На лице старого чародея, обычно подчеркнуто бесстрастном лице, отразилась сложная гамма чувств – такой предусмотрительности от молодой ведьмы он явно не ожидал.
– Простите, сэр Морган, я должна была подстраховаться, – откровенно объяснила свои действия Маргарита. – Я хорошо усвоила, что, произнеся этот текст, попаду в зависимость к тому, кто дает мне свиток. Избавляясь от власти Гарольда, я вовсе не хотела бы попасть под вашу волю. Так что пришлось нейтрализовать не только первое заклинание послушания, но и второе.
– Я не перестаю поражаться вашему уму, юная леди, – галантно ответил Морган. – Но неужели вы могли подумать, что я посмею использовать вашу неосторожность в своих целях?
– Еще раз прошу прощения, но мне все же разумнее проявлять осторожность, – сдержанно ответила Маргарита, утратившая вкус к излишней доверчивости. – Я убедилась, что люди способны на многое…
– По отношению к вам, леди, лично я готов проявлять лишь самые благородные чувства, – заметил Морган, выхватил кинжал атаме и сделал несколько резких движений клинком в пространстве, разделяющем Кармина и Маргариту.
– Леди Маргарита, теперь вы можете быть уверены, что все остаточные чары послушания, как любые другие магические и астральные связи, между вами и этим человеком исчезли. Вы полностью свободны от него!
– Хорошо, с вашего позволения, буду уверена. Если только в этом мире хоть в чем-то можно быть уверенной. Спасибо за заботу.
И тут Маргоша ощутила в своей душе совершенно неожиданный и нехарактерный для себя порыв – в каком-то смысле последние события и вправду заставили ее переродиться. Она подошла к бывшему Гарольду и от души влепила ему пощечину. Ей редко доводилось поднимать руку на других людей, но этот удар, в который было вложено много разнообразных чувств, она нанесла от души. Гарольд дернулся, но никак не ответил на оскорбление действием, лишь взглянул на Марго затравленным взглядом.
– Браво! Вы вновь восхищаете меня! Но этого мало, леди! – усмехнулся Морган. – Молодого мерзавца ждет более суровое наказание…
– Как, и его тоже? – спросил кто-то знакомым голосом за спиной Маргариты.
Это был неизвестно откуда взявшийся Роман.
В следующую минуту все заговорили одновременно и весьма экспрессивно, как в итальянском дворике из фильмов эпохи неореализма.
– Кого же еще?! – вскричал Морган.
– Я ни в чем перед вами неповинен! Я еще не совершил преступлений! И в клятве, которую я давал при вступлении в клан, ничего нет о таких поступках! За что же меня наказывать? – заголосил Кармин, услышавший о собственных перспективах.
– А откуда ты тут взялся? – Маргарита, пытаясь перекричать мужчин, адресовала свой вопрос Роману, на что он совершенно искренне ответил:
– Ветром занесло!
ГЛАВА 42
Когда все немного успокоились и стали снова говорить поочередно, выяснились следующие обстоятельства.
Роман, несмотря на размолвку с Маргошей, продолжал заниматься ее делами и в поисках приставленного к ней человека Моргана (от которого не ждал добра) случайно выявил «агента» мессира Реми. Такой вот побочный эффект у расследования получился.
Оказалось, сексотом Реми был лорд-библиотекарь Камелота сэр Венделл, попавший у идальго под подозрение благодаря настойчивому желанию отправить Маргариту из относительно безопасного Камелота в другой мир. Мир Арконы, диковатый и легко доступный для враждебного проникновения мессира Реми.
– Не верится, что он мог! – покачала головой Маргарита. – Такой милый, интеллигентный человек.
– Дорогая леди, как вы сами недавно заметили, люди способны на многое. Как в плохую, так и в хорошую сторону, – вмешался Морган. – Но чаще их тянет в плохую, это я по собственному опыту знаю.
Дело было в том, что Венделл проводил слишком много времени на работе, в служебном помещении камелотской библиотеки. Фонды же библиотеки были довольно своеобразными: она славилась обширной подборкой литературы по вопросам магии, и в особенности коллекцией гримуаров.
[10]
А заклинание всегда остается заклинанием, даже если оно заключено в строки на пергаменте… Заклинания, пусть молчаливые, дремлющие, обладают потенциальным могуществом и становятся источником неконтролируемой магической энергии, и там, где концентрация этой энергии превышает предельно допустимые нормы, пребывать весьма опасно.
– Ты, вероятно, и сама замечала, как, работая с книгами, невольно впитываешь заключенную в них информацию, – напомнил Роман Маргарите. – Даже если у тебя нет времени читать книгу от корки до корки, какая-то часть отраженных в ней знаний все равно осядет у тебя в мозгу, если ты хотя бы подержишь книгу в руках. А чародейные книги испускают магию, и она может заставить человека переродиться.
Именно эта беда и постигла сэра Венделла. Он без особых оснований возомнил себя величайшим из всех магов, которого в Камелоте не способны оценить по достоинству. Поэтому он стал мечтать о переселении в иной мир, где его таланты в области магии расцвели бы махровым цветом. И стал подыскивать себе уютное местечко для переселения, делая вылазки в сопредельные Камелоту пространства, якобы ради пополнения книжного собрания. Москва, откуда он ухитрился доставить в Камелот несколько книг в стиле «фэнтези», произвела на не искушенного в житейских делах книжного червя Венделла сильное впечатление. Ему представилось, что в этом мире у него не найдется конкурентов…
Этой слабостью сэра Венделла воспользовался Реми. Честолюбивые люди теряют способность к адекватным оценкам окружающего мира и себя в этом мире. Чародеи умеют использовать таких людей и прекрасно знают, какую пользу можно извлечь из чужого честолюбия. Реми уговорил наивного, воспитанного на книгах человека оказать кое-какие услуги.
В благодарность Венделлу была обещана помощь такого могущественного мага, как Реми, в делах, касающихся переезда лорда-библиотекаря и обустройства его на новом месте, например где-нибудь в Москве или Петербурге. Да хоть в Рио-де-Жанейро, где в каком-то смысле чародеем быть еще интереснее!
И Венделл дрогнул, согласившись стать не только агентом-осведомителем мессира Реми, его глазами и ушами в Камелоте, но и проводником его идей. И прежде всего он с энтузиазмом стал плести интриги против Маргариты, потому что так угодно было мессиру Реми.
– Аркону сэр библиотекарь считал совершенно диким местом, населенным необразованными и жестокими варварами, и уговорил тебя отправиться именно туда, полагая, что в таких условиях цивилизованному человеку, а тем более женщине, просто не выжить, – говорил Роман. – Ему и в голову не приходило, что ты сумеешь найти общий язык с аборигенами. Он не учел одного – ты и вправду прекрасно чувствуешь «загадочную славянскую душу»… Кто-кто, а ты после московской жизни легко сумела там адаптироваться.
