Все дела Агон решал также у себя в комнате. Он вообще старался не покидать западную башню замка.
– Ну, рассказывай, что за дела происходят во дворе, – проговорил чародей, едва за Стилетом закрылась дверь, и возник щит, защищающий от случайных ушей. Император пребывал в благостном настроении, стены убежища всегда действовали на него умиротворяющее.
– Заговор, Скиталец, – понизил голос Стилет.
– Это меня не удивляет, – с оттенком усталости произнес чародей. – Давай имена зачинщиков, друг мой, карать буду.
– Фарим.
Агон плотно сжал губы и сокрушенно покачал головой. Как в воду глядел! Златовласка потеряна!
– Подробнее, – попросил император.
– На ваш трон уже есть приемник, двор практически целиком настроен против вас. Кто все еще предан Вашему Величеству – внесен в мой последний отчет как изменник. Еще вчера я был под чарами Златовласки, Господин. Простите. Но что-то случилось. Наваждение прошло, но боюсь я успел наломать дров под ее чарами. – Стилет говорил очень спокойно, тихо и чуть опустив подбородок, словно в любой момент ждал удара повелителя.
Агон прищурился, ощущая клекот ярости в сердце. Заговорщики подобрались слишком близко, раз смогли заполучить Стилета. Император догадывался как освободился его союзник. Златовласка не может держать под своими чарами много людей. Если предел достигнут, то для порабощения новой жертвы ей придется отпустить одну из старых. Императору очень повезло, что наваждение сошло именно с верного помощника, а не с кого-нибудь из марионеточных правителей на севере.
– Я полагаю, ты можешь подробнее изложить мне о планах моих добрых соратников, – натянуто улыбнулся Император. Стилет настороженно посмотрел в потемневшие глаза чародея. Спустя несколько мгновений уголки губ убийцы дернулись кверху. Этот взор ему был знаком. Предстояло нешуточное веселье.
– Мне нужны имена, мой друг. Мне нужно много имен, – Агон повернулся к окну. – Но сначала, разумеется, морской суп!
Несмотря на то, что за его спиной стоял верный человек, пожилой чародей вдруг почувствовал себя абсолютно одиноким. За стенами башни жил своей злобной натурой мир диких нравов, предательства, жадности, эгоизма, подлости и вражды. Мир отказывался подчиняться новому хозяину. Он как избалованный кот воротил нос от приевшейся еды. Что ж, значит стоило его накормить совсем другой пищей.
Когда безмолвный слуга внес тарелку горячего супа, Агон не отрывая взгляда от окна, поставил ее на стол, взял резную, любимую ложку в руки и задумчиво произнес:
– Мне понадобятся все твои недобрые связи. Кто главари?
Стилет не пошевелился:
– Главных заговорщиков четверо, Господин. Я перечисляю тех, кто организовывает заговор по своей воле, а не под чарами Златовласки.
Голос убийцы успокаивал. Чародей улыбнулся мыслям и попробовал ароматный суп. Повар свое дело знал, он был настоящим мастером.
– Один из них известен Вашему Величеству. Его зовут Имар Островитянин.
Император кивнул и подул на ложку. Слишком горячий сегодня суп.
– Второго зовут Ушканд.
Агон вскинул брови.
– Тайный?
– Один из последних Тайных, Ваше Величество. О его местонахождении мне ничего не известно. Мне кажется он один из инициаторов заговора. После бойни на Забытом Перевале отрекшиеся паладины вас, простите, недолюбливают.
– Вполне логично, я же порождение Усмия. Их святой долг отправить меня в Подземные Кузни. Супа хочешь?
Стилет, разумеется, отказался. Он всегда отказывался от императорского угощения. Когда король теневого мира завершил свой краткий доклад, Агон уже закончил трапезу и задумчиво уставился в потолок.
– Ты нашел Алеано?
– Нет.
Чародей раздраженно щелкнул пальцами:
– Что ты о нем знаешь?
– Темная лошадка. Настолько темная, что мои люди до сих пор не могут понять где он находится. Распоряжения заговорщикам он передает через курьеров, иногда напрямую, иногда по цепочке. Возможно просто постоянно перемещается, а может быть следы путает.
– Курьеры что говорят?
– Всех обработал какой-то маг. Заказчика не помнят, где получили письмо не знают.
– Наверняка кто-то из именитых дворян. Иначе этого Алеано с потрохами сожрет двор, как только он снимет маску. Ищи среди них, друг мой!
– Ищу, господин.
– Также, мне нужны головы всех крупных заговорщиков, кроме Фарима. С колдуном я разберусь сам… Пожалуй пришла мне пора вернуться в столицу и напомнить им, кто у них император. Сделай так, чтобы смерти предателей не всполошили остальных. Придумай что-нибудь.
– Слушаюсь, господин.
Агон откинулся на спинку удобного кресла и закинул руки за голову.
– И пришли брадобрея, я совсем зарос.
– Хорошо, Господин.
– Спасибо. Можешь идти.
Стилет изящно скользнул к двери, но остановился на пороге и нерешительно произнес:
– Я давно вас не видел таким, мой Господин.
– Каким?
– Целеустремленным.
Убийца выдержал испытующий взгляд Агона, вновь поклонился и вышел.
* * *
Бал закончился за полночь. В последнее время Имар часто убивал время в праздном ожидании, сидя за столом и со скукой наблюдая за веселящимися юными дворянчиками. Спектакль заговора развивался без его участия, повлиять он на него не мог. Хотя порою очень хотелось, но отнюдь не так, как могли ожидать союзники. Островитянин устал от интриг, от сговоров, от тайных встреч и секретных посланий. Ему порядком надоело то, во что превратилась его жизнь после того как в ней появился Алеано.
Раньше все было проще. Сейчас же, казалось, и ненависть к правителю-наркоману поутихла. И война, утопившая в крови половину континента, уже не так возмущала молодого маркиза. Со всем можно примириться. Но не к существованию «в тайне». Хотелось открытости.
Имар устало поднялся к себе в покои, прошел по длинному, уставленному свечами коридору мимо застывших по стойке смирно гвардейцев. Он боялся темноты, и потому в его замке всегда горел огонь. Каблуки дорогих сапог мерно отстукивали по каменным плитам приятный ритм. Стук отражался от мраморных сводов, разносился по этажу. Акустика тут была особенной, опытные мастера долго работали над ней и постарались на славу. Иногда, теплыми вечерами, Островитянин, любил позвать на этот этаж небольшой оркестрик и, сидя в удобном кресле, насладиться игрой виолончелистов.
В последнее время и это увлечение ушло. Само как-то.
Имару было всего двадцать шесть лет, и его ничто не связывало ни с одним из островов. Просто по преданию, древний род молодого дворянина происходил с какого-то затерянного в океане клочка суши. Хотя отец его, старый герцог, и на море то никогда не был.
