Леонид молча бросил ей на кровать пакеты с одеждой.
— Ты это "нарочно? — прошипела девица,
разглядев джинсы. — Они же на два размера больше!
— Пойдешь к Зинаиде и ушьешь! — процедил
Леня. — У нее машинка есть, «Зингер». Как раз нам тут поговорить
надо. — Он принялся выгружать на стол продукты.
— Вы что — рехнулись? — завопила девица. — С
утра пораньше водку жрать!
— Чтобы я тебя долго не видел, — не оборачиваясь,
ответил Маркиз.
Девица ретировалась со своими пакетами.
— Кто это? — опасливо оглядываясь, спросил Макс.
— Несчастье мое, — вздохнул Леня.
— Жена?
— Хуже!
При этих словах Лола, подслушивающая за дверью, громко
фыркнула и удалилась.
— Ну что, — Леонид разлил водку по рюмкам, —
за встречу.
Выпили, поели.
— Теперь рассказывай подробно все с самого начала.
— Что — все пятнадцать лет? — усмехнулся Макс.
— Нет, все про «Ассирийской наследство». Не упускай ни
одной мелочи. — Маркиз завинтил початую бутылку и убрал. — На трезвую
голову лучше слушать.
И Макс Белофф, решительно откашлявшись, рассказал старому
другу Лене, как все было. Про то, как барон Гагенау поручил ему везти коллекцию
в Россию, мотивируя это тем, что он знает страну, в которой родился, про то,
как при въезде в Эрмитаж исчез шофер машины и обнаружилась пропажа золотой
статуэтки. Про то, как в телефонном разговоре барон косвенно обвинил во всем
его, и дальше, про визит представителя страховой компании Лангмана и про
подставу: якобы его звонки неизвестному абоненту в Россию, и самое главное —
про дурацкие глиняные цацки в его, Макса, собственном чемодане.
— Идиотизм! — вздохнул Леня. — Слишком нагло
сделано.
— Вот и я думал сначала — за дураков держат и меня, и
следователя. Подложить мне в багаж эти глиняные штучки можно было только там, в
Германии. Значит, они не из коллекции, то есть не из той ее части, что
привезена в Россию.
— Тогда вообще об чем разговор, как говорят в
Одессе? — воскликнул Маркиз.
— Телефонные звонки тоже ничего не доказывают, —
продолжал Макс, — и там, в Германии, мой адвокат сделал бы из этого
обвинения котлету. Но им совершенно не нужно выпускать меня в Германию. Им
нужно было убить меня здесь. Что они и попытались сделать.
Макс рассказал про его несостоявшийся визит в детективное
агентство.
— Там меня снайпер и подстерегал.
— А откуда ты про это агентство вообще узнал? —
заинтересовался Макс.
— Барон его рекомендовал, если, говорит, будут какие-то
проблемы, то к милиции обращаться — ни-ни! Лучше в агентство это...
— Н-да-а, и лежал бы ты сейчас в той канаве, пока
работяги бы не пришли, — протянул Леня. — Хорошая у тебя реакция,
друг.
— Жить захочешь... — угрюмо отмахнулся Макс.
— Значит, ты сейчас как Колобок — от снайпера ушел, от
следователя из страховой компании ушел, от милиции ушел и от прихлебателей
господина барона тоже ушел, — так?
— Так, — согласился Макс и добавил:
— Извини, Ленька, я понимаю, что ты вряд ли чем можешь
помочь.
Маркиз перехватил его взгляд, брошенный на жалкую
стариковскую обстановку комнаты, на пыль по углам, на линялые джинсы самого
Маркиза.
— Что, денег мне хочешь предложить на бедность? —
усмехнулся он.
Когда рыжий человек краснеет, это сразу становится заметно.
Макс бросил исподлобья взгляд на друга: обиделся Ленька или нет?
Но Леня Маркиз совсем не обиделся. Он встал, прошелся по
комнате и снова достал из шкафчика бутылку водки.
— Выпей, Максимушка, и послушай, что я расскажу, —
ласково начал он. — Только дай честное слово, что драться не будешь,
сначала до конца дослушаешь...
— Ну даю, — удивился Макс.
— Насчет того, что я тебе помочь не могу, это вопрос открытый, —
начал Маркиз, — а вот что все твои беды меня напрямую касаются, это
совершенно точно. Хочешь, я тебе расскажу, как ящик со статуэткой у тебя
уперли?
— А то я не знаю, — разозлился Макс, —
прислали другую машину, а у нее дно выпилено...
— И сделали это прямо в аэропорту — ящики вытащили.
Взяли два, потому что не уверены были, в котором статуэтка. Выскочили через люк
под землю — там коммуникации проходят. — Маркиз подробно рассказал про
коммуникации и про мальчишек-карманников, промышляющих в аэропорту. — По
глазам вижу: сейчас спросишь, откуда я все знаю? Отвечу: я, Максим, и упер эту
несчастную статуэтку.
Макс не глядя нашарил на столе рюмку, налил себе и жадно
выпил, не закусывая.
— Я вообще-то по специальности мошенник и аферист
высокого класса, — продолжал Маркиз, — за пятнадцать лет отличную
квалификацию приобрел. Щипали мы с Лолой весьма удачно богатых лохов — старушек
и детей малых не обижали, неимущих — тоже. Ты не думай, Лолка способная, это
она сейчас на весь мир злится. Ей, видите ли, в театре своем задрипанном играть
не дали.
— Робин Гуд какой нашелся, — процедил Макс. —
Где богиня, лучше скажи?
— Или Дубровский, — охотно согласился
Маркиз. — Так вот, значит, все было хорошо, пока Кузьмич — был один такой
барыга, царствие ему небесное, хотя он точно в ад попал. Так вот, Кузьмич мне и
предложил это дело насчет золотой богини. Я как поглядел на фотографию — сразу
отказался, чувствовал, что нечисто дело. Так оно и оказалось. Кузьмич
предупреждал, что заказчик — не простой человек, в покое не оставит. Я плюнул и
ушел. В тот же день машину мою взорвали, в Лолу стреляли.
В общем, похитили они девчонку и звонят мне, шантажируют.
Пожалел я Лолку — ведь сам, можно сказать, ее в такую жизнь втянул. И потом,
чувствую — не отстанут они от меня, в общем, согласился.
— Где статуэтка, куда ты ее дел? — прорычал Макс и
вскочил.
— Ты слово давал? Ну так слушай дальше, —
невозмутимо ответил Макс.
Вошла Лола — причесанная и подкрашенная, в обтягивающих
стройную фигурку джинсах и ярком свитере.
— О! — обрадовался Маркиз. — Садись с нами,
девочка, а то он меня сейчас убивать будет.
Лола подозрительно поглядела на бутылку, увидела, что там
больше половины, и успокоилась: не с чего мужикам быть пьяными, Маркиз дурака
валяет. Она нашла в буфете граненый стакан, налила в него на два пальца водки и
разбавила апельсиновым соком.
— За ваше здоровье! — обратилась она к Максу, но
тот едва глянул в ее сторону.
— Теперь слушай очень внимательно, — раздельно
заговорил Леонид. — Когда я шел там, в подземных трубах, налетели какие-то
двое с мечами и бородами, в золотых масках, и отняли ящики. Порубили в капусту
того парня, что омоновца играл, — помнишь его? — и еще трех бандитов,
что ко мне привязались, — у нас с одним счет был.
