Виоланта подошла к нему.
— Племянник моего деда был последним, кто пытался взять этот замок. Он не смог даже перейти мост. Мой дед развел в озере хищных рыб. Говорят, они размером больше лошади и очень жадны до человечины. Озеро защищает замок лучше, чем любая армия. Солдат здесь всегда было немного, зато мой дед заботился о том, чтобы иметь запасы провианта на случай осады. За стенами держали скот, на внутренних дворах он велел устроить огороды и плодовые сады. Но мама рассказывала мне, что ее все равно слишком часто кормили рыбой.
Виоланта рассмеялась. Мо с неприятным чувством смотрел на темную воду. Ему казалось, что он видит среди клочьев тумана мертвых солдат, пытавшихся перейти Неприступный мост. Озеро выглядело символом Чернильного мира, одновременно прекрасным и ужасным. Поверхность была гладкая, как лед, а берег болотистый, и рои жужжащих насекомых, очевидно не боящихся зимы, носились по белому от изморози тростнику.
— А почему ваш дед поселился в таком уединенном месте?
— Потому что ему надоели люди. Что в этом удивительного? — Виоланта все еще зачарованно глядела на замок, словно не веря, что на самом деле увидела то, что так долго знала по рассказам и книгам. Как часто слова и картины первыми рассказывают нам о нашей мечте!
— Покои моей матери находились в левой башне. Когда дед построил этот замок, великаны еще приходили сюда. — Виоланта говорила словно во сне. — Это озеро было тогда единственным местом за пределами городов, где люди были от них в безопасности, потому что даже великаны не могли его перейти. Но они любили смотреться в его гладь, и поэтому озеро прозвали "Зеркало великанов". Мать их боялась. Она пряталась под кровать, заслышав их шаги, и в то же время постоянно спрашивала себя, какого они размера, когда видишь их не через озеро, а вблизи. Однажды, когда ей было пять лет, она увидела на берегу великана с ребенком и захотела пойти к ним, но няня поймала ее у самого начала моста, а дед в наказание запер на три дня и три ночи вон в той башне. — Виоланта показала на самую высокую башню, иглой устремлявшуюся в небо. — Эта башня — единственное место в замке, о котором моя мать не любила рассказывать. На стенах там висели изображения ночных кошмаров и морских чудовищ, волков и змей, разбойников, убивающих путников… Мой отец заказал эти картины, чтобы показать дочери, как опасен мир по ту сторону озера. Великаны часто забирали людей к себе вместо игрушек. Особенно детей. Ты слыхал об этом?
— Читал, — ответил Мо.
Он был тронут счастьем, звучавшим в ее голосе, и спрашивал себя уже не в первый раз, как вышло, что книга Фенолио, так много говорившая об огненных эльфах и великанах, почти ничего не рассказывала о дочери Змееглава. Для Фенолио Виоланта была второстепенным персонажем, несчастной некрасивой девочкой, не более того. Может быть, стоит у нее поучиться тому, что из маленькой роли можно сделать большую, если играть ее по-своему.
Виоланта, похоже, забыла о его существовании. Казалось, она забыла обо всем, даже о том, что приехала сюда, чтобы убить своего отца, и с такой тоской глядела на замок, словно надеялась, что сейчас увидит за зубцами стены свою мать. Но спустя мгновение чары рассеялись.
— Четверо остаются на сторожевых башнях! — резко обернувшись, приказала она солдатам. — Остальные за мной. Поезжайте медленно, если не хотите, чтобы стук подков приманил рыб. Мать рассказывала мне, что они нередко стаскивали всадников с моста.
Среди солдат поднялся тревожный ропот. Они и правда были почти еще детьми.
Но Виоланта не обратила на это внимания. Она подобрала черное платье — одежды другого цвета Мо на ней не видал — и с помощью Брианны поднялась в седло.
— Вы скоро убедитесь, — сказала она. — Я знаю этот замок лучше, чем если бы жила здесь. Я прочла все книги, в которых о нем говорится. Я изучила его план и все его тайны.
— А ваш отец здесь был? — Сажерук задал вопрос, едва Мо успел об этом подумать.
Виоланта взялась за поводья.
— Только однажды, — ответила она, не глядя на спросившего. — Когда делал предложение моей матери. Это было давно. Но он, конечно, помнит, что этот замок неприступен.
Виоланта повернула коня.
— За мной, Брианна! — сказала она, направляясь к мосту. Но лошадь испугалась, увидев каменную тропу над водой.
Сажерук молча подъехал вплотную, взял у нее из рук поводья и повел ее коня вслед за своим по мосту. Раздалось мерное цоканье подков — люди Виоланты тронулись за ними.
Мо въехал на мост последним. Казалось, весь мир состоит из воды. В лицо ему летели клочья тумана, а замок вставал над поверхностью озера, как страшный сон: башни, зубцы, мосты, эркеры, глухие стены, изглоданные ветром и дождями. Мост казался бесконечным, а ворота замка — недостижимыми, но вот они начали расти с каждым шагом коня. Башни и стены заполняли небо, как грозная песня. Мо видел темные тени, скользившие по воде, словно сторожевые собаки, почуявшие их приход.
"Какой он, этот замок? Расскажи, Мо!" — слышался ему голос Мегги.
Что бы он ответил? Он посмотрел на башни — их было так много, словно число их прирастало каждый год, — на лабиринт эркеров и соединительных мостов, на каменного грифона над воротами.
"Этот замок, Мегги, убивал надежду на счастливый конец, — услышал он свой воображаемый ответ. — Он выглядел как место, откуда не возвращаются".
Женская роль
Мне книги даны.
Их ветер в кронах листает; слова я различаю, когда листва шумит, и тихо их повторяю.
И смерть, что, как незабудки, рвет глаза, моих не найдет…
Райнер Мария Рильке. Слепая
[26]
Мужская одежда. Реза украла ее у спящего Эльфогона: штаны и длинную теплую рубаху. Он, наверное, очень гордился этим запасным нарядом: мало у кого из разбойников было больше одежды, кроме той, что была на них надета. Но в ближайшие дни штаны и рубашка будут ей нужнее, чем Эльфогону.
Прошло много лет с тех пор, как Чернильный мир заставил Резу переодеться мужчиной, и все же память об этом сразу вернулась, как только она влезла в грубые штаны, так отчетливо, словно это было вчера. Она вспомнила, как исцарапала кожу на голове, обрезая ножом волосы, и как у нее болело горло от постоянных стараний говорить низким голосом. Сейчас она волосы просто заколет наверх. Реза не собиралась выдавать себя за мужчину, просто пробираться по лесу и горным тропам было намного удобнее в штанах, чем в платье, а ей придется пройти много миль по бездорожью, раз она собралась на поиски Мо.
"Обещай мне! — Он никогда и ни о чем так ее не просил. — Обещай, что вы останетесь в укрытии, чтобы ни случилось, какие бы вести до вас ни дошли. А если все пойдет не так (изящный способ сказать: если я погибну!), пусть Мегги попытается вчитать вас обратно".
Обратно. Куда? В дом Элинор, где каждый угол напоминал о нем, а в саду дожидалась его мастерская? Не говоря уж о том, что Элинор теперь тоже по эту сторону букв. Но об этом Мо не знал, как и о том, что она сожгла слова Орфея.
