Но мать не обиделась на Надеждино замечание, она вообще его
не расслышала — так была наполнена впечатлениями.
— Ты не представляешь! — От волнения мать
проглатывала слова, чего раньше с ней никогда не случалось. — Нашу тетю
Васю ограбили!
— Господи! Да что с нее взять-то, — недоверчиво
заговорила Надежда, — небось и денег-то в кошельке почти не было... Я же
ее предупредила, чтобы все деньги с собой не носила, она при мне их выложила.
— Да не деньги, при чем тут деньги! — сердито
закричала мать. — У нее отняли дело всей жизни!
— Как это — отняли? — не поняла Надежда. —
Что, профессор Зайценогов объявил ее теорию несостоятельной? И Академия наук
согласилась с его мнением?
— Какой профессор Зайценогов? — удивилась в свою
очередь мать. — Его что, тоже ограбили?
— Не знаю никакого Зайценогова, хоть бы его и
ограбили! — заорала Надежда. — Но если ты мне сейчас же не скажешь,
что случилось, я.., я не знаю, что сделаю!
— Ну что ты кричишь, — обиженно заговорила
мать, — повежливее могла бы с матерью разговаривать. И какая-то ты,
Надежда, все же у меня непонятливая. Я же тебе русским языком объясняю, что у
тети Васи украли таблички, на которых написано клинописью что-то очень важное.
— Она что, куда-то их таскала? Вот уж не представляю,
кто на них польстился — Или... мама, твою квартиру ограбили? — Теперь
Надежда встревожилась по-настоящему.
Она решила, что мать нарочно так долго объясняет, чтобы
подготовить ее к плохой вести.
— Мама, ты в порядке? Как себя чувствуешь? А дверь не
сломали?
— Да я-то в порядке, если можно охарактеризовать этот
сумасшедший дом таким словом, — проворчала мать.
— Милицию ты уже вызывала? — не успокаивалась
Надежда.
— При чем тут милиция! — рассердилась мать. —
То есть она-то, конечно, работает по этому делу, но говорю тебе с уверенностью:
ничего эта милиция не найдет!
С тех пор, как милиция по ошибке либо же по злому навету
арестовала внука ее лучшей подруги, мать была очень на милицию сердита. И хоть
парня выпустили буквально на следующий день и вообще отстали от него, потому что
нашли настоящего преступника — тут уж Надежда приложила руку, — все равно
мать затаила плохое на представителей милиции и ни на грош не верила в их
способности раскрывать преступления.
— Но, мама, — примирительно начала Надежда, —
порядок есть порядок. Если взломали квартиру, то положено вызывать милицию.
Замки все менять нужно! Я у Саши в хозяйстве посмотрю, вроде бы у него замок
приличный лежал. Купил на всякий случай, вот и пригодится. Эх, жалко, что Саши
нет!
Он бы все сам сделал, а так мастера вызывать придется.
— Надежда! — Мать с трудом вклинилась в деловитый
Надеждин монолог. — Ты вообще-то о чем говоришь? Какие замки, какая
милиция? Ее-то зачем к нам в квартиру вызывать? Нам если кого и нужно будет
вызвать, то «скорую помощь»! Из психушки!
— Кому? — тупо спросила Надежда. — Тебе?
— Ну знаешь, — мать просто задохнулась от
возмущения, — ну знаешь!!!
Но решив, что сейчас не время ругаться, мать справилась с
собой и заговорила нормальным тоном:
— Тетя Вася в невменяемом состоянии.
Она заперлась в комнате, сидит на диване, раскачивается из
стороны в сторону и рвет на себе волосы. И еще подвывает на непонятном языке!
— По-ассирийски, наверное, — испуганно сказала
Надежда.
— Я в замочную скважину подсмотрела, — призналась
мать, — хоть и нехорошо, но очень беспокоилась. Она разложила вокруг свои
таблички и то в одну посмотрит, то в другую, руки вздымает и что-то говорит...
— Какие таблички? — в который раз удивилась
Надежда. — Их же украли!
— Да кто тебе сказал? — закричала мать — Ну что ты
меня все время путаешь!
Надежда пошатнулась и, чтобы обрести твердую почву под
ногами, схватилась за кота Бейсика, который примостился тут же, на телефонном
столике. Кот извернулся и цапнул Надежду за палец. От боли она не" сколько
пришла в себя. Все было как раньше, она в своей квартире, и кот такой же
негодяй, как всегда. Неужели у матери начались склеротические изменения в
мозгу?
Этого только не хватало!
— Мама, — начала она терпеливо, — еще раз
подробно и не отвлекаясь объясни, что у вас произошло. Начни по порядку. И
возьми себя в руки, — добавила она построже, почувствовав, что мать готова
разразиться гневной тирадой.
— С тобой ничего другого и не остается, —
проворчала мать и начала:
— Говорю тебе, украли коллекцию этого самого немецкого
барона, чья будет выставка в Эрмитаже.
— Как — украли? — ахнула Надежда. — Ты
уверена?
— Еще бы мне не быть уверенной, когда по телевизору
только об этом и говорят!
Привезли полный комплект, а в Эрмитаже распаковали — а там
не хватает статуэтки какой-то богини и целого ящика этих треклятых табличек.
Тетя Вася как услышала, так чуть в обморок не упала. Специально, говорит, в
такую даль ехала, чтобы именно с этими табличками ознакомиться, это, говорит, главное
дело жизни — чего-то там расшифровать. Расшифрую, говорит, можно и помирать. И
так она расстроилась, что, боюсь, как бы не померла без расшифровки!
— Так, значит, это коллекцию украли?
А квартира твоя цела? — обрадовалась Надежда.
— Ну разумеется, цела, с чего тебе вообще пришло в
голову, что нас ограбили? — отмахнулась мать.
Надежда с облегчением перевела дух и почесала Бейсика за
ухом. Она так обрадовалась, что решила не делать матери ехидного замечания о
том, что если бы некоторые научились толково излагать информацию, то не было
никакой неразберихи.
— И главное, я зачем-то телевизор с утра включила,
погоду хотела узнать, — сокрушалась мать, — а там с утра пораньше
такие новости. Даже позавтракать не успели... А теперь она заперлась, и я не
знаю, что делать.
— Понаблюдай за ней потихоньку, а я приеду, —
сказала Надежда и бросила трубку.
Мать открыла дверь сразу же, Надежда даже не успела донести
руку до звонка — она высмотрела Надежду из окна.
— Ну, как там? — прошептала Надежда, кивая на
дверь комнаты, отведенной тете Васе.
— Все так же, — вздохнула мать, — не знаю,
что и думать. Но говорить сама с собой она перестала.
Надежда на цыпочках приблизилась к двери и заглянула в
замочную скважину. Тетя Вася сидела на диване и внимательно читала какие-то свои
записи, время от времени сверяясь с табличками.
— Тетя Вася! — Надежда решилась постучать в
дверь. — Васса Иринарховна, откройте, пожалуйста.
Старуха удивленно вскинула голову и поднялась с дивана.
