– Знаешь, – перебила Маргоша бывшего мужа (она-то прекрасно помнила те времена, когда он был рядом), – чего бы мне больше всего хотелось?
– Чего? – оторопело буркнул Игорь, не понимавший, к чему она клонит.
– Чтобы ты оказался где-нибудь подальше от меня. – «Подальше» – это где?
– Где-где? В Караганде! – отрезала Маргоша и швырнула трубку.
Может быть, стоит наложить на телефонный аппарат заклятие, чтобы на звонки Игоря он не реагировал?
Маргарита попыталась обдумать техническую сторону этого плана, но махнула рукой и оставила все как есть.
На следующий же день Игорь позвонил снова, и пришлось пожалеть, что заклятие так и не было наложено.
– Что тебе нужно? – спросила она по возможности сухо.
– Попрощаться хочу. Меня в длительную командировку угоняют. Представь себе, нашему шефу в голову ударила мысль открыть филиал фирмы в Казахстане. А поскольку я один из всех ответственных сотрудников не обременен малолетними детьми, на меня начальственный перст и указал. И надо либо подчиняться, либо увольняться… Придется ехать в Караганду как минимум на полгода, работу нового филиала на пустом месте налаживать. Знаешь, у меня такое чувство, что это ты мне накаркала. Все-таки ведьма ты, Марго! Кстати, может быть, устроим прощальный ужин? Теперь нескоро увидимся… Ты только тут без меня во все тяжкие не пускайся, этот твой балалаечник тебя в такие дела может втянуть – не расхлебаешься потом.
М-да, обмолвившись насчет Караганды, Маргарита совсем не вкладывала в свои слова столь буквальный смысл.
Где-где – в Караганде… И вот на тебе – сбылось!
ГЛАВА 34
В Арконе исчезновение Царевны Лебеди произвело сильное впечатление на широкие круги местного населения.
Первым отсутствие Лебеди на рабочем месте обнаружил, естественно, Мал.
Вот только-только он оставил Царевну один на один с залетевшим невесть откуда чародеем, деликатно вышел и дверь за собой затворил… Но, вышедши, естественно, прильнул к двери с наружной стороны – надо ж было разузнать, о чем парочка чародеев щебечет, как бы беды какой родимой сторонушке не наколдовали…
Увы, очень скоро за дверью воцарилась полнейшая тишина. Мал осторожно приоткрыл створку и сунул в щелочку нос.
Ни Царевны, ни залетного чародея не было. Призвав стражу, Мал осмотрел каждый угол в тереме и даже самолично вылезал на крышу проверить, не сиганула ли туда Лебедь прямо из окошка.
Царевна нигде не обнаружилась.
Как ни странно, охранник и помощник Лебеди, витязь Гарольд, которого в Арконе для простоты называли Гаркушей, к поискам не присоединился, а продолжал сидеть в комнате стражников, привалясь к стене и закрыв глаза.
Мал уже знал, что Гаркуша любит этак-то посидеть, объясняя, что занимается внутренним самосозерцанием. Что там, во внутрянке, созерцать – это вопрос к Гаркуше, но, по слухам, он ухитрялся в такие минуты узнавать много чего постороннего – ясновидением, стало быть, баловался.
Надо бы потрясти парня, что он там про Лебедь высмотрел, но это не уйдет. Сейчас лучше о себе самом позаботиться – ошибки в таких делах дорого обходятся. По установленной традиции Мал сорвал шапку со своей буйной головы, шмякнул ее оземь и немного порвал собственные волосы, чтобы обозначить высочайшую степень отчаяния.
Мысли его лихорадочно метались – Мал экстренно разрабатывал программу действий, чтобы вывернуться из сложной ситуации с наименьшими потерями.
Конечно, с него могут взыскать за недосмотр, но раз уж было задействовано могучее чародейство, казнить тут Мала не за что. Супротив чародейства приемов нету… Стало быть, надо доложить по начальству о происшествии, несколько усилив магическую составляющую (хотя она и без того немалая)…
Вот только к кому перво-наперво бежать с докладом? К главе Тайного приказа, в боярскую думу или к самому князю?
Стряхнув повалявшуюся на полу шапку, Мал кинулся на улицу и прямо у входа в терем столкнулся с Горыней и… тем самым чародеем, что только что похитил Царевну Лебедь. Общались они друг с другом как друзья.
– Итак, главная задача – неожиданно предстать перед ней, – объяснял чародей. – А там уж, как бездна раскроется, все пойдет практически без наших усилий…
Ни слова понять было невозможно. Но все тонкие дипломатические комбинации, построенные в мозгу Мала, рухнули в одночасье…
– Горыня, милостивец, не вели казнить, но это что ж выходит – по твоему повелению, кормилец ты наш, изъятие Лебеди произведено?
– Какое-такое изъятие? – напрягся Горыня.
– Так ведь этот самый чародей чужеземный, как звать-величать, не ведаю, уж не изволь гневаться, только-только вместе с Лебедью исчезнул! И следов не осталось! И ежели без твоего ведома, стало быть, похитил Царевну, вражина!
Потрясая гневно воздетым пальцем, Мал сделал несколько шагов к главе Тайного приказа, желая открыть его глаза на тайного злоумышленника.
Но с воздетым пальцем он, конечно, дал маху. Горыня был не тот человек, пред ликом которого можно грозить перстом.
– Что? Как? Куда исчезнул? Что значит «похитил»?! – заорал Горыня. – Не доглядели? Толпа дармоедов из казны кормится, а дело свое справлять никто не обучен? Всех в остроге сгною или гребцами на ушкуи направлю!
Мал почувствовал слабость в коленях, как на море во время качки. В ушкуйники не хотелось… Но все его объяснения и вправду звучали странно – любое происшествие нелегко описывать недоброжелательно настроенному начальству.
– Ну-ну, коллега, – успокоительно похлопал Горыню по плечу чародей, на глазах менявший свою внешность и превращавшийся в кого-то другого. – Нас обошли на один шаг. Но мелкая уступка еще не означает проигрыш всей партии…
Мал по-прежнему не понимал, о чем это он толкует, но Горыня и его гость повернулись и ушли, так и не отдав никаких распоряжений касательно дальнейшей судьбы Мала. Стало быть, страшная доля гребца на ушкуе пока ему не грозила.
Правда, Горыня, обернувшись, бросил через плечо:
– И чтобы молчать обо всем!
Но его предупреждение несколько запоздало: люди, дожидавшиеся аудиенции у Царевны Лебеди и невольно оказавшиеся свидетелями происшествия, уже разбегались по городу с криками, что Царевну, надежу-заступницу, власти злыми чарами извели.
Весть эта облетела весь город еще до того, как Горыня успел вернуться к себе в Тайный приказ.
На углах и площадях стали стихийно собираться кучки чрезвычайно возбужденных арконцев… Началось брожение умов, чреватое непредсказуемыми последствиями.
Тот, кто видел, как из маленького комочка снега разрастается лавина или как из пресловутой искры разгорается пламя, может понять стихию народного бунта. Настоящие бунты всегда случаются стихийно, хотя кое-кто из амбициозных политиков тешит себя иллюзиями, что занимается их целенаправленной организацией.
