Паладин негодующе покачал головой:
– Отличное подспорье, ничего не скажешь. Стоило ли вашим Верховным так возиться, а?
Хмурый не ответил.
– Ладно, пошли, – бросил ему Ладомар.
Надо было идти хоть куда-нибудь, так проще думать. Проще выбирать, как быть дальше. А тем для размышления у него набралось предостаточно. Но сначала надо немного отойти от шока.
Хмурый Гонец неспешно летел за бредущим через поле воином, шумно втягивал впалым носом воздух и постоянно озирался. Но, слава Горну, молчал!
Глава седьмая
Ниран затянул дым пожарищ. Иногда Эйдору казалось будто в удивительной стране сгорело все, что могло быть сожжено. Небольшой егерский отряд, сопровождающий детей Усмия, три августовские недели рыскал по огромной стране в поисках ниранской армии, но удивительно сильное магическое противодействие не оставляло им ни единого шанса. Отряд Эйдора до сих пор не отыскал противника, и лишь пепелища говорили о том, что он вообще существует. Как можно спрятать многотысячное войско?! Юноша из Анхора с головой ушел в решение возникшей проблемы. Трудности отвлекали от невеселых мыслей.
Длинноволосый Борац, назначенный Агоном главным, к волшебнику обращался крайне редко. Лишь иногда, когда будто бы случайно сталкивался с Эйдором, равнодушно спрашивал:
– Ну?
Юноша пожимал плечами.
Он не знал, сколько мятежных чародеев ему противостоит. В самом начале поиска волшебники Нирана не таились, но с тех пор, как Эйдор уничтожил троих колдунов – стали действовать осторожнее. Вампир не раз подбирался к заклинателям, выслеживая их по остаткам чар, но закрепить успех ему не удавалось.
Один из чародеев был… рядом. Поначалу юноша сходил с ума, пытаясь найти невидимого волшебника. Следы колдуна неизменного оказывались в опасной близости от лагеря. Сколько раз Дети Серпа уходили в ночь, потревоженные гневным приказом анхорца, и возвращались под утро ни с чем. Ниранский маг незримо следовал за отрядом Бораца и Эйдора и порой, развлекаясь, поджигал лагерь или уничтожал отошедших далеко егерей.
Анхорец едва успевал отбивать его атаки. Ночами Эйдора преследовали мысли о том, как страстно ему хочется выпить именно этого волшебника. Втянуть в себя силу хитрого ниранца. Но колдун ловко уклонялся от любых нападок вампира.
Этой ночью чародей опять попытался сжечь жилище Бораца, в последнее время это превратилось в дежурную «шутку» неведомого волшебника.
– Где ты?! – сквозь зубы процедил юноша и мигом набросил на окрестный лес невидимую магическую сеть. Стук попавших в нее сердец приятно отзывался в кончиках пальцах. Эйдор медленно начал перебирать добычу в поисках чародея. Долго, скучно, но когда он как-то раз, не глядя, погасил сердца всех оказавшихся под властью его чар – то Борац потерял троих лучших егерей, и Агон, несмотря на всю свою занятость, нашел время и обратился к своему «ученику» с выговором. После того случая приходилось вести себя более осмотрительно.
Скорее всего, ниранец научился избегать ловушку Эйдора. Отразив попытку запалить еще один шатер, анхорец, походя, остановил очередное сердце. Заяц… На миг колдун задумался: с провизией дела шли неважно, но, поморщившись, отмел идею прочь. Отсылать егерей в ночной лес на поиски заячьей тушки нелепо.
Основной добычей чародея оказывались звери, но иногда попадались и беженцы, неразумно подошедшие к лагерю Мереана. Сейчас бродяг в Ниране хватало. Безумный правитель жег собственные города и деревни, не спрашивая об этом своих подданных, так что люди искали жилье в лесах, которые, к слову, в последнее время стали гореть не реже.
Еще сердце, маленькое, трепещущее. Пульс в пальцах на миг прервался, но затем подушечки вновь защекотало. Если оставить кого-то в живых, то сеть будет сигнализировать об этом, пока Эйдор ее не стащит. Именно для этого он и гасил попавшие в его ловушку жизни. Гасил и старался прогнать самоуничижительные мысли. Проще думать о таинственном противнике, вспоминать о предавших его братьях, мечтать о мести Анхору, создавать новые заклятья и постигать горизонты своих возможностей, но не допускать ни единой мысли о себе. О том, кем он оказался.
Обидно… Сколько легенд он прочитал в уютной библиотеке Обители? Сколько историй прослушал в трактирах и тавернах седого Анхора? О великих рыцарях и могучих волшебниках. О борьбе добра со злом, о хорошем и плохом. Эйдор тогда еще не задумывался о страшной судьбе тех, кому жизнь уготовила роли зла. В мечтах он боролся с ним, а не становился его частью.
Сколько раз в наивных грезах он пронзал сверкающим клинком грудь черных магов, от волшбы которых страдали города и деревни? Ведь ни разу не задумывался о том, что толкнуло тех самых «злых чародеев» на темную дорогу. А как часто в мыслях он спасал от разбойников прекрасных дев и получал в награду непременный венок, сплетенной невинной рукой? И не было дум о роли случая в судьбе обычного крестьянина, ставшего головорезом, и уж точно никогда не возникало мыслей об иных методах расплаты за спасение.
Угасло еще одно мышиное сердечко. Эйдор неожиданно вспомнил Барона и Борова. Двух бандитов, оставшихся где-то далеко в прошлом. Что привело их на скользкую и рискованную тропу разбоя?
Никто не рождается заведомо злым, гниль в прежде чистых сердцах происходит от поступков окружающих. Вот только понять эту незатейливую мудрость может только тот, кто уже недобр. Для прочих зло есть зло, и с этим фактом не спорят.
Юноша раздраженно нащупал человеческое сердце. Егерь! Вампир с яростью сжал пальцами пульсирующий комок. Был же приказ, ни шагу за пределы лагеря! Кто-то посчитал себя умнее прочих? Несчастный солдат сейчас должен был корчиться от боли в груди и проклинать тот миг, когда вошел в лес. Пусть помучается, может быть поймет, что приказы отдаются не просто так. Теперь придется рвать всю сеть и начинать сначала. И все из-за какого-то ослушавшегося идиота.
Странное это чувство, держать чужую жизнь меж двух пальцев. Сложно побороть желание раздавить нежную, податливую каплю. Разум понимает, что поступок этот более чем плохой, но тело… Тело жаждет. Мягко сжимая сердце егеря-нарушителя, Эйдор медленно успокаивался. Урок достаточный, вряд ли бедолага еще раз ослушается приказа.
Подушки пальцев вдруг обожгло. Пленник попытался применить магию и тем самым подписал себе смертный приговор. С неожиданным разочарованием Эйдор понял, что только что поймал и уничтожил того неуловимого ниранского волшебника, терзавшего отряд Бораца.
Радости от победы Эйдор не испытал. Зато нашел хорошую пищу для размышлений. Отпустил бы он сердце сразу – и на следующий день колдун бы пришел снова, а стоило проявить злость, стоило отдаться желанию причинить боль незнакомцу – и давняя задача решена. Видимо, волшебник Нирана давно уже прибегал к нехитрой маскировке. Будь вампир опытнее – давно бы и сам сообразил.
Отдача пришла неожиданно. По телу пробежала теплая волна, и Эйдор с наслаждением прикрыл глаза. Минус один враг, это всегда приятно. Но удача его все равно расстроила, вернее даже сказать – взбесила пуще прежнего. Будь он хорошим – то…
