В первый момент ему показалось, что все в этой комнате
осталось точно таким же, как вчера: безжизненное тело на столе, до половины
прикрытое белоснежной простыней…
В тот же момент Маркиз понял, что Наппельбаум не оставил бы
Вензеля на целые сутки на операционном столе, и шагнул вперед.
Вензель лежал в той же позе, что вчера, но его нельзя было
принять за живого человека. Его кожа была того страшного воскового цвета,
который можно увидеть только в морге, и вся его поза была совершенно неживой…
Маркиз подошел к нему еще ближе и увидел черную круглую дыру
у него во лбу, не оставлявшую никаких сомнений, — это было входное
отверстие от револьверной пули.
Маркиз, нервно сжав рукоятку пистолета, огляделся по
сторонам.
И тут же увидел торчащую из-за стола ногу в мягкой домашней
туфле и неловко завернувшейся брючине. Он обошел вокруг стола и увидел Юрия
Львовича Наппельбаума.
Старый хирург лежал на боку, раскинув руки и глядя в потолок
мертвыми широко открытыми глазами. В правой руке он сжимал шприц, наполненный
золотистой прозрачной жидкостью.
«Значит, они были тут почти сразу же после меня, —
мелькнуло у Маркиза в голове. — Мы с Лолой быстро уехали, поменяли машину,
и только поэтому они не сели нам на хвост. Однако кто-то же их навел на старика
Наппельбаума? Что за черт, у этого Хорька везде свои люди…»
Обо всем этом Маркиз думал на бегу.
Он выскользнул из квартиры старого хирурга и тенью метнулся
во двор. Лола ждала его в машине за два квартала до дома. Маркиз подумал, что
только потому не попал в засаду, что Хорьку даже не вступило в голову, что он,
Маркиз, приедет проведать больного Вензеля на следующий день.
В противном случае Хорек непременно оставил бы тут своих
боевиков, и Маркиз сейчас имел бы очень бледный вид — в буквальном смысле,
потому что был бы таким же покойником, как Вензель. И еще он подумал, что, к
счастью. Вензель, когда пришли его убивать, был еще под действием наркоза,
иначе бандиты узнали бы от него адрес той квартиры на Гражданке, где они с
Лолой сегодня ночевали. Домой они не рискнули сунуться, и Лола страшно
переживала, как там Пу И. Кот и попугай вполне могли пожить одни несколько
дней, они не скучали в обществе друг друга, но песик был очень привязан к Лоле.
И вообще он не привык быть один, да и выводить на прогулку собаку все же нужно.
И уже на подходе к машине, осторожно оглядываясь и призвав
на помощь свою интуицию и обостренное чувство опасности, Маркиз подумал, что
Хорек преступил все законы криминального мира. Он убил врача, которого знал
весь город, который безотказно лечил людей в любое время дня и ночи, не
спрашивая, откуда у человека ножевая или огнестрельная рана.
Доктора не трогала даже милиция, он был под защитой
бандитского закона. Люди, которых он вылечил, испытывали к нему огромное
уважение и обычную человеческую благодарность. Люди, которые еще не успели к
нему обратиться, помнили, что все они ходят по лезвию бритвы, и как поется в
известной оперной арии — «сегодня — ты, а завтра — я», так что уважали старика
хирурга заранее.
Тем не менее Хорек наплевал на уважение и закон. Это, как
выражаются братки, не по понятиям. И хотя Маркиз эти самые понятия не очень
уважал, но никогда не нарушал, потому что такое было чревато весьма неприятными
последствиями. Рано или поздно Хорька настигнет возмездие, но он-то так не
думал. Потому что в дело были замешаны такие большие деньги, которыми, как
считал Хорек, он сможет прикрыться в любой ситуации. Однако Маркизу сейчас
нужно думать о собственной безопасности.
— Ну что там? — испуганно спросила Лола. По тому,
как Леня молча проскользнул в машину и рывком тронул ее с места, она поняла,
что он сильно нервничает.
— Все плохо, — сквозь зубы процедил Маркиз, —
оба убиты, причем вчера, то есть почти сразу после моего ухода.
— Ой! — Лола вскрикнула и тут же закрыла рот ладонью. —
Что же теперь будет?
— Переходим на нелегальное положение. В ту квартиру на
Гражданке больше ни ногой, найдем другое жилье.
— А домой?
— Боже тебя упаси! — рявкнул Леня. — Уж
там-то нас точно ждут. Встретят с оркестром!
— Но как же звери? Пу И, наверное, уже заболел! —
в голосе Лолы послышались слезы.
— Договоришься с консьержкой, — не терпящим
возражений тоном проговорил Леня, — ты ведь уже обращалась к ней пару раз,
когда мы уезжали? Сама говорила, что эта самая Эмилия… Элеонора…
— Энгельсина, — усмехнулась Лола, —
Энгельсина Софроновна.
— Ну вот, ты же говорила, что она очень аккуратная,
никогда ничего не забывает, и звери к ней относятся хорошо.
— Да, но тогда Пу И мы брали с собой! — пылко
возразила Лола. — Как же он там без меня, бедненький?..
— Лола, этот вопрос не обсуждается, — устало
сказал Маркиз, — ты же понимаешь, что наши жизни в опасности.
А зверям ничего не сделается, Пу И эта самая Каролина…
— Энгельсина, — поправила Лола, — родители
назвали ее Энгельсиной в честь Фридриха Энгельса.
— Почему не в честь Карла Маркса? — мимоходом
удивился Маркиз. — Вроде бы он известнее. И борода больше…
— Ну не знаю, может, им показалось, что у Маркса волос
слишком много! — отмахнулась Лола.
— Звони этой самой Джельсомине, — приказал
Леня, — потом времени не будет!.. О, черт, мобильник разрядился.
— Я из автомата позвоню, — оживилась Лола, —
так даже лучше!
— Для чего лучше? — подозрительно спросил Леня.
— Для конспирации… Да тормози же, вон будка на углу!
Лола выпорхнула из машины, когда Леня не успел еще
остановиться. В будке она отвернулась к стене и озабоченно проговорила
несколько слов в трубку.
Услышав ответ, Лола просияла, но вовремя скрыла довольную
улыбку и вышла из будки с самым своим печальным выражением лица.
— Она говорит, что соседи жаловались: Пу И всю ночь
проплакал…
Маркиз только скрипнул зубами.
— Ну и что дальше? — капризно спросила
Лола. — Где мы будем ночевать? Что есть? Во что одеваться? У меня даже
смены белья нету… И потом понадобится разная одежда, чтобы менять внешность…
— Ты права, девочка, — примиряюще сказал
Леня, — это мы исправим.
— Едем в «Гостиный двор», а. Лень?
— Слушай, нас бандиты по пятам преследуют, —
недовольно начал Леня, но Лола перебила:
— Как раз очень удачно! «Гостиный» — огромный, народу
там всегда тьма-тьмущая, легко затеряться. И купим все, что нужно. По-моему,
так гораздо безопаснее, чем шляться по маленьким магазинчикам.
Леня согласился, скрепя сердце.
Они бросили машину в боковой улице и вышли на Невский. Лола
вспомнила, что только три дня назад она гуляла по Невскому совершенно
беззаботно и злилась на Леньку, что он не взял ее в Париж. Господи, вот бы
вернуться назад на три дня! Она согласна сидеть дома с животными и носа никуда
не высовывать, только бы избавиться от ненавистного Хорька и его бандитов! И
угораздило же Леньку так вляпаться!
