И сэр Венделл вывел откуда-то из темного угла, заставленного книжными полками, крупного, неуклюжего и какого-то громоздкого молодого человека в мешковатой одежде.
Глядя на него, трудно было поверить, что он когда-то был младенцем. Вид у него был такой, словно он не родился, а был построен. В столярной мастерской. Как тяжелый шкаф, сделанный из цельного куска дуба.
– Знакомьтесь, леди Маргарита, это Беорф. Он прекрасно знает Аркону. Хотя и не с лучшей стороны. Потому что он, – сэр библиотекарь замялся, – он… некотором образом… беорит.
Маргарита ощутила себя полной дурой – все-таки нельзя пускаться в дальние путешествия без предварительной подготовки. Что такое беорит? И даже если этот юноша – беорит некоторым образом, почему и он, и сэр Венделл так смущаются, признаваясь в этой тайне?
И тут чары взаимопонимания, которые чуть было не отказали, подсказали Маргоше нужное слово, чтобы расшифровать загадочное понятие «беорит». Это означало – «человек-медведь». Вот так! И только-то!
Три ведьмы благополучно добрались до королевского замка и после объяснения со стражами ворот оказались внутри твердыни Мерлина. Рыцари, сопровождавшие трех дам, принялись весело скакать по двору (что, впрочем, было совершенно неудивительно, принимая во внимание их истинную сущность). Королевская прислуга, повидавшая в этих стенах всякое, особого удивления не выказала – Мерлин принимал у себя множество странных людей. Эти трое – еще не самые дикие, вероятно, они просто играют в какую-то игру.
Зато их дамы сразу устремились под своды королевской резиденции и принялись совать везде носы, а это прислуге понравилось намного меньше. К тому же, увидев, что дамы остались в одиночестве, без кавалеров, местные рыцари отнеслись к ним с самым почтительным вниманием (а все три юные девы были на редкость хорошенькие и произвели среди сильной половины обитателей Камелота настоящий фурор – фея-крестная трудилась не зря)…
Вскоре каждая из явившихся в замок незнакомок была окружена целой свитой кавалеров, а это пришлось не по вкусу прочим дамам.
Три пришлые красавицы не могли отказать себе в главной женской радости – насладиться моментом собственного торжества в глазах поверженных соперниц. Они даже забыли, зачем, собственно, сюда приехали, перестали разыскивать свою приятельницу и окунулись в волны тонкого куртуазного флирта. В конце концов, если бы здесь случилось нечто экстраординарное с какой-нибудь гостьей, им бы об этом рассказали. А раз все тихо – стало быть, никаких происшествий не было и Горынская тоже наслаждается жизнью где-нибудь в укромном уголке. Куда она денется? А их неземная красота бесследно исчезнет в полночь, нужно успеть воспользоваться моментом… Нельзя все время волноваться о судьбах мира и стоять на страже чужих интересов. Нужно же немного и о себе позаботиться.
Увы, головокружение от успехов сыграло с ведьмами плохую шутку – они совершенно потеряли счет времени. Собственные часы на руке казались бы в Камелоте вызывающе неуместными, а куранты на башнях здесь приняты не были… Долгий вечер пролетел как единый миг. Счет времени ведьмы просто потеряли и забыли о наступлении роковой полуночи…
Жанна, самозабвенно целовавшаяся с прекрасным юношей в темной, освещенной лишь парой факелов и потому особенно романтичной галерее, вдруг почувствовала, что ее сильно знобит.
«Неужели уже полночь?» – с тоской подумала она и вырвалась из нежных объятий своего нового друга.
Она единственная из трех приятельниц обладала благодаря фее-крестной молодостью и красотой не только в этот вечер, но и более-менее постоянно. Конечно, красотой не столь лучезарной, слегка потрепанной в житейских бурях за прошедшие десятилетия, но здесь, в щадящем свете – факелов, вполне приемлемой. Во всяком случае, страстный красавчик-рыцарь вряд ли испугается разительных перемен в облике дамы, вот разве что роскошный средневековый наряд с минуты на минуту прикажет долго жить.
А вот как там девочки, что с ними сейчас происходит? Оттолкнув кавалера, Жанна метнулась к лестнице.
– Красавица моя, королева, куда вы? – взвыл оторопевший рыцарь и вознамерился преследовать даму, кинувшуюся от него бежать.
– Прости, дружок, – прошептала Жанна, искоса оглянувшись на своего красавца, и прибавила еще пару совершенно неразличимых слов. Рыцарь тут же споткнулся и кубарем покатился по каменным плитам. Как-никак он имел дело с ведьмой, а не с кем-то там еще!
– Иа! Иа! – Со двора доносился ослиный рев, из чего следовало, что прибывшие с дамами кавалеры окончательно потеряли человеческий облик!
Жанна неслась по ступеням лестницы, словно Золушка, покидавшая бал. Говорят, любая история повторяется дважды – сперва как трагедия, потом как фарс. А вот история Золушки имеет обыкновение повторяться бесконечно, в разных вариантах и модификациях, в разных временах и с разными людьми. Жанна, к примеру, оказывается в подобных обстоятельствах уже десятый или двенадцатый раз, всего и не упомнишь. И трагедии были, и фарсы, и водевили с переодеванием… Кажется, сейчас был именно такой случай!
Жанна лишь почувствовала, что бежать ей стало намного проще, и, опустив глаза, поняла, что она бежит уже в джинсах и кроссовках. Да, кроссовку на ступеньках вместо Золушкиной туфельки не оставишь, шнурки не дадут обувке соскользнуть.
Размышляя, что стоило бы, пожалуй, проявить предусмотрительность и нарядиться в юбку, прежде чем фея-крестная взялась обращать ее вещички в придворный наряд, Жанна буквально врезалась в кучку местных дам, как раз из тех, кто испытывал к наглой пришлой особе не слишком-то доброжелательное чувство…
Возглавляла шествие леди Абигайль, претендовавшая на внимание того самого рыцаря, который, прихрамывая, плелся за Жанной, взывая к ее чувствам. Взгляд леди Абигайль остановился где-то в области Жанниных коленей.
– И что это, по-вашему, на вас надето, миледи? – осведомилась она. – Ужас какой!
Такой реакции Жанна не предвидела, хотя и должна была бы… Средневековье! Жанна, в сущности, была не так уж и юна, но большая часть ее жизни прошла в двадцатом веке, в вольной Франции, в демократичной Америке и, наконец, в России, где тоже с недавнего времени воцарились довольно свободные нравы и джинсы давно никого не пугали. А вот дамы Камелота оказались в состоянии, близком к шоковому.
– Это джинсы. Они очень удобны для верховой езды, ну… и для полетов – там же наверху бывает ветер и все такое. А я принадлежу к числу тех, кто время от времени поднимается в воздух, – стала объяснять Жанна. – В конце концов, я не какая-нибудь домашняя клушка, а странствующая фея из Москвы, и мне надо постоянно пребывать в полной боевой готовности, а это невозможно, когда ноги путаются в длинной юбке.
– Леди, это штаны! Стыдоба-то какая! На вас как-никак мужчины глядят!
– Что случилось? – В дело вмешалась еще парочка дам, на которых было накручено много метров ткани, из-за чего они чувствовали себя полностью неуязвимыми.
