Несколько лет среди недостроенных бетонных конструкций копошились
унылые работяги, изображая трудовой процесс и закапывая в землю очередные
миллионы рублей. Потом и эта вялая активность сошла на нет, а еще через
несколько лет завертелось колесо перестройки, и те же жители окрестных домов,
выгуливая на пустыре собак и поглядывая на мрачную бетонную громаду, стали
говорить друг другу, что этот недострой — дело рук новой власти, причем, что
удивительно, сами в это поверили.
Вот на этом-то пустыре ранним утром, точнее еще на исходе
ночи, около половины пятого, появился зеленый «форд».
Подъехав к бетонному чудищу, «форд» остановился, и из него
вышли три человека.
Один из них — высокий, длинноволосый, был великий жрец, двое
других — молодые парни, в которых по черным как смоль волосам и ярким,
выразительным глазам можно было узнать ассирийцев. Один из молодых айсоров
держал в руках винтовку с оптическим прицелом, второй — легкий
гранатомет-базуку.
Великий жрец отдавал последние распоряжения.
— Подниметесь на верхний этаж этого дома, — он
указал на бетонную махину, — выберете себе позиции в разных местах,
подальше друг от друга, чтобы хорошо просматривался весь пустырь. Киргиз
подъедет около девяти, с ним должна приехать грузовая фура с товаром. Мы
появимся сразу после них, и начнутся переговоры. Пока мы разговариваем, тщательно
цельтесь и готовьтесь к стрельбе. Стреляете по моему сигналу: когда я достану
белый платок. Ты, — жрец кивнул на более молодого из двоих, вооруженного
винтовкой, — берешь Киргиза. Целься в корпус, это надежнее, в голову
больше вероятность промаха. Ты должен свалить его с первого выстрела.
Ты, — жрец повернулся ко второму снайперу, коренастому и широкоплечему,
вооруженному гранатометом, — стреляешь по джипу. Бей на поражение,
постарайся одной гранатой уложить всех, кто в машине. Как только увидите, что
цели поражены — действуйте по обстоятельствам, но старайтесь стрелять по тем
целям, которые будут дальше от основной схватки, чтобы не попасть в своих. Но
главная ваша задача — первыми выстрелами положить Киргиза и взорвать джип. Все
ясно?
Снайперы кивнули.
— Вот возьмите термосы, в них горячий кофе. Надо, чтобы
к началу разборки вы были в хорошей форме, чтобы руки не застыли и не затекли
от неподвижности. Позиции для стрельбы выбирайте поудобнее.
Жрец вернулся в машину и уехал. Снайперы, зябко ежась от предутреннего
холода, отправились на свою позицию.
Ровно в девять утра на пустырь лихо вырулил армейский джип
Киргиза. Дверцы распахнулись, и джип ощетинился стволами винтовок Следом за
джипом на пустырь выехала грузовая фура, за которой вплотную следовал мотоциклист
в свободной куртке, под которой вполне можно было поместить десантный автомат.
Моторы машин затихли, и на пустыре наступила тишина. Только
ветер уныло пел в траве ту же песню, которую поет он, должно быть, в киргизских
степях.
Наконец снова послышался шум моторов, и на пустырь въехали
черный «мерседес» и зеленый «форд». Машины остановились напротив армейского
джипа, заглушили моторы. Дверцы «мерседеса» открылись, из него выбрались
сначала двое молодых айсоров с автоматами, а затем — высокий длинноволосый
человек средних лет, великий жрец богини Ламашту.
Из джипа вышел невысокий худой человек с обвислыми
монгольскими усами и кривыми ногами прирожденного кавалериста.
Жрец и Киргиз неторопливо пошли навстречу друг другу.
— Ну что, — проговорил жрец с легкой
усмешкой, — все-таки решил отдать мне свой товар?
— Не везти же его обратно, — холодно ответил
Киргиз, блеснув узкими глазами, острыми, как два штыка. — Гыде деньги?
