибо, что в дело вмешалось Провидение, и ты не успела окончательно загубить себя этим дурацким замужеством…
Обиженная Маргарита прикусила язык.
Через полчаса она вместе с тетушкой вышла из дверей особняка. Перед домом княжны стояла карета. Настоящая карета, с позолоченными княжескими гербами на дверцах, кучером в красной ливрее и лакеем на запятках, который предупредительно соскочил на тротуар, чтобы распахнуть ближайшую дверцу перед дамами. Карета выглядела настолько старомодно, что в ее реальность трудно было поверить. У Маргариты с языка сорвался совершенно неуместный вопрос:
– Тетушка, вы сделали ее из тыквы?
– Из тыквы? Что за глупости! – возмутилась княжна. – Это наш фамильный экипаж. Алексис вывел его из каретного сарая, смазал колесные оси и слегка подновил лак. Все-таки мы едем во дворец…
Маргарита по-прежнему не могла поверить в происходящее.
– А милиция на улице не задержит нас, как сумасшедших?
– Мы в Санкт-Петербурге, дорогая, – снисходительно ответила тетушка. – Здесь и в нынешние времена каретой никого не удивишь. Старинный экипаж на улицах не редкость. Прохожие подумают, что снимается кино или состоятельные туристы заказали конную экскурсию в экипаже для осмотра городских достопримечательностей.
Кучер, в котором Маргарита узнала принарядившегося в ливрею Алексиса, отозвался с козел:
– Да сейчас уже время позднее, какие экскурсии… Большинство праздных прохожих по домам сидит и сериал про ментов смотрит.
– Один Бог знает, что ты говоришь, – возмутилась тетушка. – Я не понимаю, что значит – сери ал проментов? Это по-русски? Впрочем, нам некогда вести пустые разговоры. В Зимний, Алексис! Трогай!
Карета и вправду не вызывала у прохожих никакого интереса. Только стоявший на «зебре» у перехода алкаш удовлетворенно кивнул – вот, дескать, как народ приохотился деньги зашибать, хоть каретой, хоть чем, – и крикнул вознице:
– Эй, браток, с барышей подкинь на бутылку!
В Зимний дворец с Моховой улицы можно было проехать разными дорогами, но Алексис направил коней к Фонтанке. Маргарита подумала, что это, наверное, не самый короткий и удобный путь… Но она могла и ошибаться. Коренным петербуржцам было виднее, как лучше проехать на Дворцовую площадь.
У моста экипаж остановился.
– Ну вот, Симеоновский мост, – удовлетворенно заметила тетушка. – Мост мы должны перейти пешком, дорогая. Алексис с экипажем нас позже догонит. Сегодня – особая ночь. Полная луна переходит в дом Стрельца. Самое время для чудес, которые можно сотворить при помощи лунной магии.
Тетушка вышла из кареты и предложила Маргарите следовать за ней. Надо сказать, парадный наряд от мадам Ламановой был не самым подходящим одеянием для пеших прогулок, и Маргоше пришлось подхватить подол длинного платья, чтобы случайно не наступить на него.
Тетушка ее жест одобрила:
– Тебе, дитя мое, не откажешь в природной грации. Чувствуется наша порода.
Да, мало кто был так пристрастен к собственной породе, как княжна, но… при этом Маргарита чувствовала, что может очень многое простить этой сумасбродной старушке. Родственники все-таки. Голос крови…
В дымке белой ночи город казался призрачным. Фонтанка светилась изнутри от затонувшего в ней света, а в небе, подкрашенном темным золотом спрятавшегося в низкие тучи солнца, как фарфоровое блюдо висела большая бледная луна.
В руках у тетушки неизвестно откуда появилась старинная бутыль темного стекла. Княжна, не любившая делать что-либо собственными руками, вопреки обыкновению сама вытащила тугую пробку и взболтала содержимое. У Маргариты мелькнула абсурдная мысль, что сейчас тетушка поднесет бутылку ко рту и сделает прямо из горлышка глоток-другой горячительного.
Глупую фантазию пришлось усилием воли отогнать, а княжна тем временем щедро плеснула из бутылки прямо под ноги себе и внучатой племяннице какую-то жидкость…
Легкий речной туман вдруг стал сгущаться, заклубился, и дамы на мосту оказались в молочно-белой пелене, перестав различать не только окружающие предметы, но и друг друга.
Нащупав руку Маргариты, тетушка крепко сжала ее и прошептала:
– Скорее на мост! Не бойся, дорогая! Смелее! Сделай первый шаг!
Маргарита шагнула туда, где, по ее представлению, должен начинаться мост. Идти было так трудно, как будто на ногах висели чугунные гири… Главное – не упасть, иначе роскошный наряд может оказаться безнадежно испорченным, коленки разбитыми, и все усилия мадам Ламановой пойдут насмарку. Еще один шаг – и ноги Маргариты пронзила острая боль.
– Идем же, идем, девочка моя! – торопила ее тетушка. – Каждый шаг приближает нас к цели. Сейчас тебе станет легче!
– Не могу, – задыхаясь, прошептала Маргарита. – Мне словно кто-то мешает. И мне очень больно!
– Неудивительно! Ведь ты входишь в другой мир. А это требует огромных усилий, а зачастую и боли… По крайней мере у нас, в России, всегда было только так. Ты, конечно, можешь сдаться и навсегда останешься снаружи, по эту сторону моста. Но если ты хочешь получить шанс и изменить свою жизнь, помни – проникнуть в иной Петербург можно, только преодолев себя. В этом и заключается твой жизненный выбор.
Без сомнения, Маргариту трудно назвать опытной колдуньей, но кое-какой магический опыт у нее был. И ей уже довелось побывать в иных мирах, пробираясь в них без всякой боли, трудностей, страданий и мучений. То есть кое-какие страдания в тот момент у нее все-таки наблюдались, но исключительно морального плана и совершенно не связанные с переходом из мира в мир. Напротив, как раз переход явился следствием этих страданий, а не наоборот.