Жрец махнул рукой, и из «мерседеса» выбрался еще один
человек — лысый толстяк лет пятидесяти, с желтым кожаным чемоданом в руках.
— Зыдесь пять миллионов? — недоверчиво спросил
Киргиз.
— Считай. — Жрец пожал плечами.
— А как же! Обязательно посычитаю.
Толстяк положил чемодан на землю у ног Киргиза, откинул крышку
и поспешно отошел, оказавшись за спиной жреца.
Киргиз внимательно посмотрел на суетливого толстяка, потом
перевел взгляд на чемодан с деньгами. Слегка наклонившись, он поднял одну из
пачек. Только сверху лежала стододларовая купюра, под ней была нарезанная
бумага.
Жрец достал из кармана белый платок и вытер лоб. Ничего не
произошло, и он невольно бросил взгляд в сторону возвышающегося на краю пустыря
бетонного недостроя.
— Зыря ты туда сымотришь, — спокойно проговорил
Киргиз, разглядывая следующую пачку резаной бумаги. — Вы, городские люди,
сылишком долго спите.
В то же мгновение в руке Киргиза вместо бумажной «куклы»
возник черный «вальтер», вороненый ствол которого был направлен в грудь
великого жреца.
— Ты уже помахал белым пылатком, — Киргиз показал
в усмешке кривые волчьи зубы, — теперь я помашу.
Не сводя глаз со своего противника, он выдернул левой рукой
из кармана белый платок и взмахнул им.
По этому сигналу с верхнего этажа недостроенного здания
сбросили, как тюки с ветошью, тела снайперов-айсоров.
— Долго сыпите, — повторил Киргиз, — мы у
себя в сытепи привыкли рано выставать. Когда ты пыривез своих стрелков, мои
ребята их уже ждали. Мы привыкли рано выставать и привыкли честно пылатить.
Киргиз еще раз взмахнул платком, и на верхнем этаже недостроя
дважды тяжело бухнуло. Тут же за спиной жреца полыхнуло багровое пламя, и обе
его машины, черный «мерседес» и зеленый «форд», подорванные гранатами из
базуки, взлетели на воздух и рассыпались десятками пылающих обломков. С
верхнего этажа застучал прокуренным басом тяжелый армейский пулемет, добивая
оставшихся в живых айсоров.
Только великий жрец и прячущийся за его спиной лысый
толстяк-казначей стояли невредимые посреди этого праздника смерти, а Киргиз,
хищно усмехаясь, глядел на своего врага, наслаждаясь победой, и в его узких
холодных глазах отсвечивало багрянцем зарево пылающих автомобилей.
— Вот, кырутой, чыто бывает с беспыределыциками, —
проговорил он наконец тоном, каким разговаривает строгий учитель с нерадивым
учеником, и с сухим металлическим щелчком снял пистолет с предохранителя.
Но в это же мгновение великий жрец едва заметным движением
надавил на кнопку зажатого в кулаке пульта дистанционного управления. От
сигнала, посланного этим пультом, сработал детонатор взрывного устройства,
спрятанного в желтом кожаном чемодане под толстым слоем фальшивых денег.
Тяжело громыхнул взрыв, и Киргиз, не успев понять, что
происходит, не успев даже удивиться, отлетел в сторону грудой искалеченной
плоти.
Самого великого жреца едва не сбило с ног взрывной волной.
Поднятая взрывом туча фальшивых денег, как дымовая завеса, прикрывала его от
армейского джипа с бойцами Киргиза. Схватив за плечо перепуганного лысого
толстяка-казначея и прикрываясь им как щитом от случайных пуль, жрец, пользуясь
неразберихой и пожаром, пробежал за фуру с наркотиками, где его не могли
подстрелить ни из джипа, ни с крыши недостроя. Навстречу ему рванулся
мотоциклист-автоматчик, но жрец, толкнув навстречу автоматной очереди
полуживого от страха казначея, одним прыжком преодолел разделявшее их
расстояние, мощным рывком сбросил автоматчика с мотоцикла, оглушил его ударом
ноги в висок и оседлал мотоцикл.
